Десять лет колонии строгого режима для Улюкаева: трансляция ИА REGNUM

7 декабря в Замоскворецком суде Москвы состоится очередное заседание по делу Алексея Улюкаева, который обвиняется в вымогательстве взятки в размере 2 млн долларов.

На заседании 4 декабря стороны перешли к прениям — прокурор запросил для подсудимого десять лет колонии строгого режима. Кроме того, прокурор также попросил приговорить экс-министра к штрафу в пятикратном размере взятки и лишить орденов и званий.

Гособвинитель Борис Непорожный заявил, что вина Улюкаева полностью доказана и подтверждается письменными материалами дела, экспертизами видео‑ и аудиозаписей, показаниями свидетелей, прежде всего генерала ФСБ в отставке Олега Феоктистова. Защита, в свою очередь, настаивает на том, что доказательства были собраны с нарушениями и в целом выглядят неубедительными — прямых указаний на то, что Улюкаев понимал, что содержит сумка, нет. Сам экс-министр не признает вину, а показания Игоря Сечина называет ложью и оговором.

Читайте также: По делу Улюкаева начинаются прения сторон: трансляция ИА REGNUM

В прошлый раз прения были отложены по причине отсутствия адвоката Виктории Бурковской, которой не было из-за болезни. Предполагается, что после её выступления прения завершатся, Алексей Улюкаев выйдет с последним словом, а затем суд займётся вынесением приговора.

Не исключено, что Бурковской не будет и сегодня.

По словам присутствующих в зале журналистов, об этом говорят адвокаты.

Всё как обычно — зал битком. Для пишущих корреспондентов снова оставили дополнительный ряд, всё занято. Ждём прибытия Улюкаева.

К 11:00 подсудимого привозили заранее, а вот к 10 почему-то у приставов обычно не получается — регулярно опаздывают.

Улюкаев приехал. Все оживились.

Улюкаев вошёл в зал.

Сидит молча, ждёт, пока его фотографируют.

Приставы не позволили журналистам задать вопросы Улюкаеву.

Улюкаева всё же спросили — сколько он планирует выступать с последним словом. Обещает недолго — 5−10 минут.

Бурковской и в самом деле нет. Одного из прокуроров — Бориса Непорожнего — пока тоже нет.

Непорожный пришёл с опозданием. Улюкаев дежурно перешучивается с Квеидзе, но в целом, похоже, ему особо не до веселья.

Судья пришла. Заседание начинается.

Бурковская находится на больничном и просила провести заседание в её отсутствие. Срок реабилитации может составить больше одного месяца.

К трибуне вышел прокурор Филипчук.

«Не буду повторять слова моего коллеги, который выступил исчерпывающе и убедительно», — начал он.

«Для любого очевидна вина подсудимого… заявления защиты комичны…» — Филипчук предельно категоричен.

[[[picture2]]]

Прокурор заверяет, что защита противоречила сама себе. Например, запись разговоров и заключение экспертизы:

«Сам подсудимый и Гриднев ссылаются на эти доказательства как подтверждающие невиновность Улюкаева. В то же время адвокат Каштанова в прениях привела доводы об их недопустимости. Следуя элементарным законам логики, как вы можете на них ссылаться, если вы их опровергаете?»

Исключение признаков вымогательства не свидетельствует о признаках преступления, указал он:

«Этот признак не является системообразующим при оценке… и квалификации его действий».

Филипчук подчёркивает, что в вине Улюкаева не может быть никаких сомнений. При этом он подчёркивает, что действий в отношении подсудимого не совершалось.

«Из уст защиты «провокация» звучит как приговор — последовательные действия на склонение Улюкаева к получению предмета взятки. Однако если отбросить эмоции и обратиться к закону, то окажется, что никакими объективными данными такие заявления не подкреплены».

«Имеющихся материалов достаточно для обоснования, что следственный эксперимент проведён законно», — заверил Филипчук.

По его словам, в данной ситуации, чтобы действия участников могли считаться провокацией, выдвинуть требование о передаче денег должен был Сечин — хотя, как установлено следствием, с инициативой выступил сам Улюкаев в Гоа.

«Ссылка на фигуру Феоктистова ничем не обоснована — он узнал об этом только по приезде Сечина в Москву», — заверил прокурор.

По его словам, инициатива исходила от Улюкаева, и это «установлено достоверно».

Филипчук комментирует заявление о нарушении прав Улюкаева.

«Странно, что крепкие защитники пришли к выводу о невозможности получения смыва с рук на месте происшествия».

По его словам, осмотр места происшествия производится с целью выявления следов преступления. Следами преступления являются следы, обнаруженные на руках Улюкаева, — что в полной мере вписывается в требования процедуры.

«Права разъяснены ему в установленном порядке, им занималась активная позиция (он подписывал протоколы и вносил корректировки)», — это означает, что никто его в правах не стеснял.

Обжалования также не последовало на том этапе.

Оперативно-разыскные мероприятия проведены в пределах их полномочий, предоставлять технические средства следователи были не обязаны. Выдача технических средств для записи Сечину произведена в соответствии с нормативными документами. Извлечение информации с носителей совершено с учётом необходимости сохранения конфиденциальности. Требование защиты раскрыть способ передачи информации не основано на законе, уверяет прокурор.

«Каких-либо конкретных доводов, позволяющих сделать вывод о монтаже… со стороны защиты не приведено».

Он подчеркнул, что все стороны согласны с тем, что записи образуют цельный и непрерывный материал, тем самым защита фактически соглашалась с их аутентичностью.

«Документ Галяшиной выдающийся. Из показаний данного специалиста можно сделать только один вывод — позиция специалиста выражалась: кто свидетель? я свидетель? А что случилось», — подчеркнул Филипчук.

Прокуроры так и не поняли, кто из защитников обращался в экспертную организацию.

«Если бы Галяшина исследовала записи, она бы пришла к диаметрально противоположным выводам».

Прокурор уязвил Галяшину, что она не имеет юридического образования, так что не имела даже квалификации давать правовую оценку экспертизе.

Теперь по поводу заявления Феоктистова — Сечина.

По его словам, защита путает это заявление с заявлением о совершённом преступлении — поэтому претензии не по адресу.

«На самом деле действительно страшно, когда человек с безупречной репутацией и (хорошим состоянием) заканчивает свой путь обычным взяточничеством», — отметил Филипчук в заключение.

Теперь снова вышел Непорожный. Повторно.

«Выступление защиты не оставило мне шанса», — возмутился он.

Поведение Улюкаева в момент получения сумки с деньгами: обвиняемый заверил, что не задавал вопросов, так как был уверен, что там вино, напоминает Непорожный. И пересказывает прочие детали версии экс-министра.

«Показание Улюкаева, данное в суде, — что он ответил? Что он не знает, что находится в данной сумке. Затем, проследовав в помещение офиса, как сказал подсудимый, «восстановив в памяти последовательность действий, вспомнил, что это были, скорее всего, коробки с вином, о которых говорилось в Гоа». Подсудимый сам означает момент, когда он понял, что в сумке вино. Это важный момент, который показывает, что в момент передачи Сечиным сумки он не знал, что там находится. И почему не задавал об этом вопросы — также, исходя из версии Улюкаева, непонятно. В нашей версии — очевидно. В его — понятной причины так и не выдвинуто».

«Понимая ущербность этой позиции, выдвигается в прениях следующая позиция. Гриднев говорит, что не знает, насколько хорошо Улюкаев помнит события… Но ссылается на первичные показания, где Улюкаев говорил, что получил сумку от Сечина, где (содержится) хорошее вино», — продолжил он.

И опять уязвил защиту, что она то ссылается на протоколы, то указывает на их неправомерность.

Он призвал адвокатов занять однозначную позицию.

«Когда не нравится, просим исключить, если нравится — то ссылаемся», — отметил он.

«Получается, что защитник Гриднев не разделяет позицию своего подзащитного, и подзащитный прямо и чётко сказал об этих обстоятельствах — когда он именно вспомнил!.. Защитник, мне кажется, должен придерживаться позиции своего подзащитного, насколько бы она ни казалась абсурдной. Он больше доверяет составившему протокол подполковнику Калугину».

«Понятно стремление Гриднева скорректировать неудачные показания Улюкаева. Всё бы хорошо, и, может, никто бы не заметил, но, ссылаясь на слова Улюкаева, он осложняет положение своего подзащитного. Улюкаев, выдвигая первые версии, ещё не знал в тот момент, что в ходе передачи сумки с деньгами, в ходе выполнения эксперимента велась аудиозапись. Мы эту запись прослушали, и там хорошо слышно, что Сечин в момент передачи сумки и вообще всё время не произносит ни слова ни о каком вине! А это очень важная фраза — Гриднев ссылается на (заявления Улюкаева, зафиксированные сначала), будто ему Сечин заявлял, что в сумке бутылки вина».

Теперь говорит о версии Улюкаева по поводу устранения потенциального противника приватизации «Роснефти».

"Почему тогда на протяжении всего разбирательства Улюкаев скрывал известный ему мотив оговора? Он лишал следствие и суд возможности проверить эту версию!»

«Критиковать Улюкаеву было в принципе нечего (на тот момент)», — указывает прокурор.

МЭР всё равно не могло серьёзно повлиять на решение по приватизации акций «Роснефти», убедительных доводов Улюкаев не привёл для этой версии.

Непорожный указал на странность версии в той связи, что Улюкаев сам говорил, что ни на что повлиять не мог.

«Апофеозом всех версий и предположений стало решение адвоката Квеидзе о том, были ли вообще в ходе эксперимента в сумке деньги? Защитник поставила под сомнение сам факт передачи денег — и на каком основании? Что гособвинитель — молодой и здоровый, с трудом поднимал сумку в ходе судебного эксперимента, а Улюкаев, более преклонных лет, не испытывал никаких затруднений», — изумляется Непорожный.

«Скажу лишь одно — своя ноша не тянет», — подчеркнул Непорожный в заключение.

Адвокат Гриднев возмущается.

«Сегодня после года того, как мы стучались во все двери, обжаловали данный протокол — видимо, прокурор плохо читает материалы действия, — мы говорили о том, что данная мера пресечения избрана неправильно, ибо задержание Улюкаева было сопряжено с массой уголовно-процессуальных нарушений».

«Я всегда пользуюсь и логикой, и законом!» — огрызнулся Гриднев.

Он подчеркнул, что с нарушениями полученные доказательства не могут лежать в основе обвинения, поэтому прокуроры не имеют права на него ссылаться, а защита — сколько угодно.

«Почему это я не имею права на него сослаться? Я 4 раза заявил, что оно недопустимо! Но суд не признал. Поэтому я могу на него ссылаться, потому что на предварительном слушании мы заявляли такое ходатайство, нам было отказано. Естественно, я должен использовать всё, что у меня есть!» — возмущается Гриднев.

«Я советую вам не смеяться», — отметил он.

Комментирует теперь смывы рук.

«Вы пытаетесь завуалировать ситуацию. Вопрос в том, что осмотр места происшествия был фактическим задержанием Улюкаева — и никто из вас ни слова про это не сказал! Только Непорожный оговорился по Фрейду, сказав о блокировании автомобиля!»

Тогда надо было составлять протокол задержания, а не протокол осмотра, указал адвокат.

Речь у Гриднева пламенная. Чуть ли не отчитывает прокуроров. Те сидят с каменными лицами.

«Он ещё не виноват — государственное лицо просто на 7 часов пропало с радаров телефонов! Это у нас так легко можно поступать с министрами??? Просто гениально!»

Теперь комментирует якобы имеющиеся противоречия.

«Специально для господина Непорожного — ни одно доказательство не имеет заранее установленной силы. Всё это происходит только на основании совокупности доказательств! Я допускаю, что Улюкаев что-то не помнит, но у нас есть объективный документ, подписанный 12 людьми (протокол) — в том числе людьми, являющимися сотрудниками ФСБ. Там написано, что Улюкаев сразу сказал, что это сумка с вином».

[[[picture8]]]

По его словам, всё доказательство по сути ужалось до элементарной мелочи — Улюкаев сразу не сказал, что там было вино, сказал, что сначала чего-то там не знал…

«Улюкаев мог вообще что угодно говорить. Какие ещё доказательства есть? Ни-ка-ких!»

Про требование на Гоа:

«А чем вы это доказываете? Феоктистов? Он заинтересованное лицо, да и что он там показал? Не находится Улюкаев в пиджаке, он в белой рубашке! И никаких сигналов не было».

«У нас нет человека, у которого что-то вымогали, что-то требовали. Кто сказал бы: да, Улюкаев это сделал. Он (Сечин) не пришёл, чтобы это подтвердить. Какова причина этого? Всего лишь занятность? Я думаю, невозможность и нежелание подтвердить выдвинутые обвинения!»

Речь Гриднева полна сарказма.

[[[picture10]]]

Взялся за конкретное опровержение аргументов прокуроров со ссылкой на статьи закона. «Секундочку…» и ударяется в детали.

Непонятно, на каком основании вообще заявление было принято, подчеркнул он.

«В отличие от вас, представители гособвинения, я очень внимательно прочитал обвинение. Я практически выучил его наизусть. И в отличие от вас, не отступал ни на йоту того обвинения, которое было предъявлено», — заявил Гриднев.

По его словам, прокуроры зато любят «рубануть шашкой» и перескакивают с обвинения на обвинение.

«Там не говорится, что Улюкаев делал какие-то положительные заключения… только возможность участия «Роснефти» в приватизации «Башнефти»!» — продолжает адвокат.

Гриднев повторяет свои аргументы, приведенные на предыдущем выступлении.

Детализирует обстоятельства создания искусственных условий — выглядит так, будто прокуратура отступает от презумпции невиновности.

Каштанова добавляет.

«Все реплики очень эмоциональные именно со стороны гособвинения. Подвергнуты критике действия защиты, подсудимого Улюкаева… Прокурор обязан уважительно относиться ко всем участникам процесса», — отчитала она, сославшись на Кодекс этики работников прокуратуры.

«Высказывания в адрес (Улюкаева) в духе «просто соврал, а потом сказал, что в голову пришло», «то помним, то не помним», «катался как сыр в масле» — они недопустимы и свидетельствуют о нарушении Кодекса этики», — заявила она.

По её словам, это лишь свидетельствует о том, что прокурор пытается компенсировать недостаток доказательств напором эмоций.

Она напомнила, что источник происхождения 2 млн долларов не установлен, а анкетные данные «частного инвестора» постоянно менялись (который якобы выдал Феоктистову деньги).

Презумпция невиновности превращает все действия Сечина в провокацию взятки, констатируют адвокаты.

«Телефонные переговоры у нас получены на основании нелегитимного постановления», — продолжает Каштанова.

Ответы на вопросы об этом также получены не были.

Наконец, про Калининченко.

«Чтобы показать, что действительно обоснованы наши доводы о законности, надо допросить Калининченко. Но мы его так и не увидели. У меня складывается впечатление, что в силу каких-то причин этого сотрудника просто спрятали в командировку на это время», — указала Каштанова.

А Феоктистов даже не является участником следственных мероприятий, напоминают адвокаты — в целом повторяют то, что уже было сказано ранее.

«Следствие попыталось порочный материал собрать и сделать нормальное уголовное дело — и мы имеем то, что имеем», — заключила Каштанова.

Квеидзе обращает внимание, что прокуратура постоянно ссылается на некие мифические неопровержимые доказательства — и перечисляет детали опросов свидетелей, приходя к выводу, что доказательств всё-таки нет.

«Защита вынуждена ссылаться на те якобы доказательства, что представлены обвинением, — чтобы прокомментировать их, подвергнуть обоснованной критике, чтобы дать возможность суду оценить их. Не более того», — добавила она.

«За что требует наказание обвинение? За образ мысли Улюкаева, по поводу его оценки приватизации «Башнефти»? Не припоминаю такой нормы в Уголовном кодексе», — заявила Квеидзе.

Адвокат снова напомнила, что Галяшина привела свои аргументы в качестве специалиста, а не эксперта (составителя экспертизы).

«Никуда не денешься — они (эксперты) выступили за рамки тех вопросов, на которые они могли ответить», — уверяет Квеидзе.

Она отметила, что Непорожный опустил заявления свидетеля Калугина, который заявил, что Улюкаев «мог беспрепятственно уехать».

Она снова ставит вопрос, означает ли это, что он мог уехать с сумкой? Либо одно, либо другое — третьего варианта нет.

«Если бы версия наличия денежных средств — была бы единственно возможной версией, которая исключает наличие чего-либо другого… могло быть там вино в подарочных упаковках? Картошка? Колбаски? Может, кто-то исключить возможность такой версии? Никто. У меня всё», — подчеркнула адвокат.

Теперь слово дали Улюкаеву.

«Частое употребление слов безусловно, неопровержимо и прочих — ни о чём не говорит. Только лишь о том, что прокуроры знают эти слова», — уязвил риторику прокуроров Улюкаев.

«Я подтверждаю, что оперативный сотрудник Калугин правильно отразил мои слова во время задержания. О чём свидетельствует в том числе моя собственноручная подпись. Подтверждаю. То, что сейчас сказал обвинитель, — может, он неправильно меня понял. Я своей подписью мог проверить достоверность своих слов тогда — значит, они достоверны», — указал Улюкаев.

«Говорят, что как можно было подумать, что там вино, раз за месяц ни разу об этом не сказано. А как можно подумать, что там деньги? Тоже месяц не говорили».

По поводу мотивов Сечина:

«Очной ставки не было, я надеялся, что она будет. Пришлось отвечать об этом в последний момент. Говорят, что сделка была впереди. Нет! Частично уже решалась — вопрос о цене акций был уже принят, потому что было решение правительства РФ, которое оспаривалось руководством компании «Роснефть»… Проект распоряжения о цене отчуждения вносил именно министр экономического развития!»

«Со всей пролетарской ненавистью хочу заявить суду, что я с 2006 года сдавал декларации о своих доходах. Ни разу у компетентных специалистов не было не только замечаний, но вопросов, каким образом формируются счета, приобретаются имущественные объекты», — прокомментировал подсудимый «катание как сыра в масле».

Прения окончены.

Последнее слово у Улюкаева.

«Ни одно свидетельское показание, ни один из материалов дела не содержит никаких доказательств моей причастности к совершению правонарушения. Более того, они свидетельствуют о том, что против меня была совершена чудовищная провокация», — заявил Улюкаев.

«Не меньшие странности обнаружились и в ходе судебного следствия. В нём потерпевший сначала превращается в свидетеля, потом превращается в мнимого свидетеля, который растворился — как и растворился синергетический эффект от приобретения «Башнефти» «Роснефтью», — комментирует он.

«Специалист по проворачиванию дурно пахнущих делишек», — Улюкаев о Сечине.

Он констатирует, что все ключевые фигуры дела последовательно «растворились». Двойные стандарты в использовании средств прослушки и так далее — в одних случаях суд принимает аргументы, теперь же многое вдруг становится в рамках нормы.

«Теперь стало очень легко — сумка, корзинка, плохо снятый видеоролик, три клика… Готово!»

«Представьте себе чиновника, который вдруг перестал вам нравиться. Вы можете пригласить его на прогулку и говорите: «Подержи, пожалуйста, сумку, у меня шнурок развязался». Пока он будет его завязывать, добрые молодцы выскочат из кустов и увезут под белы рученьки в СИЗО», — отметил Улюкаев, добавив, что теперь таким образом можно избавиться от любого человека.

«Ящик Пандоры открыть легко — закрыть будет сложно», — подчеркнул экс-министр.

«Сумка была коричневая, подсудимый почему-то этого не помнит — тоже так теперь можно доказать!»

«Это как в романе «Золотой теленок»… «Пилите, Шура, деньги». А если там не золото? А что же там еще по-вашему? Что там может быть в тяжелой сумке, если не деньги?» — подчеркнул Улюкаев.

[[[picture6]]]

«Феоктистов сказал, что ему дали 2 млн долларов — это повесть об эффективном инвесторе! Дали деньги под нулевую ставку на неопределённый срок. Инвестиция», — иронизирует Улюкаев.

«Обвинение абсурдно. Доказательства абсурдны. Но в каждом абсурде есть своя система. Его краеугольный камень — жестокость и вседозволенность провокаторов», — заявил Улюкаев.

По его словам, все детали рано или поздно будут расследованы и преступным действиям провокаторов будет дана справедливая оценка.

«Следствие обвинения вместо того, чтобы разобраться, решило сшить чёрное дело белыми нитками», — подчеркнул он.

Улюкаев напомнил, что у него маленькие дети, которых надо растить.

«Будет трудно им без меня».

«Непопулярный ныне Маркс сказал, что человечество, смеясь, расстаётся со своим прошлым. Вот почему я с радостью воспринял выступление прокурора. Потому что работа по методам Вышинского — это прошлое», — прокомментировал он собственные слова про то, что ему было весело слушать прокурора.

Высказал слова признательности тем, кто его поддерживал, своей семье.

[[[picture5]]]

«Хочу признать себя виновным. Я виноват в том, что слишком часто шёл на компромиссы, шёл по лёгкому пути, пытался выстраивать отношения, лицемерил, крутился в бюрократическом хороводе… Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле живут люди… Когда всё нормально, отворачиваешься от чужого горя. Простите меня за это. Я многое переосмыслил в течение этого года. Остаток жизни я посвящу помощи людям. Будет и на нашей улице праздник».

«Как сказал Сократ: «Вот уже время идти отсюда. Вам, чтобы жить, мне — чтобы умереть». Десять лет для человека 62 лет от роду не слишком отличаются от смертного приговора», — заявил он.

Улюкаев под конец поздравил всех с наступающим Новым годом и пожелал всем всего хорошего.

15 декабря в 10:00 суд огласит своё решение!

После завершения заседания экс-министр немного пообщался с журналистами, уточняя им свою речь. Слова Улюкаева полны меланхолии и лёгкой грусти.

[[[picture12]]]

[[[picture13]]]

Трансляция ИА REGNUM завершена.