Москва, 2 июля, 2012, 17:29 — ИА Регнум. После убийства Муаммара Каддафи 20 октября 2011 г. прошло уже восемь месяцев, однако внутриполитическая ситуация в Ливии продолжает оставаться крайне напряженной. Для нее по-прежнему характерны борьба за власть и сферы влияния, активизация вооруженных группировок, межплеменные и межэтнические столкновения, отсутствие консенсуса относительно будущего государственного устройства, слабая юридическая база и охлаждение отношений с Европейским Союзом.

После Каддафи

Согласно разработанному плану Кофи Аннана, Переходный национальный совет (ПНС) должен был сложить свои полномочия в июне 2012 г., однако выборы в Учредительную ассамблею пока откладываются. Ливийские власти объясняют это техническими проблемами, возникшими в связи с невероятно высокой политической активностью граждан: зарегистрировано уже около 400 политических партий и около 3 тысяч кандидатов. Все это приводит к задержкам в регистрации граждан, составлении избирательных списков и печатании бюллетеней. Но это только внешняя сторона вопроса. События в Ливии усиливают сомнения в способности центрального правительства контролировать ситуацию в стране и строить новое современное государство.

Проблема безопасности остается основной в политической жизни современной Ливии. В стране, которая наводнена оружием, до сих пор не создана централизованная служба безопасности: порядок обеспечивают разрозненные боевые группировки, которые одновременно ведут борьбу друг с другом за сферы влияния. При этом различные милицейские формирования, возникшие на базе бригад бывших повстанцев, регулярно обвиняются международными правозащитными организациями в совершении преступлений, в частности, в пытках находящихся в тюрьмах тысяч сторонников Каддафи (об этом в своем выступлении в СБ ООН заявил 10 мая 2012 г. спецпредставитель в Ливии Ян Мартин. Ранее с критикой ливийских властей выступила верховный комиссар ООН по правам человека Нави Пиллай. Она подтвердила, что воинские формирования, воевавшие на стороне ПНС, в настоящее время удерживают под стражей без суда и следствия в опасных для здоровья условиях тысячи людей. По ее словам, в настоящее время в разных регионах Ливии действуют около 60 центров временного содержания, где находятся более 8,5 тыс. узников. Организация "Врачи без границ" объявила о закрытии своей миссии в Ливии, так как врачи сочли для себя неприемлемым "приводить в чувства пациентов между сеансами пыток".

Все попытки ПНС подчинить разрозненные отряды одному командованию и разоружить их натолкнулись на противодействие со стороны полевых командиров. Началась борьба за власть в рядах бывших союзников, что стало естественным итогом гражданской войны. Объединившись под лозунгом свержения ливийского диктатора, члены ПНС с самого начала не представляли собой консолидированную группу. У них были довольно разные идеологические и религиозные взгляды, среди них были исламисты из Бенгази, "светские" националисты и бывшие члены правительства Каддафи, эмигранты и крупные бизнесмены. По мере развития ситуации важную роль в ПНС стали играть полевые командиры, в том числе связанные с "Аль-Каидой". В декабре 2011 г. между ПНС и несколькими формированиями повстанцев произошел крупный конфликт по поводу назначения на ключевые посты в этой структуре. Такая ситуация стала отражением специфики ливийского социума, в котором отсутствовали группы элит, способные при поддержке армии совершить переворот. В результате возникло сепаратистское движение с довольно аморфным руководством, в котором было много эмигрантов. Реальная власть в стране сегодня принадлежит отдельным боевым командирам, а не центральному правительству. Наиболее ярким примером фактического безвластия в Ливии стал недавний захват аэропорта Триполи, который ополченцы одного из племен взяли под свой контроль с удивительной легкостью, не встретив никакого сопротивления.

Началась борьба за власть в рядах бывших союзников, что стало естественным итогом гражданской войны. Объединившись под лозунгом свержения ливийского диктатора, члены ПНС с самого начала не представляли собой консолидированную группу.

Отсутствует единство и в политическом сегменте ливийского общества. Так, на роль лидера в исламской среде претендуют две партии - Партия справедливости и строительства ("Братья-мусульмане") и Партия нации (по некоторым данным, она связана с исламистами Катара). Конкуренцию исламистам составляют так называемые либералы, выступающие за модернизацию страны по западному образцу (Национальный фронт Юсуфа Магарьяфа, известного борца с режимом Каддафи, и Альянс национальных сил Махмуда Джибриля, бывшего премьера переходной администрации).

Сложная экономическая ситуация усиливает активность вооруженных группировок. Ливийцы, привыкшие за годы правления Каддафи к социальным дотациям и иждивенчеству, требуют своей части материальных благ. С момента формирования новая власть неоднократно сталкивалась с финансовыми требованиями (к примеру, в начале мая отряд бывших "повстанцев" захватил здание правительства и потребовал от кабинета Абдель Рахима аль-Киба выплатить компенсации за свержение Каддафи) и была вынуждена их удовлетворять.

Параллельно с борьбой за власть обостряются проявления племенного сепаратизма, основой которого являются исторические противоречия между западной и восточной провинциями страны. Одним из оплотов ливийской "контрреволюции" остается город Бани-Валид. В январе 2012 г. он перешел под контроль бывших сторонников Каддафи, и вокруг него концентрируются основные боевые силы ПНС.

Вооруженные столкновения между племенами продолжаются в Ливии фактически с начала 2012 г. В апреле из правительства вышел представитель туарегов, который таким образом выразил свой протест против бездействия властей в отношении преследований этой этнической группировки на западе Ливии. Вождь ливийского племени тубу Иса Абдельмаджид Мансур также объявил о восстановлении организации "Фронт тубу за спасение Ливии" с целью защиты племени от этнических чисток. "Если этого окажется недостаточно, - подчеркнул он, - мы потребуем иностранного вмешательства и начнем создавать независимое государство наподобие Южного Судана". А 16 мая вооруженная группа из племени туарга, которое обвиняется новыми ливийскими властями в пособничестве бывшему ливийскому лидеру, атаковала город Гадамес, расположенный на границе Алжира и Туниса.

В начале марта 2012 г. вожди племен восточной части Ливии, выступающие за федеративное устройство страны, объявили о создании автономного округа Киренаика. Председателем Верховного совета округа был избран шейх Ахмад ас-Сенуси. Совет призвал ливийцев бойкотировать предстоящие выборы. Суть позиции членов Совета сводится к следующему: прежде чем избирать Учредительную ассамблею и проводить выборы, необходимо достичь принципиального согласия между основными силами и группировками относительно фундаментальных принципов, на которых будет строиться новое государство, и основных конституционных положений. Без такого согласия, по мнению сторонников федерации, не имеет смысла проводить какие-либо выборы.

"Представительная демократия" революции 17 февраля

Об отсутствии общего понимания будущего устройства ливийского государства свидетельствует и тот факт, что процесс формирования новой правовой базы идет непоследовательно, спонтанно и испытывает на себе влияние отдельных сил и группировок, которым переходное правительство не в состоянии противостоять.

28 января 2012 г. был принят избирательный закон Ливии, разработанный ПНС, в соответствии с которым будут проходить выборы в Учредительную ассамблею. Закон, состоящий из 13 глав и 57 статей, интересен не только своим содержанием, но, прежде всего, тем, что документ подобного рода впервые разработан в стране, где в течение нескольких десятилетий существовала особая форма правления - "джамахирийское народовластие", а статус главы государства был деинституциализирован. Ливийские граждане впервые будут участвовать в выборах представительного и законодательного органа государственной власти, который характеризовался "Зеленой книгой" как "фальсификация демократии", поскольку демократия, согласно "Третьей мировой теории, - это "власть самого народа, а не власть тех, кто выступает от его имени".

К характерным особенностям избирательного закона можно отнести следующие:

довольно большой группе граждан запрещено участвовать в избирательном процессе, в том числе и ливийцам, проживающим за рубежом;

предусмотрены крайне жесткие критерии отбора кандидатов в переходный парламент.

В 14 пунктах данного закона перечисляются категории граждан, которым запрещено выдвигать свои кандидатуры на предстоящих выборах. Сюда отнесены все те, кто был частью аппарата предыдущего режима, выступал против революции 17 февраля и др. Следует отметить, что эти "нестандартные" требования к кандидатам в депутаты противоречат принципу презумпции невиновности (ограничение права голоса должно базироваться исключительно на судебных решениях и применяться в течение определенного промежутка времени). К тому же процедура применения этих положений закона неясна (в Ираке, например, для применения принципа люстрации в свое время был создан комитет по "дебаасизации", который породил серьезные споры и дополнительные политические проблемы). А положение о том, что у кандидата должна быть "профессиональная квалификация", но не должно быть ученой степени за "Зеленую книгу", противоречит общепризнанным международным нормам, декларирующим отсутствие дискриминации при занятии должностей. Совершенно очевидно, что в таком виде положения закона могут применяться абсолютно произвольно. Есть и другие серьезные недостатки этого документа, которые не позволяют рассматривать будущий выборный ливийский орган как действительно представительный. Одиозными выглядят и другие законы, принятые в мае 2012 г. новыми ливийскими властями и уже подвергшиеся серьезной критике со стороны международных правозащитных организаций. Первый из них - закон об амнистии, запрещающий уголовное преследование тех, кто сражался против режима Каддафи (фактически он предоставляет амнистию всем бойцам, независимо от их деяний в ходе гражданской войны и после нее). Второй закон предусматривал уголовное наказание (вплоть до пожизненного заключения) за прославление самого Каддафи, его сыновей и его режима, а также за распространение "ложной информации и слухов, сеющих страх среди населения", но 14 июня он был отменен.

Еще один документ предусматривает наказание в виде тюремного заключения за оскорбление мусульманской религии, государства и его институтов в переходный период. В апреле ПНС принял закон о политических партиях, запрещавший формирование политических партий на религиозной основе (такой запрет содержится в законодательстве всех арабских республик), однако уже 2 мая под давлением религиозных сил ПНС отказался от этого положения.

Совершенно очевидно, что такая юридическая база не будет способствовать консолидации ливийского общества, она скорее исключает возможность сосуществования различных групп общества в рамках единого государства.

А между тем вопрос о принятии конституции является одним из важнейших для современной Ливии: впервые за сорок три года стране предстоит определить не только форму государственного устройства, но и характер самого режима, его идеологию, основы внутренней и внешней политики. Между тем опыта участия в избирательном процессе, опыта партийного взаимодействия и парламентских дебатов у Ливии нет. Не стоит забывать о том, что в этой стране существовала уникальная система управления, которая учитывала специфику племенной организации общества, охватывала три исторические провинции и опиралась на собственную идеологию, сочетавшую традиционное право (адат) с идеями социализма и исламом.

"Охота на ведьм" - попытка укрепить власть?

Одновременно с принятием законов, направленных на исключение из политического процесса определенных групп граждан, началось преследование и граждан других государств. В прессе появились сообщения о том, что чиновники ПНС проверяют французскую нефтегазовую компанию "Total S.A.", которую "подозревают" в пособничестве бывшему лидеру Ливии.

Не способствуют улучшению имиджа страны и ее инвестиционной привлекательности задержание и помещение под стражу сотрудников Международного уголовного суда, а также судебный процесс над 24 гражданами России, Украины и Белоруссии, которых признали иностранными наемниками и приговорили к длительным срокам заключения. (Заметим, что судебные слушания проводил военный трибунал, который подчиняется министерству обороны Ливии.) Спецпредставитель президента РФ по сотрудничеству со странами Африки Михаил Маргелов назвал эти акции "вызывающими", подчеркнув при этом, что "развернувшаяся на тревожном фоне 'охота на ведьм' ничего не прибавляет имиджу нового государства". Это, естественно, осложняет восстановление российско-ливийских отношений и возвращение российского бизнеса на ливийский рынок. Впрочем, аналогичные проблемы испытывают и другие иностранные компании, которые сталкиваются с серьезными финансовыми рисками в условиях фактического отсутствия в стране реальной легитимной власти.

В связи с этим вспоминается нашумевшее дело болгарских медсестер, обвиненных в 1998 г. в массовом заражении ливийских детей СПИДом, в котором нынешний председатель ПНС Мустафа Абдель Джалиль сыграл немаловажную роль. Будучи в то время председателем апелляционного суда Триполи, он дважды (!) отклонял апелляцию и оставлял смертный приговор в силе. Такая позиция способствовала укреплению позиций Джалиля (позднее он был назначен министром юстиции) и росту его популярности как юриста и специалиста по мусульманскому праву.

Нынешний приговор ливийских властей гражданам, которые "содействовали преступному режиму", ремонтируя военную технику, носит, конечно, политический характер и, видимо, преследует цель, с одной стороны, продемонстрировать свою самостоятельность, повысив тем самым популярность внутри страны, и наказать тех, кто не сразу начал их поддерживать. Так, приветствуя возможное возвращение России на ливийский рынок, премьер-министр Абдель Рахим аль-Киб 9 марта 2012 г. в Вашингтоне еще раз подчеркнул недовольство ливийского руководства позицией, которую заняла Россия в гражданской войне. С другой стороны, это средство давления на Европейский Союз, который в последнее время все чаще выступает с критической оценкой действий новой ливийской власти, отмечая такие негативные явления, как неконтролируемое распространение оружия, сохраняющийся поток нелегальных мигрантов и нарушения прав человека. Все это - вопросы, которые может решить только сильная государственная власть. Поэтому основной задачей остается достижение единства страны и объединение племен. Если эта проблема не будет решена, ситуация в Ливии может оказать дестабилизирующее воздействие на весь Ближний Восток.

Недавняя история свидетельствует, что стабилизация политической ситуации в многоконфессиональных и многоэтнических племенных обществах затягивается на долгие годы, и все усилия мирового сообщества (хотя эти "усилия" в отношении Ливии еще раз подтвердили его двойные стандарты) не приводят к ощутимым позитивным результатам. Ярким примером может служить Ирак, где с момента принятия новой конституции в 2005 г. и формирования новых "демократических" органов власти прошло уже шесть лет. Однако иракская конституционная модель так и не доказала свою жизнеспособность и не дала ответ на ключевой вопрос об устойчивости режимов такого рода, а арабское общество продолжает искать ответ на вопрос, что лучше - стабильность и безопасность в условиях авторитаризма или свобода и демократия в условиях хаоса?

В настоящее время перспективы новой ливийской государственности видятся крайне неопределенно. В целом сам механизм свержения Каддафи больше напоминает сценарий свержения власти в Ираке и Афганистане, а политический процесс в этих странах в последние годы не позволяет с оптимизмом смотреть на будущее Ливии. Процесс подготовки и проведения выборов в Учредительную ассамблею в ближайшее время должен дать ответ на вопрос, останется ли Ливия единым государством.

Автор - Д.и.н., профессор кафедры востоковедения МГИМО (У) МИД России