Москва, 10 апреля, 2011, 13:52 — ИА Регнум. 9 апреля исполнилось три года с момента вступления в должность третьего президента Армении Сержа Саргсяна. СМИ подводят промежуточные итоги проделанной работы, выявляют успехи и упущения, а также стараются наметить перспективы - самого политика, возглавляемой им системы и, в целом, страны. Сложность указанной задачи заключается в невозможности механического суммирования достижений и промахов высшей власти. Любая политика - это маневрирование, результат которого напрямую зависит от характера стоящих перед властью актуальных проблем и потенциальных рычагов и возможностей их решения. Таким образом, чтобы оценить итоги трехлетнего правления Сержа Саргсяна, необходимо, во-первых, перечислить те проблемы, которые он получил в виде багажа в первый же день прихода к власти, а также те ресурсы, которые наличествовали, или были созданы в дальнейшем для их решения.

Прежде всего, следует попробовать охарактеризовать политический стиль третьего президента. При кажущейся медлительности и тягучести, Саргсян успевает "выставлять флажки" по всему спектру текущих проблем и задач. Армения - не Украина и не Казахстан. Сложность внешнеполитической повестки дня, а также весьма и весьма скудный внутренний ресурс исключают право на ошибку. В связи с этим политическая стратегия Сержа Саргсяна предусматривает обозначение "целей, пределов и возможностей" в том или ином вопросе непосредственно на старте. Это позволяет всем заинтересованным сторонам, в том числе и ему самому, изначально глубже вникать в ситуацию, с осознанием именно тех пределов и возможностей, выход за рамки которых останавливает весь процесс. Причем речь в данном случае идет не только о внутренней политике, но и об острейших вопросах внешней повестки, о чем будет сказано ниже. Серж Саргсян - прагматик, который предпочитает расставлять акценты на старте процесса. Данная тактика, может быть, лишает политический процесс динамики, исключает заранее разного рода сюрпризы. Но сама интрига сохраняется до конца - до тех пор, пока одна из сторон не нарушит заданные на старте параметры. Именно это и случилось с армяно-турецкими протоколами, подписанными в Цюрихе в октябре 2010 года.

Процесс нормализации армяно-турецких отношений, зашедший в тупик после того, как Анкара нарушила исходные договоренности, попыталась в середине процесса связать его с карабахской проблемой, пожалуй, главная внешнеполитическая инициатива армянского президента. Необходимо учитывать, что возможности для диалога с Турцией строились в условиях широкой международной поддержки, с осознанием чрезвычайной сложности и конфликтности исторического наследия. После столетия вражды и блокады, диалог с Турцией стал бы для Армении стратегическим внешнеполитическим прорывом из замкнутого пространства проблем и вызовов. Прорыв не состоялся. Но ситуация не усугубилась. На практическом уровне исходные позиции остались теми же - блокада и давление с турецкой стороны сохранились. Однако на политическом уровне созданы и пока еще действуют ресурсы исторического примирения. Они могут быть призваны к жизни в любой момент. Цюрихский процесс доказал главное - в Армении нет вражды в отношении Турции, но есть историческая память армянского народа, которая превыше политических задач и экономических интересов. И, наоборот, правящий класс Турции - так называемые умеренные исламисты - использует политические и экономические рычаги давления на Армению, актуализируя вражду и конфликтное противостояние. Международные посредники, втянутые в армяно-турецкий процесс, сегодня досконально понимают, что проблема не в Ереване, а в Анкаре.

Получит ли продолжение армяно-турецкий диалог? Да, в том случае если турецкая сторона вернется к оговоренным на старте параметрам. Нагорно-карабахский конфликт в их число не входит. И вот почему. Посредничество Турции в карабахском процессе исключается до тех пор, пока Анкара, блокируя Армению, мотивирует эту блокаду нерешенностью карабахской проблемы. То есть, фактически, Турция участвует в карабахском конфликте на стороне Азербайджана. Участник конфликта не может быть одновременно посредником в его разрешении - это аксиома конфликтологии. В Турции это предпочитают не понимать, рассчитывая на свою политическую, экономическую и военную мощь. Однако, как уже говорилось выше, есть заранее оговоренная грань, выход за рамки которой останавливает процесс и сводит все к простому вопросу - начинать войну или продолжать поиск мира. Сегодня точно перед таким же вопросом стоит Азербайджан. Исходной позицией Армении в карабахском вопросе является невозможность возвращения НКР в состав Азербайджана. Как заявил 4 апреля на брифинге в Сербии Серж Саргсян, "народ Нагорного Карабаха, который с момента распада Советского Союза воспользовался своим правом на самоопределение, не может иметь будущего в составе Азербайджана". "В навязанной ему жестокой войне карабахский народ защитил свою родину, и невозможно заставить его отказаться от своей независимости", - заявил президент Армении. Подразумевается, что все остальные вопросы могут и должны быть предметом для переговоров. Сводить процесс урегулирования карабахского конфликта к вопросу - вернется Карабах в состав Азербайджана или нет, означает остановить переговорный процесс и выбирать между миром и войной.

Во внешней политике Сержа Саргсяна за три года его правления ясно прослеживались следующие заданные константы: углубление и расширение стратегического партнерства с Россией, развитие экономических отношений и политического диалога с Ираном, углубление торгово-экономических и политических отношений с Грузией, курс на сближение с Евросоюзом и плотный диалог с США. Необходимо отметить, что все эти направления представляют стратегическую важность для страны и перекос в любом из них чреват плачевными последствиями. Можно констатировать, что Ереван наладил ровный и прогнозируемый диалог со всеми своими традиционными партнерами.

Внутриполитическая ситуация в Армении 3 года назад характеризовалась высочайшим уровнем напряжения, практически революционной ситуацией. 1-2 марта 2008 года, в результате столкновений сторонников оппозиции с силами охраны правопорядка погибли 10 человек, сотни получили ранения. Таков был итог правления второго президента Армении - Роберта Кочаряна и крайне неблагоприятный общественно-политический фон, в условиях которого пришлось стартовать новому президенту - Сержу Саргсяну. Сегодня протестные настроения в армянском обществе не иссякли. Они столь же интенсивны, и на то есть объективные причины, лежащие, в первую очередь, в социально-экономической плоскости. Однако изменилась сама внутриполитическая атмосфера. В Армении налицо не жесткое силовое противостояние власть-оппозиция, а реальный и весьма интересный политических процесс.

В одном из своих последних выступлений Саргсян заявил, что считает закономерным стремление народа к изменениям и столь же закономерным желание правительства ускорить эти изменения. "Что касается политической жизни, то мы готовы выслушать критику, предложения, но если они будут направлены на решение конкретных задач, будут реалистичными, применимыми в жизни... Власть и оппозиция должны сделать правильные выводы из ошибок прошлого, чтобы не повторять их. Не воспринимайте сказанное мною в качестве реверанса, но по обе стороны есть люди, которые имеют большой опыт, знают, что такое государство и государственность", - заявил он. Таким образом, внутри страны главным вводным параметром текущего политического процесса является диалог между властью и оппозицией, построенный с учетом базового требования - защиты интересов государства и государственности.

События последнего периода демонстрируют, что главная оппонирующая властям сила - Армянский национальный конгресс под лидерством первого президента страны Левона Тер-Петросяна осознает всю ответственность момента и принимает условия игры. В ходе последнего митинга оппозиционный лидер заявил, что Армянский национальный конгресс будет действовать в рамках Конституции и законов страны, достигнет выполнения своих требований плавно, шаг за шагом - с тем, чтобы удержать Армению от социальных бунтов и политических потрясений. По его словам, выбор подобного подхода обусловлен опасениями по поводу возможного возрастания вероятности возобновления войны со стороны Азербайджана. "Если некоторые лица скептически относятся к этой обеспокоенности, то у меня нет сомнений по поводу того, что Азербайджан ни секунды не станет колебаться, и воспользуется создавшейся в Армении хаотичной ситуацией", - отметил оппозиционер.

Для большинства экспертов ясно, что политическая, экономическая и общественная интеграция Армении и Карабаха - факт, непосредственно связанный и с конфликтом и внутриполитической ситуацией в Армении. Вкупе с остальными внешними вызовами, карабахский конфликт является важнейшим элементом внутренней политики и внутренней стабильности Армении. Хаос внутри страны обязательно нарушит статус-кво на границе. Поэтому у политических сил Армении нет иного выбора, как строить свою борьбу с учетом внешних вызовов. И если оппозиция принимает эти правила игры, то за властью закрепляется обязательство "ускорить изменения, к которым стремится народ".

Предшественник Сержа Саргсяна - Роберт Кочарян недавно представил в обширной газетной статье социально-экономические итоги своего правления. В частности, Кочарян констатировал стабильный рост основных макроэкономических параметров, намекая на то, что после его ухода данная динамика не была сохранена, более того, был зафиксирован спад. Однако если углубиться в суть вопроса, то станет очевидно, что рост экономики Армении в "кочаряновский" период обеспечивался практически автоматически, в русле глобальных и региональных экономических процессов. Экономика Армении "набухала" под воздействием глобального строительного бума и американского ипотечного пузыря. Ненормальный рост сектора строительства был также результатом личной заинтересованности правящего класса в этом виде бизнеса. Сегодня мало-мальски уважающий себя армянский политик или государственный служащий, от депутата до генпрокурора, построил себе офисный центр в Ереване. Количественный рост экономики был налицо. Однако эта был монстр на глиняных ногах. И он рухнул, оставив под обломками всю конструкцию "кочаряновской экономики" - пустующие, а порой и вовсе недостроенные элитные здания в центре Еревана превратились из показателя прогресса в общественный раздражитель.

Вторая волна глобального финансово-экономического кризиса, явившаяся в виде продовольственного кризиса и резкого скачка инфляции, поставила ребром необходимость развития производственного и сельскохозяйственного секторов, именно тех, которые были подавлены монополистами и импортерами в период правления Кочаряна. Текущая кадровая политика Сержа Саргсяна свидетельствует о том, что власть понимает серьезность угроз и актуальность решительных действий в этом направлении. Новые назначения на ответственные посты осуществляются не по партийному принципу, а исходя из профессиональных навыков. Перед правительством страны в этом плане поставлены срочные задачи, решение которых и станет залогом продолжения цивилизованного внутриполитического диалога в Армении.

Вторым важным фактором сохранения стабильности в последующие два года правления Сержа Саргсяна станет способность власти к самоочищению, избавлению от скомпрометировавших себя функционеров, наживающих добро на страданиях народа, не чувствующих ответственности перед страной, население которой вынуждено мигрировать в поисках работы. Президент Серж Саргян и в этом вопросе должен жестко обозначить правила игры - "цели, пределы и возможности", выход за рамки которых будет означать выход против интересов государства и государственности. Внутренние и внешние ресурсы Армении не позволяют, не будут позволять в дальнейшем гасить проблемы простым финансовым вмешательством. Нужен широкий консенсус и диалог власти с народом на заданных на старте условиях и параметрах. Эти условия сегодня очевидны - приоритет закона, справедливость, участие общества в формировании власти и ее дальнейшей политики, политический плюрализм, обеспечение прав и свобод гражданина. Лишь игра по этим правилам позволит Армении обеспечить эволюцию внутреннего политического процесса и нивелировать внешние факторы риска.

Виктор Якубян - эксперт по проблемам Южного Кавказа