Почему от повторения истории с «Мистером Сидром» нет защиты

Сладенький (преимущественно для дам и подростков) слабоалкогольный напиток, изготовленный в Самарской области артелью «Мистер Сидр», уже унес жизни 31 человека, причем счет еще не окончательный. Люди продолжают умирать.

Причина в том, что сладенькое пойло было оспиртовано метанолом (CH₃OH). Разница с формулой этанола (С₂H₅OH), казалось бы, незначительная, в органолептическом отношении от этилового спирта даже и не отличишь, но вещество крайне ядовито. Либо смерть в тяжелых мучениях, либо — в лучшем случае — слепота.

Причем собственно сидр — а не «Мистер Сидр» — вообще не нуждается в добавках спирта. Сидр получают из яблочного сока на основе естественного брожения. Самарская артель производила шмурдяк, к сидру вообще отношения не имеющий, а попутно еще и придавала ему градус (небольшой, порядка 5%) путем добавки древесного спирта.

Вообще-то массовые отравления метанолом случались и прежде. В конце войны, когда немец (у него было плохо с бензином) использовал в качестве автомобильного топлива древесный спирт, при захвате немецкого метанола происходили прискорбные дела.

При взятии Кёнигсберга весной 1945 г. на товарной станции обнаружили эшелон с метанолом, и многие потравились. А когда наши летом 1944 г. освободили Псков, трофейный метанол было решено использовать в автомобильных частях.

Моему деду, командиру автороты, начальство указало: «Если кто потравится, пойдешь под трибунал». Дед решился на отчаянный шаг. Собрал тех своих подчиненных, которые были особенно охочи до спиртного, и повел их в санчасть, где умирали уже попробовавшие немецкого метанола. Зрелище было столь жутким, что в его роте никто не решился повторить их опыт.

Впрочем, в фильме «Освобождение» была сцена, когда русский и польский солдат, обнаружив на ж/д станции цистерну со спиртом, набирают жидкость в котелок и радостно пьют за общую победу. Учитывая, что с 90%-й вероятностью спирт был метиловым, тост за советско-польскую дружбу был, скорее всего, последним в их жизни.

Но такая беда случалась не только в военной неразберихе.

В 50-е ujls санпросвет приличным тиражом издал плакат, естественно, завизированный главлитом, иначе тогда и нельзя было, изображающий печального слепца в темных очках и с белой палочкой на фоне железнодорожных цистерн. Внизу была надпись, сообщающая о губительном действии древесного спирта.

А правдинские очеркисты и фельетонисты периодически писали то о погибшей от метанола семье, то про коньяк «две косточки». Если орган ЦК КПСС считал нужным освещать эту тему, вероятно, бедствие было довольно распространено.

Ибо водочная монополия в СССР сочеталась с широко распространенным обычаем пить вс`, что горит. С соответствующими последствиями.

Но СССР тут совсем не был исключением. Массовые отравления метанолом случались в Испании и в Италии, недавно — в Чехии, Польше и Словакии. А накануне американского 11 сентября 2001 г. в эстонском Пярну от древесного спирта погибло 69 человек. Эстонцы отмечали, что по количеству смертей на душу населения их людские потери были тяжелее, чем в США от воздушной атаки на Всемирный торговый центр.

В странах более экзотических (Турции, Индии, Иране) было не лучше. Тем более что в исламских странах вроде Ирана легальное потребление алкогольных напитков очень давно вообще отсутствует, тем самым контроль за качеством полностью возложен на нелегального потребителя. De facto действует принцип caveat emptor. Если же потребитель недобдел и принял метанола — так вольно же ему было пить то, что и так запрещено пророком.

Но случай с «Мистером Сидром» особенный.

Обыкновенно метанолом травятся либо в военном сумбуре (см. выше), либо люди с пониженной социальной ответственностью, готовые пить любые спиртосодержащие жидкости. «Гидрашку» (гидролизный спирт), денатурат etc. «И пьют с утра в такую рань такую дрянь».

Порой им случается пить и коньяк «две косточки» — с самыми прискорбными последствиями. Поскольку приобретение такого коньяка заведомо нелегально, то и вычислить продавца не всегда возможно.

В нынешнем случае ядовитый напиток приобретался легальным образом, причем был низкоспиртуозный и сладенький. Его пили люди, в большинстве своем не какие-нибудь колдыри, готовые употреблять всё, что горит, но дамы и малолетки, явно не готовые даже к потреблению «гидрашки». Иное дело — слабоалкогольный квасок, к тому же предлагаемый не из-под полы, но вполне себе в магазине.

Травить людей вообще преступно, но в данном случае преступно вдвойне и втройне, ибо жертвам трудно было ожидать, что смертельный яд будет в пятипроцентном коктейле. Это не бутылка неясного происхождения, могущая пробудить подозрения.

При этом трудно понять, на что рассчитывали отравители. И социабельность их жертв — не ханыги какие-нибудь, с которыми это еще может сойти с рук, не будет внимательного расследования, — и продажа отравы через торговые сети. Причем распространение было очень широким — Поволжье, юг России, Урал, то есть ЧП всероссийского масштаба. Наконец, то, что «Мистер Сидр» было предприятием, удостоенным областного диплома качества, — все это делало шансы уйти от ответственности минимальными.

На фанатиков-террористов два толстых и красивых парниши, армянин и азербайджанец, возглавлявшие образцовую фирму, не очень походили. Скорее тут была убежденность, что всё схвачено, за всё заплачено и им сойдет с рук даже массовое межрегиональное отравление. Безответственность, граничащая с дебилизмом. Что-то вроде чеховского «Злоумышленника», но только в неизмеримо большем масштабе и с неизмеримо более тяжкими — и уже свершившимися — последствиями.

Два дебила — это сила, и даже если их подвергнуть злой казни, такой казни, что царь Иван Васильич от ужаса во гробе содрогнется, это не предохранит от явления новых дебилов.

В чем и ужас ситуации.