Глава «Русской общины»: Инстасамка — плод технологии развращения молодёжи

«Русская община» стала широко известна за пределами России в начале июня 2024 года, когда на сайте «Русской службы BBC» появилась большая публикация о «крупнейшей в стране ультраправой организации, способствующей всплеску активности националистов».

Автор статьи Амалия Затари, очевидно, пыталась критиковать деятельность «Русской общины», но результат получился неоднозначным: организация выступает за традиционные ценности и против ЛГБТ (экстремистское движение, деятельность которого запрещена в РФ) и абортов, продвигает русскую культуру, помогает участникам СВО, проводит спортивные, семейные и фольклорные мероприятия, а «православие у них играет довольно большую роль».

Главный вопрос, который большинство комментаторов задавало после прочтения, был: «И это плохо?»

Глава «Русской общины» Андрей Ткачук рассказал главному редактору ИА Регнум Марине Ахмедовой, почему люди приходят в организацию, как члены общины заставляют извиняться мигрантов, а также кто пытается развалить российское общество на «атомарные субъекты».

Марина Ахмедова: Андрей, для чего в государстве под названием «Россия» нужна русская община?

Андрей Ткачук: Если вы посмотрите на историю русского народа, вы увидите, что наше государство благодаря общине и создалось. Русский народ сообща решал все проблемы. Те же Минин и Пожарский были создателями большой общины, которая пошла и освободила Москву от поляков. То есть наши предки были сильны благодаря своему единству, которое появлялось благодаря общинности русского народа. Благодаря этому мы и имеем такую огромную страну, которая досталась нам в наследство от предков.

Однако в последние 30 лет нам внушают мысль, что мы должны жить только для себя. «Мой личностный рост, мой успех, моя карьера, мои достижения»… То есть всё крутится вокруг твоего я, а не вокруг общих целей. Нас хотят сделать атомарными существами, которыми удобно управлять. Из-за этого наш народ разделился и потерял единство. Из-за этого нам сложно справиться с вызовами современности. Потому мы и создали «Русскую общину» — для взаимной помощи и для взаимной защиты.

Что сейчас привлекает человека в «Русской общине»? Люди идут к нам за личной безопасностью. За тем, что приходишь в семью и знаешь, что тебя не бросят в любой жизненной ситуации. Это и есть взаимопомощь.

Кроме того, мы возрождаем наши традиции. Мы пытаемся вернуть русскому человеку его культурный код. Мы отвечаем на вопросы: почему он именно так назывался все эти века и почему мы сейчас об этом не знаем.

Марина Ахмедова: Вы сказали, что русскому человеку было свойственно жить общиной. Но ведь тогда же не было такой махины государства, которая всем платила пенсии и пособия.

Андрей Ткачук: А вы сможете прожить на современную пенсию?

Марина Ахмедова: Когда я начинала работать репортёром, у меня была небольшая зарплата. Львиная доля моих доходов уходила на оплату съёмной квартиры. Мои родители получали стандартную пенсию для жителей Подмосковья. Я ничем не могла им помочь. Но как-то же мы живём. И так у всех.

Андрей Ткачук: Представьте, что вы попадаете в ДТП. Если за тем, кто в вас врезался, стоит влиятельная диаспора, вы будете виноваты в этой аварии, даже если вы не виноваты.

Недавно такой случай произошёл в Саратовской области. Человек выезжал с парковки, а по дороге на огромной скорости и с кучей штрафов за плечами нёсся мотоциклист. Он врезался в выезжающую машину. Автомобилиста, который ехал по правилам и не мог предположить, что кто-то будет мчаться по дороге со скоростью свыше 100 километров в час, сначала признали невиновным. Но поскольку за мотоциклистом стояла влиятельная иностранная диаспора, она вмешалась в работу правоохранительных органов и человеку дали полтора года тюрьмы просто ни за что.

У всех народов есть своя община: у башкир, у татар, у узбеков, у таджиков, у грузин, у армян, у азербайджанцев. Эта община помогает им в трудной ситуации. Без общины вы остаётесь один на один со своими проблемами. Но когда русские пытаются создать свою общину, сразу же возникает вопрос: «Зачем русским община, если они и так живут в России?»

Марина Ахмедова: А зачем? Ведь русский — это государствообразующий народ России.

Андрей Ткачук: В таком случае достаньте из тюрем всех русских, которые ни за что сидят, потому что они столкнулись с общинами других народов. Община появляется потому, что государство не выполняет своих функций.

Марина Ахмедова: Проблемы, о которых вы говорите, действительно существуют в нашем обществе. Но, может быть, для их решения есть смысл не создавать общину, а сделать так, чтобы государство их решило?

Андрей Ткачук: Мы все говорим, что надо исправлять наши недостатки, но никто ничего не делает. Мы понимаем, что мы не можем повлиять на государство. Поэтому мы создали общину, где все защищают друг друга.

У нас нет политических целей. Мы не идём в депутаты, нам не нужна Госдума, мы не пишем законов. Мы просто собираемся, чтобы друг друга защищать и помогать в трудной ситуации. Мы понимаем, что не сможем изменить ситуацию, мы и не ставим таких целей. Мы просто защищаем друг друга от этой реальности.

Марина Ахмедова: Защищать друг друга — дело благородное. Но не получится ли так, что если в противовес неэффективному государству создаётся сильная община, что может привести к непредсказуемым последствиям?

Андрей Ткачук: Почему в противовес-то?

Марина Ахмедова: Потому что она создается из-за того, что у нас есть определённые изъяны.

Андрей Ткачук: «Из-за того, что», а не «в противовес тому, что». Вы немного путаете понятия. Если государство не работает, появляется человек, который говорит конкретному чиновнику: «Ты не выполняешь своих функций, иди и сделай как положено по закону».

Например, в Раменском мы почти год ведём борьбу с нелегальной торговлей. Там на землях сельхозназначения открылась куча торговых павильонов (шиномонтажки, торговля памятниками, палатки с овощами). Их просто взяли и внаглую построили без всяких разрешительных документов. Это абсолютно нелегальные шалманы.

Что должна сделать местная власть? Чиновники должны пойти проверить, что это нелегальщина, подать на них в суд и через суд снести всё это дело. А полиция должна принять меры, ограничивающие незаконную предпринимательскую деятельность. Это вообще-то уголовное дело. То есть прокуратура, полиция и местная администрация сообща должны были решить эту проблему. Но год за годом идёт, торговля процветает, жители пишут тысячу обращений во все структуры, а торговля продолжается.

Марина Ахмедова: И кто в этом виноват?

Андрей Ткачук: Тот, кто не действует по закону: прокуратура, полиция и местная администрация. Я их всех перечислил. Они ничего не делают. Поэтому появляется «Русская община», которая приходит и говорит: «Делайте». К властям обращается уже не один человек, а всё сообщество.

Мы освещаем эту проблему на своём канале. Призываем к действию Бастрыкина, Краснова и высшее руководство местных чиновников, которые на месте не справляются со своими обязанностями. Так что это никакая не оппозиция государству. Это истинная работа гражданского общества.

Марина Ахмедова: Только на вашем канале я что-то не видела извиняющихся чиновников. У вас постоянно извиняются одни мигранты. Хотя мы же понимаем, кто бесконтрольно завозит мигрантов.

Андрей Ткачук: Вы плохо читаете наш канал.

Марина Ахмедова: У вас извиняются чиновники?

Андрей Ткачук: Совсем недавно в Ставрополе был случай, когда двое пьяных русских забежали в магазин, побили бутылки со спиртным и кричали: «Мы из Русской общины, сейчас мы вам тут порядок наведём». И потом они извинялись на камеру.

Марина Ахмедова: Но это не чиновники.

Андрей Ткачук: Просто вы сказали, что у нас одни мигранты извиняются. Русские люди тоже извиняются. И их очень много. Что касается чиновников, то если они не хотят извиняться, я не буду им угрожать пистолетом. Как прикажете заставить их извиниться?

Марина Ахмедова: А мигранты почему так быстро соглашаются извиняться?

Андрей Ткачук: А кто вам сказал, что они быстро соглашаются? Думаете, они сидят и ждут, пока к ним придут и потребуют извиниться?

Марина Ахмедова: И что же вы делаете, чтобы они согласились извиниться?

Андрей Ткачук: В каждой ситуации по-разному.

Марина Ахмедова: Применяете к ним насилие?

Андрей Ткачук: У нас был ролик, как в одной из московских забегаловок местный сотрудник оскорблял русских прямо по 282-й статье («Разжигание межнациональной розни»). Пришли наши люди и сказали: «Или ты извиняешься, или мы по закону сделаем всё, что ты тут работать не будешь». Он тут же извинился на камеру.

Никто его не бил. Никто ему пистолет к виску не приставлял. Наши ребята и он были разделены огромной барной стойкой, расстояние между ними было несколько метров. Тем не менее он извинился, а владелец этого кафе его уволил с 1 июня.

Марина Ахмедова: Всё равно этот человек, даже если вы не угрожали ему пистолетом, извинился, потому что увидел вашу силу и ваши серьёзные намерения. Но ведь монополия на силу должна принадлежать только государству.

Андрей Ткачук: Помните ситуацию, когда в «Камеди Клаб» неудачно пошутили про ингушских женщин? Несколько бородатых ингушей пришли к их офису на проходную и потребовали встречи с людьми, которые придумали эту шутку. Все всё поняли. Извинились перед ними, а скабрёзный номер удалили со всех видеохостингов. Почему вы им претензии не предъявили?

Марина Ахмедова: Я предъявляю им претензии. Ко мне под дверь часто приходят жители Северного Кавказа и просят извиниться. И я в принципе не согласна, что у нас зачастую происходит в республиках Северного Кавказа. Но я считаю, что эти функции должно взять на себя государство.

Андрей Ткачук: Если у вас есть своё видение, это не значит, что так и произойдёт. Вы можете считать сколько угодно, а в это время нас будут бить, насиловать и оскорблять. Все знают, как надо, но никто ничего не делает.

Марина Ахмедова: Почему никто ничего не делает? Мы в Совете по правам человека еще три года назад подняли вопрос неконтролируемой миграции, когда это была не такая уж популярная тема.

Андрей Ткачук: И что произошло после этого?

Марина Ахмедова: Ничего.

Андрей Ткачук: Вот вам ответ на ваши вопросы.

Марина Ахмедова: Это произошло через три года.

Андрей Ткачук: Да ничего не произошло. Все эти законопроекты, которые должны ужесточить миграционную политику, так и не прошли через Госдуму. Все знают как надо, но никто ничего не делает. Что остаётся делать нам, простым людям, которые на земле живут?

Представьте, что к моей дочери на детской площадке подходит педофил, начинает её трогать, переписываться с ней в соцсетях и звать к себе в квартиру. Вы думаете, я буду кричать: «Эй, государство, приди и наведи порядок»? Очевидно же, что я начну самостоятельно действовать, чтобы защитить её.

Марина Ахмедова: А у вас в жизни были случаи, когда вы чувствовали себя беззащитным человеком?

Андрей Ткачук: Не знаю. Я-то могу постоять за себя, просто не все люди способны на это. Возможности одного человека очень ограничены. Более того, те, кто нарушает закон и личное пространство людей, как правило, действуют не в одиночку. В последнее время у нас стало больше преступлений, которые совершает группа лиц. Не может конкретный человек в конкретной ситуации крикнуть: «Эй, государство, приди и помоги мне!»

Кстати, мы сейчас говорим о каком-то опосредованном государстве. А государство это кто? Государство — это я. Каждый человек, который в нём находится. Понятно, что в случае беспредела должны чётко работать правоохранительная система и система наказания. Но мы же видим, как из зала суда спокойно отпускают людей, которые потом исчезают в своих республиках.

В прошлом году в Саратове толпа людей забила палками до смерти русского мужчину, который прогуливался с ребёнком и спокойно сделал замечание молодым людям, которые на автомобиле гоняли по двору. Что делает следствие? Под подписку о невыезде выпустило этих 15 человек, которые тут же растворились в Азербайджане. Они оставили только одного, который убил (а били они толпой). Они сразу разделили это дело.

Я вам сейчас привёл пример конкретных людей на местах, которые за деньги или по какой-то другой причине отмазали убийц.

Марина Ахмедова: А имена следователей были обнародованы?

Андрей Ткачук: Бастрыкин их потом уволил.

Марина Ахмедова: Вот видите, что-то меняется.

Андрей Ткачук: Так это произошло, когда человека уже убили, а те убежали. Причем сбежавшие от наказания до сих пор не экстрадированы из Азербайджана. Хотя Бастрыкин давал поручение: вы отпустили, поэтому собирайтесь и поезжайте в Азербайджан, чтобы привезти их обратно.

Марина Ахмедова: Сейчас может сложиться впечатление, что вы не очень любите людей нерусской национальности.

Андрей Ткачук: Если человек мешает мне жить, нарушает наши законы и устои, мне без разницы, какая у него национальность.

Марина Ахмедова: Вы готовы принять в свою общину представителя нерусской национальности?

Андрей Ткачук: Община у нас русская. И что значит «нерусской национальности»? Вы можете представить человека, который приходит и говорит: «Я не башкир и не азербайджанец, но хочу вступить в башкирскую общину или в азербайджанскую диаспору». Что ему на это ответят башкиры или азербайджанцы? В «Русскую общину» мы берём русских людей. Русский человек — это тот, кто считает себя русским. Почему вы вообще задаёте этот провокационный вопрос?

Марина Ахмедова: Дело в том, что у нас в стране живёт большое количество разных национальностей. В идеальном варианте должно быть так: в первую очередь они должны чувствовать себя россиянами, а во вторую очередь — представителями своих национальностей. Вы против того, чтобы национальности, которые представлены в нашей стране, сохраняли свою самобытность?

Андрей Ткачук: Вы намекаете, что если мы создаём общину русских, то мы против других национальностей? Каждый народ имеет право на самоопределение. Если они хотят свою идентичность сохранять и свою общину содержать — пожалуйста.

Марина Ахмедова: Так представители этих народов должны в первую очередь чувствовать себя россиянами.

Андрей Ткачук: Я собираю русских людей. Мне всё равно, кем себя чувствуют остальные.

Марина Ахмедова: Приведу пример. Представьте себе кумыка, живущего в Дагестане, который защищал нашу Родину на СВО. В первую очередь он чувствует себя россиянином. Во вторую очередь — кумыком и мусульманином. Если такой человек захочет вступить к вам в общину, вы его примете?

Андрей Ткачук: Если он скажет «я русский» — возьмём. Если он скажет: «Я кумык» — не возьмем.

Марина Ахмедова: А если он скажет, что россиянин?

Андрей Ткачук: А кто живёт в Германии? Немцы или германцы? Очевидно, что немцы. Почему же тогда русские люди должны считать себя россиянами?

Марина Ахмедова: Потому что человек может не чувствовать себя русским, а чувствовать себя россиянином.

Андрей Ткачук: Так это вы говорите о гражданстве. У русского человека может быть паспорт Белоруссии, США или Германии, но он остаётся русским.

Марина Ахмедова: Я говорю о кумыке из Дагестана, который считает себя не русским, а россиянином.

Андрей Ткачук: Значит, этот человек чувствует себя кумыком. Просто у него есть российское гражданство.

Марина Ахмедова: То есть вы его не возьмёте к себе в общину?

Андрей Ткачук: А зачем ему нужна наша община?

Марина Ахмедова: Может быть, он исповедуют общие с вами цели или захочет примкнуть к вашей силе.

Андрей Ткачук: При чём тут сила? Русский человек — православный. Он считает родными русский язык и культуру (былины и сказки). Кумык — православный? Кумык может пересказать русскую былину?

Марина Ахмедова: Почему нет?

Андрей Ткачук: А вы попробуйте в современных школьных учебниках найти хоть одну русскую былину.

Марина Ахмедова: Получается, этих былин и у русских детей нет.

Андрей Ткачук: А вот у моих детей есть. Потому что я русский человек, я передаю им былины. В первую очередь русскую культуру передают родители своим детям.

Марина Ахмедова: Так большинство родителей воспитаны на советских учебниках.

Андрей Ткачук: При чём тут советские учебники? Мы же говорим о русских людях.

Марина Ахмедова: Тогда это было советским, а сейчас — русское, российское.

Андрей Ткачук: Извините, но у вас какая-то каша в голове. Наверное, потому, что вы в советской школе учились, вы никак не можете разобраться в этой мешанине.

Марина Ахмедова: А вы не в советской школе учились?

Андрей Ткачук: В советской. Но я смог отделить советскую пропаганду от того, что является русской культурой. Я родился и вырос русским человеком, а не россиянином. Да, я гражданин Российской Федерации. Я этим горжусь. Я счастлив, что у меня такая страна. Но при этом я остаюсь русским. И я хочу собрать вокруг себя своих братьев, русских людей, чтобы помогать друг другу. Что в этом плохого? Ничего. Так почему же нас пытаются противопоставить другим народам и рассказывают о каких-то кумыках? Тем более 80% жителей России — русские люди.

Неужели мы не можем в свою собственную общину собраться? Почему сразу начинаются вопросы, что мы в противовес кому-то это делаем? Почему сразу возникают вопросы, какие народы мы к себе принимаем, а какие — нет? Почему к другим народам никогда таких вопросов нет? Они идентифицируют себя со своей национальностью и своей общиной. К ним же никто не пристаёт с расспросами вроде «Вы берёте к себе русских людей?» или «Считаете ли вы себя в первую очередь россиянами?»

Марина Ахмедова: Потому что кумыки, в отличие от русских, не являются государствообразующим народом России. Поэтому вполне естественно, что к русской общине захотят примкнуть представители других национальностей, потому что вы сильные и вас много.

Андрей Ткачук: Вы можете представить русского человека, который захочет стать членом кумыкской общины?

Марина Ахмедова: Вы сейчас описываете нереальные вещи.

Андрей Ткачук: Так и вы описываете нереальные вещи. Вы придумываете себе гипотетические конструкции про кумыка и сами пытаетесь из них что-то построить. Нет такого в жизни.

Марина Ахмедова: Так вот мне бы хотелось, чтобы к вам приходили люди других национальностей.

Андрей Ткачук: Вам бы хотелось? Так вы сначала придите к нам в общину, найдите там своих братьев и сестёр, станьте с ними единым целым. А потом поймите, надо ли это кроме вас еще кому-то.

Марина Ахмедова: В моих идеалистичных представлениях о своей стране мне бы очень хотелось, чтобы у нас все люди жили сообща и стали единым целым.

Андрей Ткачук: Так и происходит.

Марина Ахмедова: Нет. Мне бы хотелось, чтобы представители других национальностей, которые на первое место ставят свою принадлежность к России, приходили к вам и тоже находили там что-то общее с вами.

Андрей Ткачук: Повторюсь, вы строите какие-то гипотетические конструкции.

Марина Ахмедова: Зачем представителю другого народа терять свою идентичность, приходить к нам и говорить: «Я хочу стать такими, как вы»?

Андрей Ткачук: Потому что мы живём все вместе в одной стране и делаем одно общее дело.

Марина Ахмедова: Зачем вы говорите эту чепуху? Для чего вы придумываете для других народов потребность вступать в русскую общину?

Андрей Ткачук: Чтобы у нас была крепкая страна.

Марина Ахмедова: У нас и так крепкая страна. Каждый народ сам идентифицирует себя и при этом живёт в дружбе и мире с другими народами. А по-вашему выходит, что если человек со своими братьями живёт в одной семье, то его семья обязательно конфликтует с остальными семьями.

Андрей Ткачук: Сначала вы обвинили меня в том, что мы в противовес государству создали общину. А теперь обвиняете, что мы пытаемся разъединить другие народы. Ничего подобного.

Марина Ахмедова: Мне кажется, вы очень часто получаете в свой адрес критику и меня тоже рассматриваете через эту призму.

Андрей Ткачук: Просто люди, которые строят в голове гипотетические конструкции, задают мне одни и те же вопросы: «А вы таджика возьмёте в свою общину? А узбека? А киргиза? А почему вы не берёте другие народы в свою общину?» Людей, которые живут реальной жизнью, это вообще не интересует.

Возьмём для примера Ростов и Краснодар. Там всегда проживало очень много народов. У всех там свои общины. Я вас уверяю, что ни один армянин не обратился к нам с подобным вопросом. Их задают только журналисты.

Марина Ахмедова: Потому что если вас послушать, то к вам за помощью вообще обращаться не захочется.

Андрей Ткачук: Когда беда, все приходят. Например, в Сургуте к нам за помощью обратились башкиры, потому что их детей в школе некому было защитить. Нет там башкирской общины. И русская община защитила их от агрессивного подростка с Кавказа. Мы довели дело до соответствующих решений. Не посмотрели на то, что они башкиры. Они пришли за помощью, мы им помогли. Но они не просились в общину, потому что им это не нужно.

Марина Ахмедова: Вы часто говорите о русском культурном коде. Как вы его расшифровываете?

Андрей Ткачук: Родной русский язык. Родная русская культура во всех её проявлениях. Родная русская история. Ну, и, естественно, вера православная. Потому что русские появились благодаря этому. Когда князь Владимир крестил Русь, на тот момент не было единого государства и единого народа. Были поляне, древляне, вятичи, кривичи и так далее. Это были славянские племена. У каждого племени был свой князь и своя территория. Православие стало для них скрепляющим элементом. И в XV веке, во времена Ивана III, появились понятия Руси и русского народа.

У нас все традиции связаны с православными праздниками. Вы знаете традицию «идти в помочи»? Это когда по окончании Успенского поста летом вся община строила дом наиболее нуждающемуся члену общины или молодожёнам. Или сбрасывались кто чем может на помощь бедным, у которых случился неурожай или корова сдохла. Просто скидывались кто чем может. Это только один из примеров православной традиции, которая была привязана к окончанию поста и основывалась на евангельских ценностях. Просто мы сегодня об этом забыли.

Еще одна составляющая русского культурного кода — «жизнь положить за други своя», как сказал Суворов.

Марина Ахмедова: Вы могли бы отдать свою жизнь за кого-то другого?

Андрей Ткачук: Почему нет?

Марина Ахмедова: А вы были в ситуации, когда приходилось рисковать жизнью?

Андрей Ткачук: Наверное, нет.

Марина Ахмедова: Как же вы тогда можете об этом говорить?

Андрей Ткачук: Вы очень странный человек. Вы разве не знаете, на что вы способны, а на что не способны? Если не знаете, это плохо. Как вы тогда по жизни двигаетесь?

Марина Ахмедова: Понимаете, люди, которые совершают подвиг на войне, заранее не знают, что они его совершат. А человек, который считает, что совершит подвиг, его не совершает. Но вы почему-то уверенно говорите, что можете сделать что-то героическое.

Андрей Ткачук: Я уверен, что пойду за брата своего впрягаться. Я не знаю, чем всё закончится, но пойду. Знаете, в чём главный смысл выражения «Я бы с ним в разведку пошёл/не пошёл»? Ты можешь пойти в разведку с человеком только в случае, когда он готов за тебя пожертвовать собой. Человек проявляется в разных жизненных ситуациях. Кто-то проявляет лучшие свои качества, кто-то худшие.

Марина Ахмедова: То есть вы надеетесь, что могли бы положить жизнь «за други своя», исходя из того, что о себе знаете?

Андрей Ткачук: Конечно. Но только Бог знает, как будет на самом деле. Почему наши люди по тревожной кнопке срываются среди ночи и едут на помощь, когда с кем-то случается беда? Именно потому, что они готовы отдать свою жизнь «за други своя». Они не знают, чем всё закончится, но они спешат на выручку.

Марина Ахмедова: Ваши люди срываются среди ночи, потому что хотят спасти своего товарища? Или, может быть, просто ненавидят тех, кто его обижает?

Андрей Ткачук: Давайте я объясню, как у нас это происходит.

Когда человек нажимает тревожную кнопку, перед ним выпадает меню. Допустим, «на меня напали». Там не написано, кто на него напал. Как можно ненавидеть ситуацию, которую не знаешь? Мы только знаем, что человек просигналил, что он в беде и что ему срочно нужна помощь. Мы не знаем, кто именно его там бьёт. Не знаем, чем закончится эта история. Но мы мчимся на помощь, потому что хотим выручить этого человека.

Марина Ахмедова: А мне можно получить этот номер, чтобы я тоже в случае чего нажимала на вашу тревожную кнопку?

Андрей Ткачук: Нельзя. У нас не благотворительная организация и не служба спасения. Мы община взаимопомощи. Сначала вы должны к нам вступить и быть активным членом общины — тоже помогать людям.

Например, наши женщины проводят во дворах русские праздники или работают в нашей кибердружине. В интернете тоже есть поле для деятельности и для битв. Половина нашей жизни сегодня проходит в виртуальном пространстве. Скажем, если вы хотите заставить государство работать, вы можете забросать жалобами и обращениями чиновников, которые не выполняют свои обязанности. Массовые обращения — это очень действенный инструмент, чтобы заставить власть что-то делать.

Кроме того, наши женщины помогают фронту. Они плетут сетки, заливают окопные свечи и шьют тёплые вещи. Поверьте, вам там будет чем заняться.

Марина Ахмедова: Спасибо, что помогаете нашим ребятам в зоне СВО. Но этот вопрос я всё же обязана задать.

В Люберцах был случай, когда владелица кофейни выгнала представившегося бойцом СВО мужчину. Выгнала, потому что он буянил. Она потом мерзко написала в соцсетях: «Если вам надо выгнать бомжа или свошника, обращайтесь ко мне». Правда, выяснилось, что у неё самой папа и брат сражаются на фронте. Потом в это заведение пришли неадекватные люди, которые представились участниками «Русской общины», и стали угрожать девушке-официантке всадить три пули в живот. И когда я за это раскритиковала вашу организацию, ваши женщины наваляли мне две тысячи гневных комментариев. Это так у вас работает взаимовыручка?

Андрей Ткачук: Давайте я расскажу, как всё было на самом деле.

Да, наша дружина в составе 20 человек пришла в это кафе, чтобы побеседовать с девушкой. Мы хотели просто с ней поговорить. У нас запрещено физическое насилие. У нас даже есть специальный человек, который вызывает полицию, встречает её и объясняет, что произошло. Мы просто хотели с ней поговорить и вызвать правоохранителей, чтобы они задержали её за её поведение. Но её не было на месте, мы ушли.

А эти два перца, которые попали на видео, появились в кафе на следующий день или через день. Мы их вычислили. Тот из них, кто больше всего разговаривал, никогда не состоял в общине. Это вообще какой-то местный провокатор, на районе его все знают. А второй человек вообще его не знал. Он случайно зашёл в кафе в этот момент.

Да, по видео казалось, что они вместе. Но когда мы внимательно посмотрели ролик, убедились, что провокатор, когда кричал о пулях в живот, смотрел на него и как бы искал его поддержки. Второй человек потом нам многократно звонил, доказал, что просто случайно зашёл в кафе, и попросил убрать все публикации о нём. Мы убрали.

Более того, «Русская община» сразу написала, что к угрозам владелице кафе она не имеет никакого назначения. Да и люди, которые били посуду на Ставрополье, тоже потом извинялись. В этом смысле у нас никаких проблем нет.

Что касается комментарий женщин в ваш адрес, поверьте, что это глас народа. Я вас уверяю, что не организовывал никаких акций давления ни в отношении вас, ни в отношении ИА Регнум. Если кто-то пишет гадости в адрес «Русской общины», люди сами накидают ему так, что мало не покажется.

Марина Ахмедова: А что вы имеете против Инстасамки?

Андрей Ткачук: По-человечески мне её даже жаль. Это образец того, как можно разломать нашу молодёжь и превратить ребят в животных, которые живут исключительно низменными инстинктами.

Человек от животного тем отличается, что он духовное существо. Человеку обязательно нужны духовные идеалы и нормы поведения, которые также строятся на основе духовных ценностей. Все эти «общечеловеческие ценности» на самом деле из Евангелия пришли.

Так вот, глядя на Инстасамку, я понимаю, что сейчас реализуется план Даллеса, который после Второй мировой войны писал: «Русских невозможно завоевать. Да нам это и не понадобится. Мы сделаем по-другому. Мы развратим их молодёжь. Мы сделаем так, что их молодёжь превратится в животных и будет ненавидеть собственных родителей, свою страну и свой народ».

В этом году был опрос выпускников российских школ, где 90% сказали, что хотят стать блогерами. Да, мы с вами вроде тоже как блогеры. Но в их понимании блогер — это фрик, который показывает гениталии перед камерой или делает другие вещи из дурдома. Я недавно наткнулся на одного блогера, который исключительно отборным матом рассказывает, какая у него бешеная аудитория на 15 миллионов человек. Понимаете, люди уже собственный язык начинают забывать, только матом разговаривают.

Инстасамка — это тоже порождение технологии развращения молодёжи. У нас нашу молодёжь крадут, чтобы они не стали русскими людьми.

Марина Ахмедова: Если её крадут западные технологии, почему Инстасамку приглашают на государственные мероприятия?

Андрей Ткачук: Меня это удивляет и возмущает. К сожалению, наше общество неоднородно. Есть патриоты, которые действительно понимают беду, которая происходит. А есть люди космополитических взглядов, которые стремятся к тому, чтобы национальное государство было стёрто и была власть корпораций, когда не нужны духовность, самоидентификация народа, традиционные ценности и семья.

Лучше воспитывать этих атомарных существ, которые будут жить исключительно своими низменными инстинктами. Тогда управлять ими будет проще. То есть этими инстасамками очень удобно управлять через их потребности пожрать и потрахаться.

Марина Ахмедова: Мы недавно обсуждали эту тему на планёрке в редакции. Часть наших сотрудников считает, что с этим уже ничего не сделаешь, потому что люди не пойдут слушать то, что я могу им предложить, а будут слушать её. Но я придерживаюсь мнения, что вкус тоже надо воспитывать.

Андрей Ткачук: Правильно. Есть две позиции: идти на поводу и формировать. Первая позиция — больше потребительская, когда я ни за что не отвечаю, от меня ничего не зависит, поэтому я буду сидеть в своём углу. Вторая позиция близка «Русской общине». Мы выступаем за русскую культуру и за хороший вкус. Я сам ношу русскую рубаху. У неё место, где застегивается пуговица, смещено. Его сместили наши предки, чтобы крестик не выпадал.

Мы считаем, что у нас должна быть государственная идеология. Да, в конституции сказано, что мы не можем иметь идеологию. Но тогда получается, что можно всё разрешать и ничего не запрещать. А государственная идеология подразумевает выбор одного направления и отсечение всего остального. Это уже цензура. И я лично выступаю за здоровую цензуру, которая была в Российской империи и при Советском Союзе. Это одно из лучших достижений наших предков. Потому что цензура должна защищать человека от разврата, перед которым он просто не может устоять.

Чем соблазнителен грех? Тем, что доступен и интересен. Греши и развлекайся. А труд и создание чего-то серьёзного требуют от человека мук и затрат сил.

Марина Ахмедова: А вы уже наметили основные направления идеологии?

Андрей Ткачук: Мы не имеем своей идеологии. У нас всё очень просто: взаимопомощь, взаимовыручка и возрождение русского культурного кода. Мы как раз не собираемся брать на себя функции государства. И мы не приватизируем себе силу этого государства, о чём говорили в начале беседы. Речь не идёт о физической силе.

Вы сказали, что нас боятся. Да, они боятся, что народ может слететь с катушек. Но мы знаем, что у нас есть закон, который позволяет нам всего добиваться без применения физической силы. Мы выстраиваем общину таким образом, чтобы максимально эффективно применять в жизни действующее законодательство. Я надеюсь, что когда-нибудь в нашей общине будут миллионы людей. Нам тогда не надо будет подменять собой государство. Народ скажет — чиновник сделает.

Наконец, по поводу того, почему мы не принимаем к себе другие народы. Мы имеем абсолютное право идентифицировать себя русскими людьми и спокойно развивать свою русскую культуру. Мы при этом никому ничего не навязываем. Мы никого не заставляем петь народные песни и ходить с нами в храм.

Просто наша страна стала многонациональной именно потому, что русские сохранили все эти народы. Дали им письменность, дали возможность сохранить свою традицию, определили территорию для проживания. Это сделал русский народ, и все счастливо жили в стране. Дай Бог, чтобы так было и дальше. И мне бы хотелось, чтобы мы считали себя не россиянами, а русскими людьми.