Москва, 2 июля, 2015, 23:00 — ИА Регнум. «Всё идет по плану…» Не только одиозный основатель группы «Гражданская оборона» иронизировал по поводу плановой системы СССР. Реформаторы 90-х открестились от нее, как от чумы, уповая на целительную экономическую силу рынка. Госплан ушел в небытие. Монстр советской системы долгие годы был, как говорят, одним из трех железных обручей, наряду с партией и силовыми структурами, которые скрепляли страну в единый монолит. Пятилетки стали основой управления ее экономикой. Рождались они в недрах Госплана. Бывший сотрудник ведомства Евгений Иванов уверен, что для успеха реформ в России и ее экономического роста полезно вспомнить забытый опыт.

«Мне кажется, что наша страна стоит перед очень важным и острым вопросом, какую политэкономическую систему мы выберем, — заявил он ИА REGNUM, — ведь недаром в одном из выступлений на Петербургском форуме у президента вырвалось ужасное слово „Госплан“. Это говорил не я — госплановец, не г-н Зюганов, это говорил президент. Значит, сейчас все наверху чувствуют, что у нас не работает экономическая система, которая сейчас создалась».

Первой и основной причиной этого легендарный госплановец считает отказ государства от активной роли воздействия на экономические процессы, сосредоточенность исключительно на каком-то отстраненном прогнозировании. «Каждую неделю новый прогноз от г-на Улюкаева, от г-жи Набиуллиной, — отмечает Евгений Александрович. — Все, захлебываясь, дают прогнозы, но никто не говорит, что же нужно делать и как этим управлять».

Вторая причина неудач, по мнению Евгения Иванова, ручное управление. Президенту постоянно приходится вмешиваться, лететь то в один регион, то в другой, чтобы решить возникшую проблему. Подобные обращения звучали от директоров и на последнем Петербургском экономическом форуме. «Без его приезда эти вопросы не решаются, значит, система не работает, она не воспроизводит решения», — констатирует экономист.

И, наконец, третья причина, по Иванову, потеря сбалансированности экономики. «Все мы знаем огромное количество цифр, включенных в так называемые майские указы президента, — отмечает он, — хорошие указы, но у кого есть уверенность в сбалансированности этих цифр? Ни у кого нет! Например, должны быть сбалансированы показатели изменения инвестиций в основной капитал с показателями создания высокопроизводительных рабочих мест, с показателями вовлечения доли наукоемких отраслей и т.д. Это все должно быть сбалансировано. Я это делал. Скажем, рост зарплаты и производства товаров: в моих руках был баланс доходов и расходов населения. Какие у нас споры были в Госплане за каждую копейку в балансе! Сейчас этого нет. Сейчас чувствуют все, что потеряны рычаги государственного воздействия на экономические процессы. Каждый руководитель на своих плечах чувствует эти недостатки».

Кто виноват в просчетах? Младореформаторы? Гайдар?

Е. Иванов: «Гайдар наделал много ошибок, но он это понимал. Я с ним спорил по многим вопросам, ушел из Министерства экономики. Я разошелся с ним по вопросу строительства Бурейской и Богучанской ГЭС. Я сказал: „Давайте разработаем топливно-энергетический баланс Приморья и Сибири. Если увидим, что Бурейская и Богучанская ГЭС не нужны, тогда надо прикрыть их строительство“. А просто притормозить — я был против. Я был руководителем всей сводной службы Министерства и обязан был возглавить работу по торможению строительства, и я ушел. Он (Гайдар) потом понял свои ошибки. Незадолго до смерти, выступая по телевидению, сказал: „У нас рынок получился какой-то вороватый“».

Сам Евгений Иванов отнюдь не идеализирует Госплан. В системе советского планирования пороков хватало. Главный из них — планы предприятиям навязывались сверху, от выполнения этих навязанных сверху планов зависела жизнь коллектива: «выполнил план — директор в президиуме на партийно-хозяйственном активе, премии работникам, выделяется сколько-то квартир коллективу». Это искажало мотивацию к труду. Важно было выполнить те задания, которые спускались из Госплана. Эти задания не были близки предприятию, цеху, бригаде. Подобной практики, считает экономист, нужно избегать. «Предприятия должны работать по рыночным механизмам, никаких заданий навязывать не нужно. Вышестоящим организациям могут увеличить задания, не доводя их до предприятий. Какие есть основания для вышестоящих организаций увеличить эти задания? Они могут изменить порядок аренды, построить инфраструктуру, тем самым улучшать возможности предприятия», — предлагает Евгений Иванов.

Еще в начале 2000-х, когда почившему Госплану было 80 — сейчас более 90, — Евгений Иванов в интервью «Независимой газете» говорил о том, что стране нужен Госплан. Но не прежний, архаичный, а обновленный.

«Госплан не ставил задачу вложить в план все до каждой пуговицы и до каждого гвоздя, — подчеркнул ИА REGNUM Евгений Иванов. — Это и не нужно было, эта мелочь балансировалась сама по себе, когда были сбалансированы более серьезные вещи. А с этим Госплан справлялся. Было 150−170 видов продукции, которые Госплан балансировал». Экономист уверен, что «в Минэкономики должно быть ведомство, которое не прогнозы делает, а планы». Эти планы должны доходить до уровня губернаторов, губернаторских и федеральных министров, глав корпораций. Они не должны спускаться на предприятия: те пусть работают на рыночных условиях. Что касается ответственности, то все начальники обязаны отвечать за выполнение заданий, что называется, головой. «Не выполнил план по своей вине — не обеспечил инфраструктуру, аренду помещений, дороги, внешнюю торговлю — ответь». Такую «комбинированную» систему — сочетание рынка и плана — предлагает человек, долгие годы проработавший в Госплане, принимавший участие в работе реформаторов 90-х и продолжающий работать в Институте экономики РАН.

— В чем была слабая сторона Госплана?

— Понимаете, у нас Госплан стал символом всей советской экономической системы, а он реализовывал лишь определенную часть функций управления, пусть и важнейших. Был еще Госснаб, различные функциональные госкомитеты межотраслевого значения, например ГКНТ (Госкомитет по науке и технике), Госкомитет по труду и социальным вопросам и др., отраслевые министерства, наконец. Главная задача Госплана заключалась в формировании пятилетнего бизнес-плана развития национального хозяйства СССР, сбалансированного по отдельным секторам и ресурсам.

Но любая экономическая деятельность должна основываться на неком представлении о желаемом будущем. В этом смысле планирование — функция универсальная. Она реализуется как в бизнес-планах крупных корпораций, так и отдельных частных хозяйствах среднего и мелкого размера. В советской системе это пытались делать в масштабах всего национального хозяйства. Аналогичную функцию пытаются реализовывать и в других крупных рыночных экономиках либо в специализированных структурах (как, например, во Франции, Японии, Южной Корее), либо в министерствах экономики или финансов.

Главный порок советской плановой системы состоял в том, что плановые директивы не опирались на рыночную среду, на рыночные условия реализации продукции. Планы предприятиям навязывались сверху, ресурсы для их исполнения также выделялись сверху через систему Госснаба и от выполнения этих навязанных сверху планов зависела жизнь коллектива: «выполнил план — директор в президиуме на партийно-хозяйственном активе, премии работникам, выделяется сколько-то квартир коллективу». Но предприятие не реализовывало свою продукцию на рынке, не продавало ее конкретному потребителю. Оно по фиксированной цене и разнарядке Госснаба или Минторга направляло продукцию предприятию-потребителю или региональному управлению торговли. В результате это искажало мотивацию к эффективной хозяйственной деятельности.

Важно было выполнить те объемные задания, которые спускались сверху из соответствующего отраслевого министерства. Система работала на цифру отчета, а не на нужды конкретного потребителя, который был вынужден брать то, что дают. Поскольку цены так же утверждались сверху, у предприятий отсутствовала мотивация снижать издержки. В результате, «экономика была не экономной». Отраслевые министерства, которые по идее должны были выражать общегосударственные интересы, по сути превратились в отраслевых лоббистов за снижение напряженности плановых заданий и получение большего объема ресурсов. Так что проблема не в том, что Госплан давил, а в том, что рынка не было.

— Насколько эти недостатки осознавались в советское время на уровне ученых и власти. Были ли попытки изменить систему?

— Конечно. Сейчас как-то не принято вспоминать о том, что в стране периодически пытались найти эффективную модель функционирования экономики и в конце пятидесятых, когда создавали совнархозы, и в середине шестидесятых, когда внедряли хозрасчет. В Советском Союзе была серьезная экономическая наука. Достаточно напомнить имена В.С. Немчинова, В.В. Новожилова, Л.В. Канторовича, Л.И. Абалкина, Т.С. Хачатурова, А.И. Анчишкина, Ю.В. Ярёменко, С.С. Шаталина, Н.П. Федоренко. Только в системе Госплана было пять институтов различного профиля.

Серьезной попыткой изменить административную систему, конечно, стала так называемая Косыгинская реформа по внедрению хозяйственного расчета. Углубление реформы, на мой взгляд, было блокировано событиями в Чехословакии в августе 1968 года. В Политбюро испугались общей волны либерализации, которая имела и экономическую составляющую — теорию рыночного социализма Оты Шика. В результате, на расширение экономических вольностей не решились, и экономика сначала «ушла в застой», а в конечном итоге система зашла в тупик. В Госплане это понимали не хуже чем в АН СССР.

Еще при Л.И. Брежневе, кажется, в 1980 году, я участвовал в подготовке секретной записки за подписью председателя Госплана Н.К. Байбакова в Совмин и ЦК КПСС по поводу того, как у нас плохо идет дело и что делается неразумно в системе управления. В документе было показано, как мы отстаем от Запада в разных отраслях, и почему это так плохо. У нас такие-то машины, а там такие-то, нет компьютеризации и т.д. Было показано, как наша система централизованного планирования приводит к этому, как она искажает мотивацию к эффективной работе. При такой системе организации и управления не может быть инновационного развития. Записка была короткая, но зубодробительная. К сожалению, последовало указание бумаге в ЦК хода не давать, в Совмине ее изъяли и уничтожили. В итоге тем, кто понимал, что систему надо менять, не дали хода.

— С исчезновением СССР исчез и Госплан. А была ли возможность, с Вашей точки зрения, трансформировать советскую систему управления экономикой и избежать катастрофы?

— Шанс подстроить ее под нужды страны и времени, безусловно, был. Был шанс не подводить экономику к шоковой терапии, а постепенно трансформировать ее лет за пять-десять, как это сделал Китай.

Многое, что делал Горбачев, было правильным, сдвиги эти меры давали. Но они не были просчитаны до конца. Например, антиалкогольная компания нанесла удар по бюджету не меньше, чем падение мировых цен на нефть. Законы «О кооперации» и «О государственном предприятии» привели к устранению границ между наличным и безналичным денежным оборотом, в результате денежная масса хлынула на потребительский рынок и окончательно добила советскую экономику, породив пустые полки".

Попытка соединить две реформаторские программы — Леонида Абалкина и небезызвестные «500 дней» Григория Явлинского — провалилась. И позже шанс использовать лучшее от разных «лагерей» для успеха общего дела был, но и этот шанс оказался упущен. Недавно похоронили Примакова. Надо отдать ему должное — он сумел у себя в правительстве министром экономики сделать железного коммуниста Маслюкова, а министром финансов такого либерала, как Задорнов. И они сработались. Я был приглашен в советники, но отказался, потому что понимал, что противоречия не исчезнут. Тогда окружение Ельцина испугалось Примакова — побоялись, что он может стать президентом.

Вот так и получается — там запретили, тут побоялись, кто-то не рискнул и предпочел отойти в сторону, а в результате исчезла не только страна под названием СССР, были отметены все позитивные наработки, которые вызрели в том числе в недрах Госплана. Что интересно — у нас эта система приказала долго жить, а в сверх инновационной Японии, не говоря уже о Китае, который резких движений не любит, из планирования не делают жупел.

— А как Вы оцениваете принятый в прошлом году Закон о стратегическом планировании. У нас планирование в каком-либо виде сегодня есть или нет?

— Во-первых, закон приняли только спустя двадцать лет после начала вхождения в рынок. Это свидетельствует о понимании «важности проблемы». Во-вторых, мы с коллегами подготовили статью, где показали, что никакого планирования в законе нет! Недавно получили поручение дать предложения по корректировке Стратегии национальной безопасности. Я вписал пункты, которые делали бы стратегическое планирование похожим на планирование, то есть на реальный инструмент. Сейчас мы должны отослать эти замечания, но я не уверен, что аппарат Совета безопасности примет мои предложения в той формулировке, которая там есть. Почему? Эти предложения перед аппаратом Совбеза ставят задачу следить и работать. А любой чиновничий аппарат имеет задачу составить документ, который бы не ставил никаких задач перед аппаратом. Это общее правило бюрократии — и в России, и в Европе, и в Америке.

— Если Госплан в каком-то виде будет возрожден, в чем должна заключаться его роль в современной экономике России?

Госплан стране необходим, но не прежний, а обновленный. Несмотря на то, что никаких пятилеток давно нет, и эта функция потеряна, актуальна другая и более важная задача ведомства — оптимизация удовлетворения интересов. Ни Министерство финансов, ни Минэкономразвития решить эту задачу не могут, так как лоббируют, в первую очередь, свои ведомственные интересы. Скажем, Минфин заинтересован исключительно в бездефицитном бюджете — это его альфа и омега, а не в балансе интересов различных отраслей и хозяйствующих субъектов. А именно это и необходимо для успешного экономического развития страны.

План должен опираться на рыночную среду. Предприятия должны работать по рыночным механизмам, никаких директивных заданий навязывать не нужно. Для этого есть госзаказ. Планирование необходимо для обоснования госзаказа в экономике как с точки зрения объемов, так и номенклатуры. А вот дополнительные стимулы для исполнения госзаказов должны работать. Эти стимулы должны работать на увеличение дохода предприятий как за счет увеличения спроса на продукцию, так и условий допуска к ресурсам, например, кредитам. Вышестоящие организации могут изменить порядок аренды, построить инфраструктуру, тем самым улучшать возможности предприятия.

В Минэкономики должно быть структуры, которые не только прогнозы делают, а планы-программы. Эти планы должны доходить до уровня губернаторов, федеральных и региональных министров, глав корпораций. Они не должны спускаться на предприятия: те пусть работают на рыночных условиях. Что касается ответственности, то все начальники обязаны отвечать за выполнение заданий, что называется, головой. Не выполнил план по своей вине — не обеспечил инфраструктуру, аренду помещений, дороги, внешнюю торговлю — ответь рублем, а то и креслом.

Если попытаться одной фразой выразить остроту потребности нашей экономики в эффективном планировании, то можно сказать так: планирование как инструмент управления для нас сегодня — всё, а как прогноз — слишком мало.