Азербайджан, 4 ноября, 2008, 18:12 — ИА Регнум. "Центрально-Азиатскому региону предстоит в ближайшей перспективе стать чуть ли не основным полем, на котором развернутся геополитические баталии", - заявил главный научный сотрудник КИСИ, доктор политических наук Константин Сыроежкин, выступая с докладом на международной конференция "Внешнеполитическая ориентация стран Центральной Азии в свете глобальной трансформации мировой системы международных отношений", передает корреспондент ИА REGNUM.

По словам политолога, данная тема обсуждалось в экспертном сообществе еще в середине 90-х годов прошлого столетия. "По этому поводу приводилось множество аргументов, главные из которых заключались в том, что, во-первых, геополитический вакуум не терпит пустоты, и рано или поздно начнет заполняться иной - нероссийской субстанцией; во-вторых, природные ресурсы региона сыграют с ним плохую шутку, обеспечив начало новой "большой игры"; и в-третьих, борьба за пути транспортировки углеводородов станет основным содержанием этой игры. Сегодня все это мы наблюдаем в реальности", - отметил он.

Как утверждает Сыроежкин, между геополитическими центрами силы с переменным успехом идет "Большая игра" за влияние в регионе. "На определенном этапе верх одерживает Запад (точнее - США, поскольку о присутствии в регионе стран Еврозоны можно говорить только условно), на определенном - Россия. Китай пока держит паузу, не вступая в прямую конфронтацию с США и поддерживая у России иллюзию о том, что в регионе роль "первой скрипки" отведена ей", - сказал он.

По словам политолога, до 1999 года сложившийся в регионе геополитический статус-кво устраивал всех заинтересованных игроков. "Устраивал Соединенные Штаты и Запад в целом, потому что гарантировал не только от возрождения антиамериканского или антизападного альянса, но и обеспечивал ослабление влияния в регионе России и возможность укрепления собственных позиций. Устраивал Китай, поскольку противостояние между Россией и США в регионе, экономический и политический хаос в составляющих его государствах давал возможность "использовать благоприятный момент" для наращивания собственной мощи и решения значимой для КНР задачи - воссоздания "Большого Китая". Устраивал исламские страны, прежде всего потому, что возникновение на просторах Центральной Азии (ЦА) новых независимых государств существенно расширяло ареал распространения ислама и идей тюркской и мусульманской солидарности.

Хотя не в полной мере, но устраивал и Россию. Последняя, не обладая достаточными материальными, финансовыми и военными ресурсами для безусловного доминирования в регионе и занятая налаживанием контактов с США и Западом, обеспечивала свое ограниченное присутствие и влияние в ЦАР за счет: транспортных коридоров; доминирования во внешнеторговом обороте; участия государств региона в ДКБ и присутствия российских воинских контингентов на территории Таджикистана, Киргизии и Туркменистана; "комплекса вины" за развал СССР, на основе которого строилась мифическая интеграция в рамках СНГ.

Наконец, устраивал сами государства Центральной Азии, так как обеспечивал им условия не только для суверенного развития, но, что особенно важно - материального благополучия местной политической элиты. Главная задача, которую предстояло решить всем государствам региона, - преодоление их изоляции от внешнего мира и сохранение в условиях идеологического вакуума и жестких условий, диктуемых начавшейся "геополитической игрой", своей национальной идентичности", - подчеркнул Сыроежкин.

Как отмечает эксперт, из-за того, что претендентов на "советское наследство" оказалось слишком много, вполне естественным образом у политического руководства новых независимых государств Центральной Азии происходила переоценка ценностей и "стратегических" партнеров. "На начальном этапе в качестве таковых выступали Турция и Иран, а с середины 1990-х годов - США, которые, с некоторыми исключениями, остаются в данной роли и по настоящее время.

Россия в те годы, хотя и имела с государствами региона общие структуры обеспечения безопасности, а с некоторыми из них подписала декларации и договора о вечной дружбе, в списке "стратегических партнеров" не числилась. И причина тому - политика России в отношении государств региона. Потратив громадные усилия для сближения с США и западными странами, Россия практически утратила имеющиеся на тот период возможности сохранить свое влияние в Центрально-Азиатском регионе.

Ситуация начала меняться с конца 1990-х годов, когда стал очевидным крах проекта "российско-американской дружбы", а региональные угрозы из области научных дискуссий перешли в практическую плоскость, и Россия была призвана на помощь в их локализации. Это открывало для РФ своеобразное "окно возможностей" - если не для полного восстановления своего влияния в регионе, то хотя бы для укрепления в нем своих позиций. И процесс, что называется, пошел.

Однако укрепление позиций России в регионе разрушало геостратегию в нем США. И после событий 11 сентября 2001 года они сочли необходимым дополнить экономическое присутствие в регионе военным", - утверждает он. По словам Сыроежкина, тогда же начали проявляться и еще несколько тенденций, ставших очевидными в последние годы и оказавших существенное влияние не только на сегодняшний расклад геополитических сил, но и на поведение всех региональных факторов.

"Первое касалось политики Соединенных Штатов, которые на правах единственной глобальной сверхдержавы получили своеобразный карт-бланш на право единоличного вмешательства во внутренние дела других государств, которые были поделены на "наших" и "не наших". Во-вторых, в мире возникла опасная тенденция ориентации во внешней политике на "право силы" и возникновения все у большего числа государств потребности в нанесении упреждающих ударов. Как результат - расширение сфер применения вооруженной силы при защите своих национальных интересов, активизация гонки вооружений и захлестнувшая мир волна террора. В-третьих, стала очевидна неспособность гарантирующих безопасность традиционных международных институтов - ООН, ОБСЕ, НАТО - справиться с возложенной на них миссией. Более того, их присутствие в ряде регионов вело либо к эскалации конфликта, либо к его переводу на новую фазу развития. В-четвертых, изменилась политика России. Во второй половине 1990-х - начале 2000-х годов она предприняла попытку вернуть утраченные ею в начале 1990-х годов позиции в регионе. И надо сказать, что обстоятельства складывались в ее пользу. В начале 2000-х годов она (вместе с Китаем) переиграла США в Центральной Азии, хотя и согласилась на их военное присутствие в регионе.

Правда, в дальнейшем что-то "сломалось". С конца 2003 года, пытаясь хоть как-то реагировать на усиливающиеся попытки Запада расширить зоны своего влияния на постсоветском пространстве, она вела себя, словно слон в посудной лавке, разрушая достигнутое ранее хрупкое равновесие", - сообщил политолог.

По словам Сыроежкина, конфликт между Россией и Западом, точнее - США, становился все более очевидным, и для государств СНГ это означает, что время балансирования в рамках концепции многовекторности подходит к своему логическому завершению, и в ближайшей перспективе им будет предложено окончательно определиться со своими приоритетами во внешней политике.

"Окончательно этот вывод подтвердился в августе 2008 года. Незначительный по своим военным масштабам грузино-осетинский конфликт в политическом и особенно геополитическом плане оказался достаточно значимым. В политическом плане он легализовал весь комплекс проблем, имеющих место как в СНГ в целом, так и в России в частности. В геополитическом - в очередной раз доказал, что интеграционный проект России и Запада - иллюзия. Видеть Россию сильной и адекватно реагирующей на угрозы ее или ее союзников национальной безопасности Запад не желает, а вся его демократическая риторика - от лукавого. Еще большая иллюзия - интеграционный проект Запад и постсоветские государства. В лучшем случае они всего лишь пешки в большой геополитической игре, в худшем - плацдарм для наступления на Россию", - подчеркнул он.

Как утверждает политолог, "на сегодняшний день в мире отчетливо просматривается дуга управляемого хаоса, простирающаяся от Пакистана через Афганистан, Иран, Грузию, Украину до Косова, раздирая единое геополитическое пространство Евразии на несколько зон вооруженных конфликтов". "Если попытаться сформулировать цель Российско-Грузинского конфликта, то она видится в двух взаимосвязанных аспектах: 1) втянуть Россию в большую войну на постсоветском пространстве, осложнить ее отношения с государствами СНГ, актуализировать проблемы в отношениях центра с субъектами федерации; 2) проверка России и ее нового руководства "на прочность". Если грузинская сторона рассчитывала на результат в виде восстановления своей юрисдикции в Южной Осетии, то США интересовало другое. Для них, судя по всему, был важен характер и быстрота российской реакции, а также открывающаяся перспектива, используя негодование мирового сообщества по поводу "агрессии России против Грузии", создать условия, объективно препятствующие повышению уровня влияния России на пространстве СНГ и обеспечивающие усиление военного присутствия США и НАТО на Кавказе", - подчеркнул Сыроежкин.

По словам эксперта, конфликт вбил небольшой клин между Россией и Китаем. "В Вашингтоне правильно просчитали, что при любом раскладе Пекин, избегающий дискуссий вокруг скользкой темы "этнического сепаратизма", постарается выдержать паузу и дистанцироваться от однозначной поддержки России. Хотя и косвенно, но удар наносился и по Китаю. Об этом говорит время, выбранное для начала действий грузинской армии. Начало войны именно в день открытия Олимпийских игр в Пекине должно было решить сразу несколько задач американской внешней политики. Агрессия Грузии, отвлекая внимание от крупнейшего международного события в мире большого спорта, наносила удар по Китаю и тем его достижениям, результатом которых и стало то, что Олимпиада проводилась в столице КНР. При этом удар наносился с таким расчетом, чтобы Пекин, оставшись недовольным, не высказал своего недовольства, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится Олимпиада.

По-видимому, делался расчет на то, что вмешательство России в грузино-осетинский конфликт неизбежно осложнит ее отношения с Европой и отдалит перспективу заключения нового соглашения о сотрудничестве, в том числе и по транспортно-энергетическим проектам. Наверняка просчитывалось и то, что втягивание Европейского Союза в процесс разрешения конфликта усложнит отношения внутри него, существенно сократив его амбиции по превращению в самостоятельный центр силы.

Грузино-осетинский конфликт лишь один из серии управляемых конфликтов, и, к сожалению, отнюдь не последний. При этом почти наверняка можно утверждать, что США, проигравшие на Кавказе, попытаются взять реванш, и вторая попытка проверить Россию "на прочность" будет предпринята на пространстве Центральной Азии, где ставки не идут ни в какое сравнение с Грузией", - сказал Сыроежкин.

По мнению эксперта, не имеет смысла говорить о кризисе СНГ, так как "потеря Грузии ничуть не ослабляет СНГ, а напротив - усиливает, поскольку одним фрондером становится меньше". "Вполне очевидно, что справиться с мировыми, да и региональными проблемами ни одно государство самостоятельно не способно. Попытки решить ту или иную проблему самостоятельно, как правило, приводят не только к ее усугублению, но и к тому, что взявшее на себя столь тяжкий груз государство оказывается само на грани кризиса. Роль ООН в разрешении конфликтов усилиями ряда государств сведена к нулю, а сама организация увязла в бюрократических процедурах. НАТО и ОБСЕ - анахронизмы времен "холодной войны" и в новых условиях без серьезного реформирования явно не способны адекватно реагировать на возникающие угрозы и вызовы. Более того, их присутствие в ряде регионов мира ведет лишь к усложнению конфликтов", - утверждает Сыроежкин.

Как заявляет политолог, проблемы региональной безопасности должны решаться самими региональными государствами, причем только в кооперации. "Пример Центральной Азии в этом смысле, весьма показателен, хотя на сегодняшний день, возможно, и не совсем успешный.

В регионе сложилась многоуровневая архитектура обеспечения безопасности. И хотя эффективность ряда присутствующей в ней механизмов оставляет желать лучшего, нельзя не признать того факта, что вся система в целом работает. Во всяком случае, при всех издержках, связанных главным образом с последствиями "Большой игры" в регионе, конкуренцией действующих в нем структур безопасности или параллелизмом в их деятельности, она позволяет не только находить консенсус по довольно сложным международным проблемам, но и практически решать актуальные вопросы обеспечения региональной безопасности.

Единственное, чего ей не хватает - согласованности взглядов и действий. Но для этого нужно совсем немного - отбросить амбиции и признать, что мы есть на самом деле, что мы можем совместно и поврозь, к чему может привести никому не нужное противостояние. Возможно, тогда придет понимание, что главным источником угроз (в том числе и региональных) является "разруха в головах" некоторых политиков, что смысл понятия "коллективная безопасность" заключается именно в том, что действовать необходимо сообща, в чем-то уступая друг другу и беря от каждого то, что он может дать", - подытожил Константин Сыроежкин.