Конституция США: Безопасность в обмен на свободу

«Конституция США — это результат сложения мудрости всей нашей страны», — так охарактеризовал ее один из отцов-основателей Соединенных Штатов Томас Джефферсон. В основной закон нового государства были оформлены идеи философов XVII—XVIII веков, французских просветителей.

Идея разделения власти на судебную, законодательную и исполнительную, взятая у Монтескье, должна была предотвратить тиранию власти исполнительной.

Теория общественного договора Гоббса отдавала часть индивидуальных свобод в пользу государства. Само оправдание необходимости существования института государства заключалось в обеспечении защиты личности со стороны государства.

Торжественные декларации права на жизнь, свободу, здоровье и частную собственность, взятые у Джона Локка, основывались на возможности народа свергнуть правительство в случае, если правительство не выражает интересы народа.

Казалось бы, такие установки вполне гарантировали создание некоего «Сияющего града на холме» — исключительного революционного государства. Государства, которое подаст пример лучшего устройства общества не только Франции после падения Бастилии, но и всему миру. Однако всё оказалось не так просто.

«Каждый может есть на золотом блюде, если оно у него есть», — эта характеристика Чернышевского лучше всего описывает результаты применения торжественных деклараций американской конституции на практике. Де-факто небольшая, но наиболее зажиточная часть общества имела больше прав, чем все остальные граждане США. Однако в конституции это не было ни явно прописано, ни, наоборот, в явном виде запрещено.

Статьи Конституции США лишь декларировали наличие у каждого гражданина прав, но не обеспечивали возможности их реализации для всего населения. Абстрактные права человека никак не связаны с материальным его положением, благополучием — у кого есть средства для осуществления прав, тот их и реализует.

Формально каждый гражданин Соединенных Штатов может стать президентом, достигнув 35 лет, стать сенатором, достигнув 30 лет, также прописано необходимое время постоянного жительства в США. Но если брать американское общество или любое другое общество, взявшее конституцию США за основу основного закона своего государства, то у кого больше шансы в таком обществе на реализацию конституционного права участия в подобных выборах? У имеющего больше денег на избирательную компанию. Таким образом, выборы становятся площадкой для богатых людей, а Сенат США — собранием богатых людей. Кто больше внес в избирательный фонд текущего президента США — учителя, рабочие, люди среднего достатка, или же более состоятельные граждане? Таким образом, команда президента будет сформирована из тех, кто больше заплатил, или из тех, кто выражает их волю.

Относительно большинства общества у богатых людей могут быть свои, особые интересы, идущие вразрез с интересами этого большинства. И речь не только о внутренней политике в области здравоохранения, образования и «социалки» в целом. Речь идет и о политике внешней. Джеймс Мэдисон, один из ключевых авторов Конституции США, отмечал:

«Деятельность федерального правительства будет наиболее обширной и важной в периоды войн и опасностей; деятельность правительств штатов — в периоды мира и безопасности».

Следовательно, небезосновательные опасения Джефферсона относительно чрезмерного роста влияния федеральной исполнительной власти, попрания интересов не только штатов, но и каждой личности реализовались в полной мере. Достаточно упомянуть федеральный закон, акт «О сплочении и укреплении Америки путём обеспечения надлежащими средствами, требуемыми для пресечения и воспрепятствования терроризму» 2001 года, прямо нарушающий четвертую поправку к конституции в оправдание интересов безопасности государства.

«Те, кто готовы пожертвовать насущной свободой ради малой толики временной безопасности, не достойны ни свободы, ни безопасности», — писал один из основателей США Бенджамин Франклин.

Можно констатировать, что идеалистические революционные мотивы, вложенные отцами-основателями Соединенных Штатов, оказались попраны в самой своей сути. Индивидуальные свободы, отдаваемые каждым гражданином, — оказались в руках государства, которое является выразителем интересов богатого меньшинства. Право свергнуть правительство, попирающее конституцию, сталкивается не просто с невозможностью это осуществить через выборы или восстание, но и с антиконституционным оформлением возможности на всякое подавление крупного социального протеста внутри США.

Является ли, таким образом, основной закон государства США, ее конституция, хорошим примером для прочих государств, в том числе для России? Можно сказать, что идеи просветителей, вложенные в данную конституцию, по большей части, безусловно, являются благой основой для всякой государственности в современном мире. Но всё же следует ожидать более конкретного описания в конституции не только прав, но и обязательств государства предоставлять возможности для реализации этих прав. Конституция, которая в идее своей выражает интересы большинства общества, но на практике является попираемым инструментом богатого меньшинства, может в себе содержать установки против подобной тирании.

От отцов-основателей США, которые были не только борцами за свободу, но и рабовладельцами, не стоило ожидать включение в конституцию отмены рабства. Так и от нынешних богатых граждан не следует ожидать поправок в конституцию своей страны, которые бы ограничивали их политическую монополию в выборном процессе для более полного обеспечения интересов всего общества. Более того — следует ожидать, как это уже случилось в США, что во всех странах, принявших конституцию США в основу своей, идеи и нормы конституции будут попираться. Прогрессивные идеи, вложенные в конституцию, идеи выражающие интересы большинства общества, требуют активной защиты со стороны самого гражданского общества — против меньшинства, попирающего общественные интересы и устанавливавшего свою тиранию.