Алма-Ата, Казахстан, 12 октября, 2015, 00:40 — ИА Регнум. 29 сентября в Нью-Йорке прошла юбилейная 70-я генеральная ассамблея ООН. Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в своем выступлении выдвинул ряд инициатив: разработать План Глобальной Стратегической Инициативы-2045, преобразовать Экономический и Социальный совет ООН в Совет Глобального Развития, учредить под эгидой ООН единую мировую сеть противодействия международному терроризму и экстремизму, перевести штаб-квартиру ООН из Нью-Йорка в Азию, разработать наднациональную мировую валюту и многое другое. Каковы перспективы у этих инициатив? Об этом и многом другом корреспондент ИА REGNUM побеседовал с казахстанским политологом Данияром Ашимбаевым.

ИА REGNUM: Сначала хотелось бы обсудить с вами то, что происходило на 70-й генеральной ассамблее ООН. Как вы оцениваете выступления лидеров стран СНГ, которые отметили, что ООН, по сути, утратило свой первоначальный статус — статус организации, созданной для поддержания и укрепления международного мира и безопасности, развития сотрудничества между государствами.

ООН создавалась в конце Второй мировой войны, которая регулировала международные конфликты. Расцвет ООН пришелся на период активного противостояния двух систем — Запада и СССР. С окончанием холодной войны, система сдержек и противовесов распалась, и США фактически взяли на себя функцию мирового жандарма, который действует прежде всего в своих собственных интересах. Понятно, что те правила игры, к которым привык мир, они рухнули. И говорить о каких-то нормах международного права на данный момент возможным не предоставляется. И те страны, которые не обладают военной мощью или ядерным арсеналом, пытаются всячески реанимировать ООН.

Что касается выступлений лидеров сверхдержав, то понятно, что есть конфликт интересов, есть цивилизационный конфликт. И в первую очередь между Москвой и Вашингтоном. Европу, как самостоятельную силу, можно не рассматривать, поскольку она утратила статус объединения, имеющего какое-либо геополитическое значение. К тому же ее раздирают внутренние противоречия и полная утрата прагматизма. Понятно, что противостояние Москвы и Вашингтона обусловлено прежде всего тем, что Москва справедливо оспаривает претензии Вашингтона на однополярный мир, в отличие от того же Китая, который ждет, чем закончится этот конфликт, чтобы использовать ситуацию в своих интересах. Кроме того, Москва сама была не прочь вернуться к прежним нормам международного права, которые были в условиях глубокого противостояния между США и СССР. Но открыто поддержать ее мало кто рискует. Но, тем не менее, шаги Путина по Сирии показывают, что вместо пустых и неэффективных разговоров по урегулированию конфликта Москва перешла к открытым действиям против ИГИЛ, который представляет сегодня большую проблему для всего мира. При этом все понимают, что ИГИЛ в нынешнем виде возник во многом благодаря американской политике на Ближнем Востоке.

ИА REGNUM: Какова роль Казахстана в нынешнем политическом раскладе?

Что касается Казахстана, то для мирового сообщества мы не являемся страной первой или второй значимости. Да, мы поставщик энергоресурсов, но недавно на конференции KazEnergy эксперты констатировали, что мир сталкивается с избытком энергоресурсов при падении спроса на них. И наше главное оружие на мировом рынке — нефть и газ — сегодня стоят в два раза меньше, чем год назад. И шансов роста цен на них, а значит и укрепления финансовой мощи нашей страны, в ближайшее время не предвидится. В военном отношении мы не представляем никакого интереса. А если говорить о геополитическом весе Казахстана, то о нем можно говорить тоже самое, что и о нашем транзитном потенциале. Сколько лет уже прошло с обретения независимости, а мы все еще говорим о том, что надо развивать наш транзитный потенциал. Об этом говорилось в 90-е, 2000-е, 2010-е и будет говориться еще долго.

Мы зажаты между исламским миром, Китаем и Россией, не говоря уже о США, которые имеют в нашем регионе свои большие интересы, в первую очередь энергетические. Это все приводит нас к тому, что нам приходится проводить многовекторную политику с тем, чтобы никто из столиц больших государств не считал себя обиженным. Именно поэтому в каждой столице наш президент говорит на том языке, который там является доминантным. В Москве мы говорим о евразийской интеграции, в Пекине — о региональной безопасности, в Анкаре — о тюркской интеграции, в Брюсселе — о демократии, в Вашингтоне — о борьбе с терроризмом и экстремизмом. И каждый слышит то, что считает важным и нужным. Этот принцип нашей внешней политики, заложенный в начале 90-х годов, а по большому счету еще во времена Казахского ханства, остается для нас актуальным по сей день.

ИА REGNUM: А как вы оцениваете инициативы президента Казахстана, озвученные с трибуны генассамблеи ООН?

Инициативы нашего президента, озвученные на генассамблее ООН — по переезду штаб-квартиры ООН, по введению новой мировой валюты, по новым правилам, они сами по себе хороши. Но надо трезво оценивать, что шансы быть услышанным и получить хорошую поддержку этим инициативам, на данный момент довольно абстрактны. Но это нормально. Та же евразийская инициатива, которую Назарбаев предложил еще в 1994 году, состоялась только тогда, когда ее значимость признала Россия, без участия которой ЕАЭС в принципе бы не было. Интеграционные инициативы по Центрально-Азиатскому региону умерли из-за противоречий между Астаной и Ташкентом. Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) держится только благодаря заинтересованности Китая и России. Мы можем предлагать любые инициативы, но их реализация будет зависеть исключительно от заинтересованности сверхдержав. А в условиях современного противостояния шансы на это довольно низкие…

Помнится на одной из международных конференций, Москва высказала обиду Астане, что Казахстан не поддержал Россию в конфликте с Грузией в 2008 году. Довод очень странный, ибо представить, что гигантская Россия не справилась бы с маленькой Грузией без помощи Казахстана — это смешно. Но другое дело, что мы реально являемся военно-политическим партнером России. Правда, от участия в таких конфликтах мы красиво уклоняемся. У нас хорошие отношения с Арменией и с Азербайджаном, но влезать в их конфликт на той или иной стороне Астана категорически не станет. Нашего миротворческого потенциала хватает лишь на проведение различных форумов, но никак не на то, чтобы повлиять на ту или иную сторону с целью урегулированию конфликта. Так что инициативы президента красивые и правильные, но шансы их воплощения — весьма малы.

ИА REGNUM: Вы упомянули о том, что Казахстан не выступает открыто в поддержку той или иной стороны конфликта. Однако на днях посольство Украины в Казахстане направило в наш МИД ноту протеста. Их возмутил тот факт, что в казахстанских школьных учебниках Крым обозначен как субъект российской федерации. Чем чревата эта ситуация для нас?

Вопрос учебников более глобальный, чем кажется на первый взгляд. У нас ведь нет четкой позиции по этому вопросу. С одной стороны, мы поддерживаем территориальную целостность той или иной страны, но с другой — мы уважаем право нации на самоопределение. Понятно, что если бы Крым не хотел в состав России, то где восстания и митинги крымчан? Крым всегда тяготел к России, и его передача Украине в советские годы всегда вызывала вопросы.

Казахстан, как известно, одна из немногих республик, которая смогла избежать национальных конфликтов. Вместе с тем, Казахстан старался иметь хорошие отношения со всеми республиками, не позволяя внешним отношениям влиять на внутреннюю ситуацию. Понятно, что конфликт с Россией неминуемо привел бы к усугублению отношений в Казахстане между казахами и русскими, между Астаной и Ташкентом — к казахско-узбекским конфликтам и т.д.

Если мы сейчас перекрасим в учебниках Крым в украинские цвета, то получим претензию из России.

ИА REGNUM: Что бы вы посоветовали в этой ситуации?

У нас своего четкого мнения по данному вопросу нет. С другой стороны, четверо из пяти казахстанцев считают основным другом Казахстана именно Россию. В элитно-медийном сообществе голоса делятся 50 на 50, и если проводить опрос — каким должен быть Крым в учебниках, то население отдаст предпочтение России. Если интересоваться мнением правительства, то есть немало чиновников, которые считают, что Крым надо «нарисовать» украинским. К тому же американские инвестиции в нашей стране сильнее остальных. Очень хотелось посмотреть, как МОН выпутается из этой ситуации. Если говорить о моей позиции, я считаю: Крым перешел к России практически добровольно. И спровоцировали его в этом Киев и Вашингтон. Но вопрос карт для нас очень скользкий. Можно, конечно, указать, что Крым — спорная территория, но это вызовет недовольство уже всех сторон спора.

ИА REGNUM: На днях в Казахстане прокатилась волна слухов о неминуемой отставке главы Национального банка Казахстана Кайрата Келимбетова. Ему в преемники уже прочат Григория Марченко (трижды возглавлявшего Нацбанк) либо Болата Жамишева (председатель правления Банка развития Казахстана). Что вы думаете по этому поводу?

Активная критика Нацбанка началась еще в первом квартале текущего года. Основными критиками выступают руководители отдельных банков. Причины такой критики понятны: Кайрат Келимбетов фактически первый председатель Нацбанка за последние годы, который никак не связан с банками второго уровня. В отличие от того же Григория Марченко, который в свое время был председателем правления АО «Народный сберегательный банк Казахстана», а до трудился в АО «Дойче Банк Секьюритиз» и был вхож в команду, связанную с Казкоммерцбанком.

Поэтому попытки сместить Келимбетова с поста связаны в первую очередь с тем, что он и его команда активно противостоят банковскому лобби.

В связи с этим я считаю, что работой Нацбанка должны заниматься люди, которые с банками никак не связаны. Поэтому лучше всего оставить у руля главного банка страны Келимбетова и его команду и дать им возможность довершить начатую работу.

ИА REGNUM: Можно ли прогнозировать какие-то другие отставки? К примеру, премьер-министра или главы администрации президента?

Что касается премьера, то он, не будучи практиком — Карим Масимов не работал ни в акиматах, ни в министерствах — тем не менее, он человек достаточно опытный. И на данный момент является одним из ближайших соратников главы государства, который в принципе справляется с постом премьера. Сейчас менять премьера только для того, чтобы поменять — было бы несколько странным. С другой стороны на Масимове лежит определенный груз ответственности и достаточно много негатива, как экономического, так и политического. И его отставка могла бы послужить некой разрядкой недовольства. Кроме того, из-за тяжелой экономической ситуации пост премьера сегодня является расстрельным. И «добропорядочные» чиновники на пост премьера претендовать не хотят, так как ситуация будет продолжать ухудшаться

С другой стороны есть немало людей, которые могли бы достойно возглавить правительство — те же Ахметжан Есимов, Адильбек Джаксыбеков, Крымбек Кушербаев или Имангали Тасмагамбетов. Они могли бы потянуть обязанности премьера на хорошем уровне.

Относительно руководителя администрации президента, то к его работе высказать претензии достаточно сложно. Нурлан Нигматулин — один из немногих людей в стране, способных выстроить эффективную управленческую модель, с системой контроля, дисциплиной, подбором компетентных кадров. Другое дело — что у него не всегда развязаны руки. Некоторые сотрудники АП, в том числе и отправленные недавно в отставку, пришли на работу еще до него. Сейчас же ситуация постепенно выправляется. К тому же Нурлан Зайрулаевич не делал ставку на свою команду, а работал с теми кадрами, которые ему достались по наследству, пытаясь выстроить из них единую команду. Эта работа более-менее удается. Поэтому отставки Нигматулина в ближайшее время я не вижу. Тем более сейчас, когда готовятся досрочные парламентские выборы.

ИА REGNUM: Насколько я помню, парламентские выборы должны были состояться в 2017 году. Вы уверены, что они будут досрочными?

Да. По моим данным, это решение принято уже давно. Я полагаю, что они состоятся в конце февраля, либо в начале марта следующего года.

ИА REGNUM: А недавние смены руководителей некоторых политических партий — это уже подготовка к выборам?

Я думаю да, поскольку об этих партиях вне контекста выборов, мало кто вспоминает. Возможно, даже руководители этих партий не всегда помнят, что они являются их руководителями.

«Нур Отан» в недалеком прошлом был не столько политической партией, сколько структурой, которая выполняла функцию самостоятельной вертикали власти — путем общественных приемных, борьбы с коррупцией и т.д. то есть партия занималась решением проблем на уровне регионов, не доводя до критичной ситуации, канализировала социальный протест. То есть партия, будучи президентской, фактически выполняла и роль оппозиционной партии. Но за последние годы партия эту функцию практически утратила, и на данный момент политического механизма решения социальных проблем у нас в стране нет. В некризисное время это мало кого интересовало, но сейчас «Нур Отану» требуется достаточно серьезная модернизация с тем, чтобы взять на себя более четкое управление социальными процессами в стране. Региональный актив партии сильно изменился, партия перестала быть бойцом на передовой и ушла в мир внутренней политики.

ИА REGNUM: А приход Аскара Мырзахметова на должность первого зампреда «Нур Отана» не станет ли толчком к модернизации партии?

Мырзахметов — практик. Он бывший министр, бывший аким. Я надеюсь, что ему удастся сделать из партии относительно эффективный механизм. Задача, конечно, сложная, но есть шансы, что он справится.

ИА REGNUM: Какие партии имеют неплохие шансы пробиться в парламент?

Мы видим, что перестала существовать ОСДП. Имея неплохих ораторов, партия не смогла выстроить организационную работу.

Две другие парламентские партии — КНПК и «Ак жол» — за эти годы сильно выросли. И зарекомендовали себя и в парламентской работе, и в партийной. В условиях, когда экономическая политика нанесла непоправимый урон МСБ, я имею в виду последнюю девальвацию, деятельность «Ак жола» по защите предпринимателя и производителя будет достаточно эффективной и будет хорошим козырем в ходе предвыборной кампании. Тем более, что палата «Атамекен» в качестве структуры, защищающей интересы малого и среднего бизнеса, себя никак не показала. Это организация стала по сути и по духу министерством и к тому же, она защищает больше интересы крупного бизнеса, а не МСБ. Социальной проблематикой может хорошо воспользоваться КНПК. К тому же на левом фланге с развалом аблязовской компартии и саморазвалом ОСДП у КНПК конкурентов не осталось. Что касается гибрида — партии «Ауыл» с новым руководством и возможным присоединением к ней партии «Бiрлiк» — данный проект представляется странным. Если кто-то хочет провести четвертую партию в парламент или заменить новой партией КНПК или «Ак жол» (а такие разговоры тоже ходят), то здесь гораздо интереснее человеческий и программный факторы. Замена Гани Касымова в Партии патриотов Казахстана его «опытным соратником», который не известен широкой публике, вызывает определенные вопросы. Касымов, несмотря на свою известность, ни разу не смог провести партию в парламент.