Москва, 6 сентября, 2018, 16:39 — ИА Регнум. «Ritratto di Monna Lisa del Giocondo» Леонардо да Винчи. Этому женскому портрету, созданному великим флорентийцем в самом начале XVI века, посвящено немало восклицаний, исследований и статей. Произведение волнует совершенством мастерства, молчаливым призывом к диалогу. На него откликались историки искусства, искусствоведы, поэты, философы, психологи, журналисты, химики, физики, медики, любители сенсаций. Зачем, почему — вопросы, скорее, риторические, а потому попытки ответить на них лишь приумножат необязательную словесную вторичность. Однако отметим, что, так или иначе, «разговоры вокруг» того, что принято причислять к загадкам, Заратустрой не запрещены. С благодарностью к достойным трудам на данной ниве и уважением к чувствам авторовпрошлого рискнём дать определение их деятельности. Онистремились передать цельную ноуменальную сущность визуального феномена вербальными средствами [1].

За несколько минут из всемирной паутины вы выудите, например, такое.

«Грюйе, конец XIX века: «Скоро уж четыре столетия, как Мона Лиза лишает здравого рассудка всех, кто, вдоволь насмотревшись, начинает толковать о ней».

Теофиль Готье: «Джоконда! Это слово немедленно вызывает в памяти сфинкса красоты, который так загадочно улыбается с картины Леонардо… Опасно попасть под обаяние этого призрака… Её улыбка обещает неизвестные наслаждения, она так божественно иронична… Если бы Дон Жуан встретил Джоконду, он бы узнал в ней все три тысячи женщин из своего списка…»

Искусствоведы и историки искусства посвятили ей немало строк. Так, Гращенков пишет: «Бесконечное многообразие человеческих чувств и желаний, противоборствующих страстей и помыслов, сглаженных и слитых воедино, отзывается в гармонически бесстрастном облике Джоконды лишь неопределённостью её улыбки, едва зарождающейся и пропадающей. Это ничего не означающее мимолётное движение уголков её рта, словно отдалённое, слившееся в один звук эхо, доносит до нас из беспредельной дали красочную полифонию духовной жизни человека».

Искусствовед Ротенберг считает, что «немного найдется во всем мировом искусстве портретов, равных «Моне Лизе» по силе выражения человеческой личности, воплощенной в единстве характера и интеллекта. Именно необычайная интеллектуальная заряженность леонардовского портрета отличает его от портретных образов кватроченто».

Борис Виппер. «Чудо Моны Лизы заключается именно в том, что она мыслит; что, находясь перед пожелтевшей, потрескавшейся доской, мы непреоборимо ощущаем присутствие существа, наделенного разумом, существа, с которым можно говорить и от которого можно ждать ответа».

Виктор Лазарев анализировал её как учёный-искусствовед: «Эта улыбка является не столько индивидуальной чертой Моны Лизы, сколько типической формулой психологического оживления, формулой, проходящей красной нитью через все юношеские образы Леонардо, формулой, которая позднее превратилась, в руках его учеников и последователей, в традиционный штамп».

Её анализ привлекал внимание не только искусствоведов, но и психологов. Зигмунд Фрейд пишет: «Леонардо в лице Моны Лизы удалось воспроизвести двоякий смысл её улыбки, обещание безграничной нежности и зловещей угрозы».

Философ А.Ф.Лосев пишет о ней резко негативно: …"Мона Лиза» с её «бесовской улыбочкой». «Ведь стоит только всмотреться в глаза Джоконды, как можно без труда заметить, что она, собственно говоря, совсем не улыбается. Это не улыбка, но хищная физиономия с холодными глазами и отчётливым знанием беспомощности той жертвы, которой Джоконда хочет овладеть и в которой, кроме слабости, она рассчитывает ещё на бессилие перед овладевшим ею скверным чувством».

Открыватель термина микровыражение психолог Пол Экман пишет о выражении лица Джоконды, анализируя его с точки зрения своих знаний о человеческой мимике: «Необычность впечатления от знаменитой Моны Лизы отчасти и заключается в том, что Леонардо ловит свою натуру именно в момент этого игривого движения; повернув голову в одну сторону, она смотрит в другую — на предмет своего интереса. В жизни это выражение лица мимолётно — взгляд украдкой длится не более мгновения» [2].

И вот вам — розочка на торте: «Учёные из Гарвардского клинического и междисциплинарного центра и Калифорнийского университета в Санта-Барбаре (США) заявили, что им удалось разгадать секрет таинственной улыбки Моны Лизы.

Согласно результатам исследования американских специалистов, у Лизы Герардини (1479—1542 или ок. 1551), изображённой на знаменитой картине Леонардо да Винчи, был гипотиреоз — недостаток гормонов щитовидной железы. По словам специалистов, для представительниц слабого пола, страдающих этим недугом, характерна бессильная улыбка, вызванная мышечной слабостью, в частности лицевых мышц, и определёнными моторными нарушениями.

Американские специалисты обнаружили также и другие признаки гипотиреоза у Моны Лизы: припухшие кисти, желтоватый оттенок кожи, редеющие волосы, отсутствие бровей и ресниц, небольшой зоб.

Ну, это уж, извините, что-то сродни выбросу сероводорода из лужи. Простим американцам незнание того, что женщины эпохи кватроченто выбривали лоб и брови, а ресницы обесцвечивали. Поиронизируем и забудем. Однако они органично вписались со своим «открытием» в агонизирующий процесс постмодернистского пира. По мне, это часть той программы по «низведению» под плинтус того, что было принято считать ценным, посягательству на коды (архетипы в подсознании). Из той же серии, между прочим, попытка выставить Зою Космодемьянскую пироманкой и пациентом психбольницы.

Мне надоело убегать от постмодернистов в «башню из слоновой кости». Мне надоел их пошлый «принцип деконструкции» традиционных ценностей и культурного наследия. Надеюсь, их ухмылка останется лишь в жанре карикатуры.

Рискну предложить свою версию этой Улыбки

Есть такая наука — семиотика [3]. Исследует знаки и символы. У Леонардо да Винчи всё значимо. Неслучаен выбор пейзажа. Возможно, именно пейзаж и есть — ключ к диалогу между художником и зрителем.

Исследовательницы из Италии определили, что на знаменитой картине Леонардо изобразил пейзаж из региона Монтефельтро, расположенный на северо-востоке Италии.

Геоморфолог из Университета Урбино Оливия Неши и художница Розетта Боркиа установили, что реки, озера и горы, изображенные на портрете Джоконды, находятся в области Марке, расположенной в Центральной Италии, неподалеку от Тосканы и Эмилии-Романьи. Территория этой области представляет собой гористую местность с протекающими по ней реками. Подробные данные исследования опубликованы в декабре 2012 года в книге под названием Code P» [4]. Напомню, что именно Тоскана — средоточие наследия этрусков.

И если вы стремитесь понять природу волнения от загадочности взрослой и очень молодой, нежной и бестрепетной, умной и незлой, спокойной и полной чувств, женщиной, отправьтесь в путешествие по Италии. Походите с гидом по достопримечательностям Тосканы, спуститесь в залы этрусских погребений и увидите:

И допустите мысль о том, что сами этруски исчезли, но всё же оставили среди прочих загадок, Моне Лизе и вам свои улыбки.

Видел ли их Леонардо? Да.

Вот отрывок из книги Я. Буриан и Б. Моуховой «Загадочные этруски» [5], подтверждающий такую возможность.

«Сервий — последний древний писатель, в произведениях которого сохранились более или менее подробные сведения об этрусках. С окончанием эпохи античности иссякли источники сведений об этрусской цивилизации, и знания о ней перестали пополняться. Это все, чем располагает человечество. Больше к ним ничего не добавилось — наоборот, какая-то часть была утеряна.

Так продолжалось долгое время — более тысячи лет.

Однако в течение всех этих столетий сохранялось множество памятников, оставленных этрусками: развалины построек, руины городов, остатки каналов, обширные кладбища, росписи и скульптуры, урны с изображениями человеческих лиц и огромное количество великолепно обработанных орудий…

Вероятно, нередко случалось, что, находя на этрусской могиле урну или вазу, беря в руки изделие, созданное этрусками, люди равнодушно, иногда даже с суеверным страхом отбрасывали его в сторону или уничтожали. Сколько их таким образом было потеряно, сколько уничтожило время?

Бессмысленно строить об этом догадки. Остается фактом, что даже такой великолепный памятник этрусского искусства, как Капитолийская волчица, который еще в X веке находился в Латеранском дворце в Риме, не возбудил широкого интереса. Та же участь постигла и этрусские вазы, найденные к I веку в Арреции. Мы можем лишь догадываться о том, что некоторые этрусские могилы служили источником вдохновения Данте, когда он описывал Ад, и что этрусская живопись была известна Микеланджело. На одной его фреске изображена голова, прикрытая шкурой волка, которая напоминает голову бога подземного царства Аида, воспроизведенного в одной из могил в Тарквиниях.

Это лишь туманные и не всегда достоверные свидетельства того, что в Средние века и в ранний период новой истории не совсем угас интерес к этрусской культуре и ее создателям. Но, вне сомнения, его проявлял лишь очень ограниченный круг людей» [6].

Остались нам в наследство их улыбки, спокойные и волнующие. И, может быть, их последний привет с границы жизни и смерти, с неуловимого перехода между феноменом и ноуменом и передал Леонардо да Винчи портретом Моны Лизы. И если смех, по мнению Сергея Аверинцева, это переход от несвободы к свободе [7], то эти улыбки — из эфемерной мембраны перехода между жизнью и смертью, именуемой вечностью.

[1] Всякому феномену соответствует свой ноумен, и, следовательно, по крайней мере некоторые ноумены проявляют себя в виде феноменов.

[2] https://ru.wikipedia.org/wiki/Мона_Лиза

[3] Согласно Ю. М. Лотману, под семиотикой следует понимать науку о коммуникативных системах и знаках, используемых в процессе общения.

[4] http://www.liveinternet.ru/users/1798479/post286834256/

[5] ancientrome.ru/publik/article.htm?a=1337476684

[6] http://www.my-article.net/get/наука/история/древнего-мира/этруски-и-ранний-рим

[7] ec-dejavu.ru/n/Ne_smeh