Забытые в Славянске. Единственное отступление защитников ДНР

Ровно 10 лет назад, ранним утром 5 июля 2014 года, по команде силы ополчения Славянска начали массовый исход — ближе к вечеру город опустел.

6 июля, прорвав малочисленные заслоны, оставшиеся прикрывать отступление ополченцев, украинские войска ворвались в город, ставший символом восстания русского Донбасса.

Оборона Славянска, напомним, началась 12 апреля 2014 года, когда группа из 52 ополченцев заняла этот стратегически важный город на северо-востоке недавно провозглашённой ДНР. На следующий день, 13 апреля, к Славянску выдвинулась украинская «Альфа», чтобы быстро подавить «сепаратистов» — так же, как незадолго до этого была разгромлена Харьковская народная республика. Но защитники города открыли по спецназовцам СБУ огонь из автоматов, приняв первый бой.

15 апреля под Краматорском местные жители заблокировали и ополченцы разоружили десантников из 25-й аэромобильной бригады ВСУ. Защитникам города досталось шесть бронемашин. «Так у нас появилась боевая техника. Часть личного состава и один из офицеров сразу перешли на нашу сторону», — рассказывал ИА Регнум в октябре 2014 года Вячеслав Пономарёв, на тот момент уже бывший «народный мэр» Славянска.

При этом украинские военные всё же взяли под контроль аэродром Краматорска.

«А 19 апреля мы получили первых трёх погибших уже в рядах ополчения. Приехали «правосеки» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на четырёх джипах и обстреляли наш блокпост. И тоже были уничтожены», — вспоминал Пономарёв.

Вторую атаку ВСУ предприняли в конце апреля — с нескольких сторон к городу стягивалась украинская бронетехника. В ходе боя на окраине города и у села Крестище противнику удалось занять три блокпоста ДНР. Но 24 апреля ополченцам Славянска и поддержавшим их подразделениям из Красного Лимана удалось заставить ВСУ отступить.

2 мая 2014 года подразделения внутренних войск и нацгвардии Украины начали первый масштабный штурм города — здесь уже была задействована авиация. Противнику удалось захватить телецентр Славянска на горе Карачун (позже, 19 мая, вновь начались тяжёлые бои за телевышку и господствующую высоту). Но и этот «наступ» также завершился неудачей, ополчению удалось сбить два Ми-24 ВСУ.

После этого руководство «АТО» приняло решение отказаться от штурмов и организовать блокаду города, чтобы перекрыть подвоз оружия и подкреплений ополченцам, а также систематически обстреливать город, превращая его в пространство гуманитарной катастрофы.

К началу июля, после трёхмесячных ожесточённых боёв, командир ополченцев Славянска Игорь Стрелков (осуждён по приговору Мосгорсуда в январе 2024 г.) принял решение об отходе. Бойцы ополчения с военной техникой (два танка, две самоходки «Нона», несколько десятков автомобилей) прорвались через украинский блокпост в сторону Краматорска и начали движение дальше, на Донецк.

«Все ушли, нас немного забыли»

Для многих бойцов и местных жителей это стало большой и неприятной неожиданностью. Ведь многие были родом из Славянска, Краматорска и окрестных посёлков. В то же время не все успели узнать о таком приказе — некоторые ополченцы получили об этом информацию случайно, уже ближе к концу дня, всё ещё находясь на позициях.

Среди таких бойцов оказался Илья из Краматорска с позывным Леон. Сейчас ему уже 36 лет. Он военнослужащий армии ДНР, после Славянска воевал на Саур-Могиле, под Иловайском, в Донецком аэропорту. Имеет три контузии и три ранения. А в тот жаркий июль 2014 года в составе Семёновского батальона он был только в начале военной карьеры.

Сам Илья, как и многие бойцы, был идейным. Молодой парень не смог терпеть, как неонацисты после беспорядков на Майдане насильно навязывали украинский язык, «декоммунизацию» и дерусификацию. Поэтому Илья оставил прежние занятия (у собеседника был небольшой бизнес) и пошел в отряды ополчения, с апреля по июль защищавшего Славянско-Краматорскую агломерацию.

Судя по словам собеседника, отход сил ДНР 5 июля был, мягко говоря, несогласованным. «Весь день мы на позициях слышали канонаду боев под Славянском, но не подозревали, в чем дело. Уже не один штурм Славянска был со стороны ВСУ. И только около пяти часов вечера мне позвонил друг из Донецка и спросил, где мы. И вот тогда выяснилось, что уже все ушли, а нас немного забыли уведомить…» — вспоминает ветеран ополчения в беседе с ИА Регнум.

Эта новость ошеломила Илью. Но нужно было собраться с мыслями и действовать в считаные минуты. Собрав все вещи, попрощавшись с родственниками, Леон и его однополчане рванули в Донецк, буквально в последний момент вырвавшись из кольца окружения. А всю ночь после них другие такие же опоздавшие до самого утра добирались лесами и полями в Донецк из Славянска, который уже заняли вэсэушники. Илья и его товарищи были уже в семь часов вечера в Донецке после звонка их друга.

Многое пришлось потом Илье повидать, служить в разных местах, в том числе и в Полке особого назначения, где начмедом была наша вторая собеседница, Лилия Радионова. Она тоже участвовала в выводе бойцов из Славянска — только раненых.

«У нас потрясение — а раненых прибывало всё больше»

До войны Лилия Радионова работала главной медсестрой Комсомольской больницы в Старобешевском районе к юго-востоку от Донецка. А после майдановской бойни, когда в Донбасс из Киева привезли тела погибших беркутовцев, Лилия стала на сторону ополчения.

Когда защитники Донбасса заняли здание Донецкой обладминистрации, Радионова там организовала медпункт. Потом стала ездить в Славянск и ужаснулась: там из-за почти полной блокады украинской стороной в городе не было ни продуктов, ни лекарств и даже врачей почти не осталось. Много было только раненых людей, а лечить их было нечем и некому…

Вернувшись в Донецк, Лилия бросила клич в поиске медиков для помощи славянцам. Отозвались люди из Москвы, Петербурга, даже из Риги и из Франции. А донецкие медики побоялись туда ехать, подчёркивает собеседница. «Работы в Славянске было много. Врачей не хватало, морг вообще был открытый — его никто не обслуживал. Там тела просто сваливали, и всё. Мы не знали, за что начинать хвататься…» — рассказывает Радионова ИА Регнум.

С того момента в каждую поездку в Славянск добровольцы-волонтеры помогали ей набивать машину необходимыми лекарствами, водой, постельными принадлежностями. Обратно везли тяжелораненых, которых удалось стабилизировать.

Когда в очередной раз Лилия сопровождала три машины с помощью в Славянск, она запомнила слова местных врачей: «Нас бросают. Ополчение уходит…». Пока раненых грузили в машины, медик побежала в штаб и увидела, что военные садятся в КамАЗы — готовятся к эвакуации. Ей тоже предложили в составе колонны везти раненых.

Вернувшись в госпиталь за ранеными и гражданскими, получившими отравление от фосфорных снарядов, Лилия повстречала еще двух молодых ополченцев — их тоже решили забрать с собой. А по пути пришлось заехать в Черевковку — пригород Славянска — за матерью одного из парней.

В это время солнце уже село, скорые ехали без фар. Самой Лилии пришлось свеситься из машины с налобным фонариком и слегка подсвечивать дорогу. В какой-то момент они проезжали мимо горы Карачун, где уже шел сильный бой. Во время обстрела машины немного потрепало: потеряли «запаску» и дверь, но прорвались-таки без человеческих потерь в Донецк.

Ближе к 4 часам утра начали прибывать из Славянска грязные, запыленные, уставшие ополченцы, которым удалось выйти живыми из боя.

«У нас тут потрясение, что Славянск оставлен, что мы проиграли. А тут надо таскать тазы, ведра, воду, мыло, полотенца, мыть им ноги, умывать их, потому что они были такие уставшие, такие замученные. А их все больше, больше, больше…» — до сих пор переживает Лилия тот момент.

— А вы, когда собирались отходить из Славянска, было такое, что люди подходили к вам и спрашивали: как так? Почему?

— Все подходили. А когда я медикам сказала, что такого быть не может, я не могла им в глаза смотреть, когда я приехала из штаба. Я настолько была потеряна внутри, у меня весь мир перевернулся. Мне казалось, если потерять Славянск, то уже всё, то и Донецк тоже мы теряем. Мне казалось, что это всё, конец. И в какой-то момент в моей голове созрела мысль, что произойдет так, как в Славянске: не станет воды, топлива, не будет медикаментов, врачей. И я села и за одну ночь прописала план, что уже сейчас нужно позаботиться о запасе воды в больницах, для населения. Надо проработать все эти моменты, чтобы не повторилось то, что случилось в Славянске.

«На тот момент поступили правильно»

Еще один наш герой — ополченец с позывным Калина (по имени родного села Александрово-Калиново Константиновского района) выходил со своими бойцами в составе колонны Стрелкова. Сейчас собеседник — командир роты огневой поддержки армии России.

А до 2014 года работал на земле, был фермером. Когда в Константиновку прибыли «поезда дружбы», грозились запретить говорить на родном русском языке, навязывали чуждую идеологию — крестьянин записался в ополчение.

Сначала ставили в городе блокпосты, чтобы не пропустить в город «правосеков», проверяли автобусы и большегрузы. С 12 апреля Калина ушел воевать в составе константиновского разведбата. Также несколько раз выезжали в Славянск поддержать ребят на передке, дальше строили оборонительные рубежи.

6 июля в Константиновку зашла колонна славянского гарнизона. Местному ополчению также приказали покинуть позиции и присоединиться к колонне для отступления. Им сказали, что через недельку все вернутся после перегруппировки и пополнения боеприпасами. Но этому тогда не суждено было сбыться.

По прибытии в Донецк Калину с его бойцами через пару дней перебросили на направление Мариновка — Степановка, чтобы пробить коридор к границе с Россией.

«Против нас воевала регулярная армия, и танки, и авиация. А у нас всего этого не было. Самыми мощными у нас были пулеметы «Утес» и ручные гранатометы. Поэтому я считаю, что на тот момент поступили правильно. И поэтому не зря кто-то погиб, остался там, прикрывая наш отход», — подчеркивает командир.

«Иосиф Сталин» появился из посадки

Недостаток тяжелого вооружения ополченцам приходилось компенсировать смекалкой.

В частности, в Константиновке в парке Юбилейный стоял танк ИС-3 — «Иосиф Сталин — 3». Когда начались бои ополченцы решили «воскресить» памятники. Когда бойцы его вскрыли, там уже не осталось ничего, кроме корпуса. Тогда Калина вспомнил, что в селе, где находится его ферма, тоже стоит такой же танк. На тот момент ИС простоял на постаменте уже почти полвека.

Выяснилось, что внутри бронемашины все цело. А односельчане рассказали, что еще жив тот дед, который в своё время пригнал этот танк с полигона. Тогда ребята нашли старика, он заглянул в машину и подтвердил, что все узлы рабочие. Спустя день бойцы завели танк и отвезли его на обслуживание по ходовой части.

Ствол оказался нерабочим, поэтому было решено установить на башню крупнокалиберный пулемет. Первый бой воскрешенный танк принял под Ульяновкой возле моста в сторону Красноармейска, где стоял блокпост.

«Вы только представьте себе эту картину, когда из посадки выполз наш огромный танк, а он заметно больше современных бронемашин. И после очереди из пулемета вэсэушники разбежались во все стороны. Мы раздавили танком их палатки, машину, затрофеили всё брошенное оружие и уехали», — вспоминает ополченец Калина.

К сожалению, недолгим был второй боевой путь танка Сталина. 6 июля, во время отхода, произошла небольшая поломка, из-за чего пришлось оставить его в трамвайном парке. Позже этот ИС-3 появился в Киеве.

«Где-то там на площади стоял, чтобы показать местным жителям, с каким оружием и техникой воевали сепаратисты. Только это не нам, а им должно быть стыдно, что ополчение даже на старых советских танках побеждало регулярную армию Украины. А всё потому, что мы боролись за правое дело!» — подчёркивает собеседник.

Часто украинские эксперты называли очередное бегство ВСУ «перемогой», т.е. победой. Так, например, было в 2015 году в Дебальцево. Но в истории донецкого ополчения серьёзное отступление было всего однажды.

И споры о целесообразности оставления Славянска в 2014-м идут до сих пор. Но последовавшие вслед за этим яркие победы на других направлениях — от Изваринского котла до Дебальцевской дуги — однозначный довод в пользу спасения бойцов, которые уже успели получить неоценимый боевой опыт.

Вернуться через десять лет

Но те, кто защищал Славянск и Краматорск весной и в начале лета 2014-го, конечно, не могут забыть вынужденный и трагический отход десятилетней давности. Наш первый собеседник, Илья с позывным Леон, вспоминает: бойцам говорили, что «пройдет ротация, и обратно всех вернут». Но вот прошло десять лет, а Илья всё ждет возможности вернуться в Краматорск и обнять мать.

По словам друзей Ильи, будущие бои СВО за возвращение Славянска и Краматорска будут очень тяжелыми. Уже сейчас там по улицам разъезжает натовская техника. А под землей ВСУ создали целый город из подземных коммуникаций, как ранее в Мариуполе. Так что выкуривать врага придется очень долго.

Но без освобождения городов северо-запада республики — Константиновки, Дружковки, Славянска, Краматорска о коренном переломе в ходе СВО говорить пока рано. Нынешнее тяжёлое, но неуклонное продвижение в Часовом Яре и к Торецку (Дзержинску) приближает к возвращению в Славянск.

С каждым днем собеседник всё больше надеется, что уже скоро сможет вернуться победителем на любимую ферму на танке, уже не антикварном, а современном. И если надо — всё заново своими руками отстроит и засеет свои поля зерном. А танк вернет на постамент, только уже в память о героях СВО.

Боец с позывным Калина говорит: с 2014 года и до начала СВО от родного села его отделяло 40 километров, занятых врагом. Сегодня осталось всего 18.