Минск, 20 апреля, 2018, 19:37 — ИА Регнум. Экспертизу по резонансному уголовному «делу пророссийских публицистов» Госкомсудэкспертиз РБ не делал. Об этом 20 апреля в Минске в ходе пресс-конференции «5 лет работы Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь: новейшие исследования, планы и перспективы работы» заявил председатель ГКСЭ РБ Андрей Швед.

ИА REGNUM
Пресс-конференция председателя Госкомитета судебных экспертиз Белоруссии Андрея Шведа

Мероприятие было приурочено к Дню судебного эксперта, который приходится на 22 апреля. Глава ГКСЭ подробно рассказал об успехах и прокомментировал экспертизу, положенную Следственным комитетом Белоруссии в основу обвинения белорусских публицистов Дмитрия Алимкина, Сергея Шиптенко и Юрия Павловца в возбуждении вражды и розни между народами Белоруссии и России, а также «вражды или розни по отношению к представителям американского мира и немецкого мира».

Смотрите также сюжет «Суд над журналистами ИА REGNUM в Белоруссии«

По словам Шведа, за последние годы проделана большая работа: укреплена материальная база, подобраны квалифицированные кадры, освоены новые методики проведения экспертиз, закуплено современное экспертное оборудование, внедрена система контроля качества проведения экспертиз — она позволяет установить квалификацию экспертов и ошибки в экспертной деятельности. Всё это пошло на пользу не только «силовикам», но также судам и тем гражданам, кто попал под уголовное преследование, отметил он.

«Человек сидит в СИЗО и не знает своей судьбы, потому что нет экспертизы», — пояснил председатель ГКСЭ. По его словам, уровень белорусских госэкспертов столь высок, что они вполне могли бы выяснить отравляющее вещество в скандальном «деле Скрипалей».

С созданием госкомитета ситуация радикально изменилась: ГКСЭ в год стал делать по 340—350 тыс. экспертиз, причём 99% «в течение 30 суток мы делаем», сообщил Швед.

«Задача государства — обеспечить объективность, беспристрастность и публичность судебного процесса, и из этого мы исходим», — заявил председатель ГКСЭ.

«Если кого-то не устраивает наша экспертиза — в Белоруссии сохранена система частных экспертов», — сказал Швед. Он указал на возможность привлечения таких экспертов, отметив: «За пять лет не было ни одного случая, чтобы наши коллеги могли сказать, что нашими экспертами совершена ошибка».

Именно этот тезис и стал поводом для вопроса по резонансному уголовному делу, инициированному властями Белоруссии в 2016 году и завершившимся вынесением приговора трём авторам ИА REGNUM. Во время судебного следствия в Минском городском суде были предъявлены экспертизы и мнения специалистов, прямо указывающие на неправомерность, ошибочность и несостоятельность выводов бывших сотрудниц государственного учреждения «Научно-практический центр государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь» — Аллы Кирдун, Алеси Андреевой и Галины Гатальской.

Выполненная ими комплексная психолого-лингвистическая экспертиза №88/06−26 от 07.07.2017 года была положена в основу обвинения, предъявленного в СИЗО публицистам Алимкину, Шиптенко и Павловцу следователем Следкома Юрием Мацкевичем, на основе выводов которого формулировал обвинение представитель прокуратуры на суде — гособвинитель Александр Король. В 2017 году кандидатуры экспертов от ГУ НПЦ ГКСЭ были согласованы следователем с руководителем этого института Андреем Тетюевым.

Глава КСЭ категорически не согласился с постановкой вопроса, заявив, что в его основе — «информация, которая не соответствует действительности». На самом деле, сообщил Швед, экспертизу по «делу регнумовцев» (известному также как «дело пророссийских публицистов») «межведомственная комиссия проводила».

«Государственный комитет судебных экспертиз по этому делу никаких экспертиз не проводил», — заверил глава госкомитета.

Со слов Шведа выходило, что научно-практический центр государственного комитета судебных экспертиз не имеет никакого отношения к государственному комитету судебных экспертиз. Против констатаций своего начальника не возражали принявшие участие в пресс-конференции зампред ГКСЭ — главный государственный судебно-медицинский эксперт Белоруссии Юрий Овсиюк, начальник главного управления специальных экспертиз центрального аппарата ГКСЭ полковник юстиции Андрей Харченко, а также начальник главного управления технических экспертиз центрального аппарата ГКСЭ полковник юстиции Владимир Атрашков.

Даже когда Шведу и его коллегам была продемонстрирована распечатка комплексной экспертизы, выполненной, судя по реквизитам, в ГУ НПЦ ГКСЭ, это не возымело никакого эффекта: председатель ГКСЭ продолжал настаивать на том, что его ведомство не имеет никакого отношения к проведению комплексной психолого-лингвистической экспертизы по «делу регнумовцев», а сам документ ГУ НПЦ ГКСЭ вовсе не является экспертизой.

Читайте также в сюжете «Репрессии против ИА REGNUM в Белоруссии«

В ходе пресс-конференции Сергею Шиптенко, который вместе с Юрием Павловцом и Дмитрием Алимкиным провёл в минском СИЗО «Володарка» 14 месяцев, удалось задать ещё ряд вопросов: как в ГКСЭ оценивается квалификация государственных экспертов по экстремизму, появилась ли в Белоруссии своя белорусская методика выявления экстремистских признаков (сейчас используется российская методика Ольги Кукушкиной) и как так вышло, что в республиканской экспертной комиссии по оценке информационной продукции на предмет наличия (отсутствия) в ней признаков экстремизма (действует при мининформе) нет ни одного квалифицированного эксперта по экстремизму, а сама РЭК не является экспертным органом.

Швед на первый вопрос не ответил. Говоря о методике выявления экстремистских признаков, он пояснил: не важно — российская или белорусская методика используется при выявлении экстремизма. Важно, что она есть и созданы условия для её проведения.

«Начиная с 2016 года мы начали работу по внедрению этого вида экспертиз, — сообщил председатель ГКСЭ РБ. — В настоящее время полноценная судебная экспертиза этого вида пока не проводится. Мы работаем над подготовкой специалистов, эта работа уже практически завершена, подобраны кадры и сейчас завершается работа по формированию полноценной методики».

Швед акцентировал внимание на сайте ГКСЭ, отметив: «Если есть экспертиза — под нее должен быть вид методики. Если нет такого вида — значит, пока мы не можем работать, делать полноценное судебное, экспертное заключение. Я думаю, что в этом году мы завершим все процедуры, и вы об этом узнаете, когда мы начнем делать полноценные, впервые в Белоруссии, экспертизы на определение признаков экстремизма. Вот тогда я отвечу на ваши конкретные вопросы. Тогда у нас будет практика, сейчас практики у нас таковой нету, и собственно говоря, нет предмета для разговора».

Шиптенко попытался выяснить, как при отсутствии такой экспертной практики выносятся обвинительные судебные приговоры, на что Швед ответил: «Ну, это вопрос не ко мне!».

Журналист напомнил, что госкомитет судебных экспертиз в лице своего научно-практического центра делает «заключение эксперта», на которое опирается следствие, и эти заключения экспертов скрываются от адвокатов и обвиняемых, их оспорить практически невозможно до суда, а в суде тоже практически невозможно их оспорить.

«И в итоге выносятся обвинительные приговоры, — сказал Шиптенко. — Методики нет, квалифицированных специалистов нет, а обвинительные приговоры есть. Как это понимать?».

Смотрите также сюжет «Нациестроительство в Белоруссии«

Швед настаивал на том, что ни ГКСЭ, ни научно-практическому центру ГКСЭ не приходилось делать экспертизы по «делу пророссийских публицистов». По его мнению, лишен всякого смысла вопрос о том, чем же занимались тогда Кирдун, Андреева и Гатальская в научно-практическом центре госкомитета с марта по июль 2017 года под подпиской следкома о даче ложного заключения эксперта.

Напомним, 29 мая верховный суд рассмотрит апелляционные жалобы на приговор по «делу регнумовцев», поданные Сергеем Шиптенко и его адвокатом Марией Игнатенко, Юрием Павловцом и его адвокатом Кристиной Марчук, а также Дмитрием Алимкиным и его адвокатом Николаем Хлебовцом. Сегодня, 20 апреля, Европарламент в очередной раз призвал власти Белоруссии реабилитировать всех политзаключённых, прекратить преследования журналистов, не ужесточать законодательные ограничения свободы слова и уважать права человека.