Карачаево-Черкесия, 14 июня, 2012, 00:31 — ИА Регнум. Делать какие-либо выводы об истоках экстремизма в Карачаево-Черкесии трудно потому, что в этом регионе, в отличие от других западнокавказских республик, по этому вопросу совершенно нет публичной дискуссии. Об этом ИА REGNUM заявил эксперт по проблемам Западного Кавказа Мурат Гукемухов (Черкесск).

Напомним, что в среду, 13 июня в Малокарачаевском районе Карачаево-Черкесии в результате спецоперации сотрудниками правоохранительных органов был уничтожен член местного бандподполья, 1986 года рождения. Малокарачаевский район, расположенный на востоке КЧР, не первый раз становится местом столкновений силовиков с боевиками. В октябре 2011 года там было совершено нападение на наряд полиции. Один из его предполагаемых участников был ликвидирован, а другой задержан в ноябре.

"Трудно рассуждать об активизации бандподполья в Карачаево-Черкесии, так как это сфера в республике очень непубличная, - отметил Гукемухов. - В КЧР нет серьезного, активного правозащитного сообщества, в отличие, например, от Кабардино-Балкарии. Поэтому судить о том, что происходит, трудно - просто нет достаточной информации. Те, кого это касается непосредственно - родители, родственники, адвокаты - ведут очень замкнутый образ жизни. Ориентироваться на частные заявления в данном случае невозможно: "Мой сын ни в чем не виноват" - все так говорят. Это проблема отсутствия общественной дискуссии. Ее активизация необходима".

"В чем специфика радикализации молодежи в КЧР? Вообще специфика Западного Северного Кавказа в том, что здесь трудно говорить о наличии традиционного официального ислама. На Западном Кавказе не было ученых, исламская иерархия даже в 19 веке ограничивалась имамами и кадиями, которые не лезли глубоко в теорию, а в основном ограничивались проведением обрядов. И, конечно, тогда не местных исламских лидерах была серьезная идеологическая нагрузка, связанная с их примирением с новыми российскими властями. В советское время исламская активность вообще пресекалась - если обнаруживалось, что член партии сделал своему сыну обрезание, это было чревато исключением из партии. И имамы было соответствующее в основном старички, которые русскими буквами переписывали слова молитв и проводили погребальные обряды. Сейчас официальное духовенство обновляется понемногу, но официального ислама как заметного явления по-прежнему нет".

"Из-за относительной слабости местного ислама, собственно религиозный фактор в тяготении к "лесу", в активизации мусульманского протеста - не основной, - считает Гукемухов. - Это не столько салафизм, сколько "чегеваризм". Радикальная молодежь протестует против действительности, против отсутствия социальных лифтов, против расслоения общества. Да, на Кавказе всегда были бедные и богатые. Но не было такой дискриминации, этот статус не отражался на правах человека. Всегда были традиционные для западнокавказского общества нормы морали, которые никто не смел переступать. Сейчас этого нет, есть вакханалия. Так что экстремизм в республике имеет корни не столько религиозные, сколько социально-моральные".