Абхазия, 22 ноября, 2008, 00:51 — ИА Регнум. Пресс-служба Кабардино-Балкарского регионального общественного движения "Черкесский конгресс" направила ИА REGNUM ответ на опубликованную агентством статью Василия Каширина "Еще одна "Мать Полтавской баталии"? К юбилею Канжальской битвы 1708 года", - подписанную, согласно правилам редакции, непосредственно под текстом. ИА REGNUM публикует ответ пресс-службы полностью, снимая с себя ответственность за "невнимательность" авторов ответа, "не заметивших" имени автора критикуемой ими статьи.

"28 сентября на сайте информационного агентства ИА REGNUM появилась статья "Еще одна "Мать Полтавской баталии"? К юбилею Канжальской битвы 1708 года". По неизвестной причине эта статья опубликована без подписи, хотя не исключено, что она написана профессиональным историком. С другой стороны, в этом позволяет усомниться очень малое количество использованной литературы, приведенное в конце статьи.

Как бы то не было, подобное произведение всегда имеет конкретного автора, и нам небезынтересно было бы узнать либо его имя, либо причину, по которой это имя хранится в тайне. Не ставя перед собой цели детальной экспертизы данной статьи, хотим обратить внимание на следующие моменты.

Нельзя согласиться с мнением автора статьи, что круг введенных в научный оборот исторических источников невелик. Для события 300-летней давности источников более, чем достаточно. Немногие события того периода описаны таким количеством источников, как Кабардино-крымская война 1707-1708 гг. Отсутствие собственно крымских источников, на которое указывает автор, не совсем корректно, так как Крым являлся вассалом Османской империи, и все крымские дела подробно отражены в османских архивах. Также необходимо учитывать, что Крымское ханство было ликвидировано еще в 1783 году.

Кабардино-крымская война находит подробное отражение непосредственно в османских источниках, к тому же в настоящее время впервые введены в научный оборот новые документы османских архивов, в том числе высочайший указ Османского султана Ахмеда III о смещении Крымского хана Каплан-гирея и о назначении ханом Девлет-Гирея.

Нельзя согласиться с мнением неизвестного автора, что "важным источником являются народные предания Кабарды, в первую очередь - собранные и записанные известным кабардинским историком и просветителем Шорой Ногмовым". Фольклор не может являться "важным источником" исторических событий и играет лишь вспомогательную роль.

К фольклору, как справедливо замечает автор статьи, необходимо относиться с большой долей критики. Однако позиция самого автора по отношению к фольклору далеко не безупречна. Поэтому неуместно следующее выражение автора: "Народные предания, записанные Шорой Ногмовым, рассказывают о применении кабардинцами военной хитрости - о направлении на крымский лагерь 300 ослов с подожженными вязанками сена на спинах. "Юбилейные" работы предпочитают не заострять внимание на этом полумифическом эпизоде, причем отнюдь не из недоверия к кабардинскому преданию, а потому, что ночная паника татар, вызванная стадом ослов с горящим сеном, мало вписывается в героическую картину эпической битвы кабардинцев с десятикратно превосходящим противником".

Хотим обратить внимание автора на то, что "юбилейные" работы предпочитают не заострять внимание на этом эпизоде и потому, что к фольклору следует подходить критически, на чем настаивает сам автор, и потому, что данный эпизод мифическим, что также признается автором. Трудно представить, что крымские войны могли начать рубить друг друга только из-за того, что увидели 300 ослов. Неясно, откуда и каким образом кабардинское конное войско могло быстро собрать 300 ослов, да и с какой целью? Ведь невозможно заставить 300 ослов с горящими вязанками хвороста на спинах бежать только в одну, нужную кабардинцам сторону. Из всех источников только один упоминает о чем-то подобном - это молдавский господарь Д. Кантемир, но говорит он совсем не об ослах с вязанками хвороста на спинах, а о крымских лошадях. Не исключено, что подобное могло произойти, но трудно представить, что крымские воины могли поубивать друг друга, увидев лошадей с горящими хвостами.

Еще раз отметим, что фольклор требует очень осторожного и взвешенного подхода и может использоваться только как вспомогательный материал. На это было неоднократно указано и на Всероссийской научно-практической конференции "Канжальская битва и политическая история Кабарды в первой половине XVIII века".

По численности крымско-татарского войска автор отмечает, что в юбилейных работах, "из всех свидетельств источников выбираются те, которые называют наибольшие числа в отношении ханского войска". Наибольшие числа, названные в источниках, в отношении крымского войска, вторгшегося в Кабарду, составляют 80.000 - 100.000 человек. В юбилейных работах, со ссылкой на разные источники, приводят цифру 40.000 - 100.000 человек. С учетом присоединившихся к крымскому войску, как минимум, 15 тысяч ногайцев эти цифры отражают как нижний, так и верхний пределы численности крамско-татарского войска.

Поэтому несостоятельно обвинение автора в том, что в юбилейных статьях был проведен выбор максимального числа в отношении крымцев. В этом, случае, как уже было сказано выше, была возможность настаивать на встречающиеся в источниках цифры в 80 или 100 тысяч воинов. С другой стороны, ряд источников, говоря о количестве крымских войск в 1708 году, описывают их численность как "невиданную". Вряд ли такое слово могло быть применено, если бы войска крымцев насчитывали не более 40 тысяч человек - подобные армии приходили в Кабарду как до, так и после 1708 года. С другой стороны, называемая неизвестным автором цифра 20-30 тысяч крымских воинов говорит о том, что сам автор из всех источников выбрал наименьшую численность ханского войска.

Автор утверждает также, что сведения о 100-тысячном войске отражает "точку зрения кабардинцев", у которых, якобы, и почерпнули сведения западные источники, в том числе, вероятно, и Д. Кантемир: "Свидетельства же западных авторов-современников, никто из которых не был очевидцем событий битвы, отразили, прежде всего, кабардинскую версию, которой явно не было свойственно преуменьшение или просто правдоподобное отображение сил неприятеля".

Автор пишет: "В свое время один из величайших военных историков профессор Ганс Дельбрюк (1848-1929), основоположник критического метода в военно-исторических исследованиях, на примере преданий о греко-персидских и швейцарско-бургундских войнах показал, как в памяти и сознании архаических обществах реальные факты победы над вторгшимся противником приобретают совершенно фантастические черты в сведениях о численности врага и его количественном превосходстве над победителями. Думается, именно эти механизмы сработали и при возникновении преданий о размерах победы кабардинцев при горе Канжал. Нельзя сбрасывать со счета и объективно присущую восточным, да и почти всем другим, обществам склонность к преувеличению численности противника и превознесению размеров своей победы - своего рода "эпическую похвальбу".

До сих пор никто не указывал, что западные источники черпали сведения у кабардинцев. И можно предположить, что из всех источников, которыми обладали западные авторы-современники Канжальской битвы, в том числе и молдавский господарь, "кабардинский источник" (о существовании которого известно только одному автору рассматриваемой статьи), вряд ли мог быть наименее удаленным и наиболее доступным для западных авторов. По поводу преувеличенной численности врага, которую, якобы, приводили кабардинцы, и которая якобы сохранена в их фольклоре, можно сказать следующее: ни одно их кабардинских фольклорных преданий не называет никакой численности крымских войск. Замечание на склонность всех обществ, а, тем более, восточных, к преувеличению и "эпической похвальбе" также не совсем уместно: кодекс черкесского рыцарства "Уорк хабзе" не допускает даже рассказа о подвиге от совершившего его лица, не говоря уже о преувеличении этого подвига. В этом смысле менталитет феодальной Черкесии кардинально отличается от менталитета так называемого "восточного мира".

В любом случае, не установлено никакого влияния преданий кабардинцев на свидетельства западных авторов - современников Канжальской битвы. В связи с этим, по какому бы сценарию не конструировались кабардинские предания, это не имеет никакого отношения к обсуждаемой проблеме - численности крымских войск.

Особо следует остановиться на поднимаемом автором вопросе, об якобы участии в составе крымских войск 5 тысяч кемиргоевцев - адыгов из княжества Кемиргой Западной Черкесии. Автор (почему-то называя кемиргоевцев темиргоевцами), пишет: "Также большинство нынешних авторов стремится не заострять внимание на весьма правдоподобном, но "неудобном" факте участия в ханском походе отряда адыгов-темиргоевцев".

История - это наука, и ничего "неудобного" в ней быть не может. Упоминание об участие кемиргоевцев в Канжальской битве крымском походе на Кабарду в 1708 года впервые появилось в работе Хамера в 1856 году (см. Hamer J. Geshichte der Chane der Krim unter Osmanischer Herrschaft. Wein.1856. 188-189), откуда перекочевало в работы многих отечественных историков. Это упоминание вызывает вполне обоснованное сомнение ввиду того, что встречается только у одного Хамера. Пока нам недоступны источники, которые использовал Хамер, утверждать что-либо однозначно преждевременно. Вызывает сомнение и трактовка текста Хамера: "5 000 черкес их Камюркой и другие ногайские племена под названием Ямансадак вместе создали войско в количестве 20 000 человек". Из этого следует, что под "черкесами из Камюркоя" здесь названы ногайцы западноадыгского княжества, присоединившиеся к другим ногайцам. Хамер, вообще говоря, постоянно путает ногайцев с черкесами.

Ни один из известных сегодня источников не подтверждает участие кемиргоевцев в крымском войске в 1708 году, что отмечено и в выводах всероссийской научно-практической конференции.

Мнение автора статьи о том, что "особое внимание уделяется превознесению размеров военного триумфа единой и независимой Кабарды в кабардино-крымской войне 1707-1708 гг." также не точно. По опубликованным на сегодня статьям можно сказать, что особое внимание в них уделяется не триумфу "единой и неделимой Кабарды", а способности Кабарды, представляющей совокупность различных княжеств, объединиться в момент внешней угрозы. На наш взгляд, с такой точкой зрения можно согласиться, что наглядно продемонстрировала и Канжальская битва.

Вызывают сомнение и данные, считаемые автором достоверными по потерям крымско-татарских войск. Сами крымские ханы исчисляли свои потери в 30 тысяч человек. Но и здесь автор статьи далек от беспристрастности: даже не упоминая ни одного сведения о 30 тысячах, он приводит и настаивает только на одной цифре крымских потерь - 11 тысяч. И последнее. Могли ли татары оказаться под Полтавой или нет - вопрос, на который сегодня, спустя 300 лет после тех событий, каждый может отвечать по-своему.

Однако российский историк Костомаров так комментировал факт отсутствия в Полтавской битве татар: "Счастье для русского государства было неизмеримое. Честь Русской державы вырвана была из бездны почти неминуемой. Опасность была чрезвычайно велика". Вряд ли такие эмоциональные слова были бы уместны, если бы, как утверждает неизвестный автор публикации "Не существует сведений о том, что Каплан-Гирей собирался в 1708 году или позже выступить на помощь шведскому королю и вторгнуться в российские владения с юга".

Сегодня ни для кого не секрет, что во многих странах мира история переписывается, подгоняется в прокрустово ложе идеологических установок властвующих элит. Так, "патриотически" настроенная германская общественность требует предоставления доказательств Ледового побоища, в котором участвовали всего несколько десятков человек, польские "знатоки истории" переписывает историю, утверждая, что именно Польша является действительным победителем во Второй мировой войне, и так далее. Скоро Татарстан потребует представить доказательную базу Куликовской битвы, известной только по церковным летописям, или обвинит власти России в том, что они "сознательно придают этому рядовому событию эпохальное значение". Сегодня и на Украине находятся "ученые", утверждающие, что никакой Полтавской битвы вообще не было...

Список исторической зависти или политического злопыхательства можно продолжить, к сожалению, до бесконечности.

Но ясно одно: трудно согласиться с мнением автора, пожелавшего остаться неизвестным, что его статья призвана "беспристрастно изложить основные факты истории Канжальской битвы и дать критическую оценку некоторым из тех тезисов, которые в последнее время активно внедряются в историографию и публицистику на правах неоспоримо установленной истины".