Москва, 3 июня, 2015, 00:02 — ИА Регнум. В ближайшее время армия бездомных обитателей Москвы, лишенных квартир из-за действий мошенников или пренебрежения своими обязанностями местных властей, может пополниться. 3 июня в Нагатинском районном суде рассмотрят иск департамента имущества столицы к москвичке Елене Абрамовой. Квартира, которую девушка приобрела в кредит четыре года назад, оказалась выморочной, и теперь жилье требуют передать в собственность города, а Абрамову выселить. Как квартира успела сменить четырех владельцев, почему в департаменте на протяжении нескольких лет не принимали жилье в собственность, и откуда в деле возникли сразу три даты смерти первого жильца, разбирался корреспондент ИА REGNUM.

rg.ru

Елена Абрамова приехала из Мордовии, долго работала, продала свое имущество в родном городе и, наконец, стала счастливой обладательницей «однушки» на юге Москвы, оформив ипотеку в Сбербанке России. «При покупке я пользовалась всеми известными рекомендациями по безопасному поиску. Квартиру нашла через профессиональную риелторскую базу, что само по себе уже какая-то гарантия. Также стоимость квартиры соответствовала рыночной — 5250000 рублей. Кроме того, предыдущие владельцы — пожилая пара пенсионеров — владели ей свыше трех лет, и документы были в полном порядке. Убедившись, что все нормально, я обратилась с документами в Сбербанк, где, после их проверки, мне подтвердили сделку. То есть, если бы службе безопасности банка эта квартира, эта сделка показалась бы сомнительной и сделку бы не подтвердили, то мне бы никто не дал ипотеку. Соответственно, они все проверили, я сама получила выписку из ЕГРП, и Сбербанк сказал — да, заключаем договор. Даже Сбербанк не нашел подлога. Там не было ничего, что могло указывать на мошенничество», — рассказывает Елена.

Арест на новоселье

Договор подписали 17 октября 2011 года, и Абрамова сразу переехала в новое жилье из съемной квартиры. Однако радость новоселья оказалась недолгой — уже через 10 месяцев она получила уведомление из Росреестра, что на квартиру наложен арест. Выяснялось, что жилье Абрамовой на Елецкой улице, вместе с еще 14 квартирами в разных уголках Москвы, проходит по уголовному делу банды «черных риелторов». Согласно показаниям обвиняемых и выводам следствия, квартира Абрамовой являлась выморочной и должна была отойти городу: ее первый владелец пенсионер О. В. Ирбе умер 30 августа 2007 года, наследников у него не было, а завещания он не оставил. Но департамент имущественных отношений во владение квартирой почему-то не вступил, и через 8 месяцев после смерти пенсионера она каким-то образом оказалась в руках мошенников. «Я оказалась четвертой в цепочке, — рассказывает девушка. 12 марта 2008 года квартиру приобрел некий Каминский, через 5 месяцев еще один человек, а спустя 3 недели семейная пара пенсионеров, которые прожили в ней три года, после чего квартиру купила я. Причем, квартиру первому владельцу продали якобы от имени Ирбе: в марте мошенники пошли в Регистрационную палату и в начале апреля зарегистрировали сделку, указав, что умерший хозяин квартиры якобы еще жив и продал квартиру. Вот такая история».

Законные права — не повод для апелляций

Приобретатели жилья на Елецкой по делу банды не проходили и никак в нем не фигурировали, а в приговоре квартире уделено всего несколько строк: «Не позднее 29 февраля 2008 года Тюгай и Цымбал, действуя совместно и согласованно в группе с другими лицами, решили путем обмана приобрести право собственности на квартиру по адресу: „…“, стоимостью 4 231 000 рублей, принадлежавшей на праве собственности И-е О.В., умершему 30 августа 2007 года и не имевшему наследников по закону и по завещанию».


Само дело было относительно громким, тогда семь «черных риелторов» во главе с Константином Тюгаем признали виновными и осудили. На этом, казалось, для Абрамовой история должна была закончиться — с момента смерти Ирбе прошло свыше трех лет, департамент за все время не пытался вступить во владение квартирой, и срок исковой давности истек. Однако арест с квартиры снимать отказывались: «10 июня 2013 года им вынесли приговор, а в ноябре был Верховный суд. Арест у меня был наложен в рамках уголовного дела. По кодексу они не имеют права оставлять арест в рамках уголовного дела, если уголовное дело завершилось и приговор вынесен. Я подавала несколько апелляций, обращалась в Мосгорсуд, у меня была апелляционная коллегия. 30 января 2014 Мосгорсудом было вынесено постановление об отказе в удовлетворении моего ходатайства о снятии ареста. Мне говорили: „Мы, конечно, понимаем, что вы нервничаете, и по закону мы должны снять арест, но вот так“. Причем даже следователь говорил, снимайте арест, раз департамент не предъявляет требований, так как срок исковой давности прошел, арест снять обязаны. Но ничего не произошло».

Умер, продал, снова умер

Дальше ситуация с квартирой на Елецкой и вошла в сюрреалистический фарватер и более его не покидала. Вместе с отказом в апелляции Абрамова получила иск от департамента имущественных отношений города Москвы. Так, департамент обратился в Нагатинский районный суд с исковым заявлением о признании недействительными сделок купли-продажи с квартирой и просьбой о выселении Елены Абрамовой. А как же истекшие сроки давности? Очень просто: согласно исковому заявлению департамента, О. В. Ирбе умер спустя год после даты смерти, признанной Мосгорсудом: не 30 августа 2007 года, а 20 августа 2008 года. Именно эта дата фигурирует в выписке ЕГРП, приложенной департаментом к заявлению. «Получается, что департамент указывает другую дату смерти, иные сведения. У них ведь есть этот приговор суда, они признаны потерпевшими по уголовному делу. При этом они указывают те данные, которые, видимо, выгодны им. Ведь судом установлено, что он умер в 2007 году, а в свидетельстве от департамента — 2008 год. То есть они, видимо, хотят считать, что они успели, что срок исковой давности не прошел. Такое впечатление, что судью вводят в заблуждение, чтобы „перетянуть“ на свою сторону», — предполагает Елена.

В попытке выяснить, когда же все-таки умер пенсионер, корреспондент ИА REGNUM обратился в департамент. В версии департамента для прессы, Ирбе скончался не 30 августа 2007 года, как указано в приговоре, и не 20 августа 2008 года, как указывает ведомство в своем исковом заявлением, а 20 августа 2007 года: «Квартира, согласно выписке из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, принадлежала на праве собственности Ирбе Олегу Вилисовичу. 20.08.2007 Ирбе О. В. умер. Как установлено приговором Московского городского суда от 10.06.2013 по уголовному делу, указанной квартирой завладел Каминский Максим Павлович. Далее были заключены договоры купли-продажи от 18.04.2008, от 31.05.2008, от 15.08.2008, от 07.10.2008. Договор купли-продажи квартиры также был заключен от 17.10.2011 и внесена запись в ЕГРП от 31.10.2011″. То есть пенсионер успел умереть сразу три раза: в версии Мосгорсуда, в версии департамента для Нагатинского суда, и в версии департамента для прессы. Вопрос о причинах расхождения варианта департамента с датой, указанной в приговоре, к сожалению, остался без комментария.

В Мосгорсуде, в свою очередь, подтвердили дату смерти 30 августа 2007 года. В середине мая Елена Абрамова попросила приобщить к своему делу копию приговора „черным риелторам“, где на 27 странице снова указана именно она. И, как заявили корреспонденту агентства в суде, ее можно считать официальной: „Это официальная информация, потому что все документы проверяются“.

Возникает вопрос. Если все-таки верна первая дата, то почему дело Абрамовой остается в суде — исковая давность ведь истекла. А если верен вариант департамента, указанный в выписке, то на момент первой сделки с квартирой Ирбе был еще жив и мог продать квартиру самостоятельно. То есть все было совершенно законно, а „черные риелторы“ просто оговорили себя в суде. И причин требовать передачи квартиры во владение городом попросту нет. Но сюрреалистическое дело по-прежнему в Нагатинском суде — заседание назначено на 3 июня и отменять его никто отменять не собирается. Кроме того, в деле присутствуют еще несколько странных моментов.

Как лишить залога Сбербанк

Череду неясных превращений поддерживают и прочие документы, приложенные к делу департаментом. Так, из предоставленной суду выписке из ЕГРП каким-то образом исчез Сбербанк, зато вдруг возник новый залогодержатель, а именно неизвестное ООО „Вико-ККМ“. При этом полностью изменить данные о кредиторе все-таки постеснялись и ИНН ООО „Вико-ККМ“ полностью совпадает с ИНН Сбербанка, в котором Елена оформила ипотеку. А иные реквизиты неизвестной компании, в нарушении порядка оформления выписок, и вовсе отсутствуют. При этом представители Сбербанка вызвались присутствовать на заседаниях по делу своего клиента, хотя с сотрудниками департамента пока не встречались, последних не было на предварительном слушании. „Это просто напоминает какой-то фарс“, — недоумевает Абрамова.

Выяснить, почему в выписке вместо Сбербанка залогодержателем указали другую организацию, корреспонденту ИА REGNUM не удалось, — на этот вопрос в департаменте также не ответили. Елена Абрамова же, испугавшись неизвестного ООО, самостоятельно получила еще одну выписку, и в ней Сбербанк по-прежнему фигурирует. То есть изменения вносились не на официальном уровне и обнаруживаются только в документах, представленных в суд. „Мне не понятно, как это случилось, — говорит Елена. — Согласно выписки из ЕГРП, которую приложил департамент к иску, залогодержателем является какое-то неизвестное мне ООО, пусть и с реквизитами Сбербанка. А ведь при этом дело принимает совсем иной коленкор, становится подозрительным. Сбербанк — это имя, на которое судья обязательно бы обратил внимание и отметил, что даже такая серьезная организация подтвердила ипотеку в залоге. Кажется, суд сознательно от этого уводят“.

Ответчик X

Еще одним ответчиком по иску департамента значится первый приобретатель квартиры М. П. Каминский. И, вероятно, он бы мог объяснить, каким образом происходила покупка многострадальной „однушки“. Но, к сожалению, Каминского никто никогда не видел: в деле „черных риелторов“ он не фигурировал, на допросы, насколько осведомлена Елена, его тогда не вызывали. Не присутствует он и на заседаниях по делу Елены: „Я не уверена, что Каминский существует, а, может быть, существует, но сам не знает о том, что от его имени совершалась какая-то сделка. После моего ходатайства, его пытались разыскать для того, чтобы он присутствовал на суде как второй ответчик, но в исковом заявлении департамента был указан его адрес Елецкая, 12. А ведь это моя квартира на Елецкой! Теперь мне из суда приходят письма на имя Каминского. Не очень понимаю, почему в указали мой адрес. На этом все участие Каминского в деле“.

„Указанной квартирой незаконно, как установлено приговором Московского городского суда от 10.06.2013 г. по уголовному делу, завладел Каминский Максим Павлович“, — сказано в исковом заявлении департамента. „Получается, что Каминский признан судом мошенником? Но он не проходил по делу… В деле очень много таких белых пятен и неясных формулировок. Они могут увести суд в сторону, как мне кажется, и ввести в заблуждение“, — отмечает Абрамова. — А ведь по данным делам обычно очень плохая практика, и, что самое обидное, никто от этого никто не застрахован! Я советовалась у самых известных адвокатов. Мне говорят, даже если все по-честному и правда за мной, практика не всегда на стороне добросовестного приобретателя… Но ведь департамент не вступил в наследство, хотя должен был. И департамент предоставил документы, где другая дата смерти и залогодержатель. Но должен же быть какой-то прецедент, когда скажут: „Ну куда уже?“ Может быть, после этого ситуация будет у нас улучшаться, ведь это же беспредел!» — сокрушается она.

Есть ли шанс на прецедент?

Прецедентов, когда суд встает на сторону добросовестных приобретателей, действительно немного, и их можно пересчитать по пальцам. Как пояснил корреспонденту ИА REGNUM руководитель уголовно-правовой практики компании «Деловой фарватер» Сергея Литвиненко, в первую очередь это связано с существенными пробелами действующего законодательства. Например, в случае с выморочным имуществом, департамент не должен вступать в наследство, и на выморочное имущество не распространяется сроки принятия наследства в 6 месяцев. Также, трудно доказать, например, кем были внесены изменения даты смерти и была ли она изменена вовсе. «Исходя из норм Приложения № 2 к Постановлению № 639-ПП, Департамент жилищной политики и жилищного фонда Москвы получает информацию о выбытии граждан в связи с их смертью от органов ЗАГС. Поэтому нельзя однозначно утверждать, что Департамент жилищной политики намеренно изменил дату смерти Ирбе О. В. с 30.08.2007 на 20.08.2008», — отмечает он. Между тем, даже если одна из дат смерти Ирбе является недействительной (не важно, вследствие судебной ошибки или намеренного искажения данных), это обстоятельство никак не повлияет на выводы суда в решении, которую примут по иску к Абрамовой, считает юрист. «В соответствии с нормами статьи 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации, в случае отсутствия наследников как по закону, так и по завещанию, либо отказа наследников от наследования имущества, имущество считается выморочным и переходит в собственность Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований. Факт незаконного выбытия выморочного имущества был установлен приговором суда по уголовному делу, что в силу статьи 61 ГПК РФ носит преюдициальный характер, т. е. данный факт доказыванию не подлежит. В соответствии с вышеизложенным, полагаю, что шансы у Абрамовой О. В. на положительный исход дела практически нулевые. Такие обстоятельства, как несоответствие даты смерти Ирбе О. В. или же расхождение сведений о залогодержателе (кредиторе по ипотечному кредиту) не влияют на выводы суда. Для того чтобы впредь избегать подобных ситуаций, необходимо на уровне Федерального закона (внесение изменений в ГК РФ) установить срок, необходимый для проверки сведений в отношении выморочного имущества, скажем, те же самые шесть месяцев. Что касается определения вины в том, что квартира была незаконно реализована, то лица, виновные в данном преступлении, установлены приговором суда. Возможно, им содействовали чиновники из тех же самых государственных структур, но данные факты в приговоре суда не фигурируют», — пояснил он.

Адвокат Абрамовой Иван Скловский настроен более оптимистично, однако отмечает особую сложность подобных процессов: «Как вы понимаете, черные риелторы сами по себе работать не могут. Им нужна первичная информация. Уголовный суд установил непосредственных исполнителей, однако не был дан ответ на вопрос — откуда у них информация об одиноких людях и о квартирах, на которые нет наследников. Поэтому мы не можем исключить, что эта информация поступала из официальных структур, — отмечает он. — Юридическую оценку о дате смерти и выписке, конечно, даст суд. Нас же интересует только одно: откуда у департамента подложные документы. Почему он предоставляет в гражданский суд подложные документы. Откуда у него справка о смерти с датой 2008 года? Как департамент получил выписку, где вместо Сбербанка указано какое-то ООО? Почему он не пользуется той информацией, которая уже установлена в уголовном суде, а приносит документы неясного происхождения? Это тоже очень интересные вопросы. И это только один эпизод. А ведь департамент — огромная организация. Выморочного имущества в теории должно быть много. Но мы о нем ничего никогда не знаем. Мы о нем узнаем только из уголовных дел. Тогда возникает вопрос: почему департамент, когда есть инструкция взаимодействия органов ЗАГСа, хозяйственных ЖЭКов и прочих органов, ничего не делает».

Жить на улице, платить до пенсии

Адвокат надеется, что вышеизложенные факты послужат причиной пристального рассмотрения дела его подзащитной. Ведь в случае, если Абрамову все-таки выселят из квартиры решением суда, она не просто окажется на улице, а должна будет полностью погасить задолженность перед Сбербанком — это прописано в договоре. И получить деньги с кого-либо, кроме нее, не выйдет: у осужденных мошенников малолетние дети, местонахождение первого приобретателей квартиры неизвестно, а семейная пара, у которой приобрела жилье Елена — это пенсионеры с невысоким доходом. «Мошенники продают квартиры, зарабатывая деньги. Попадая в тюрьмы, они не могут платить из-за многочисленных обстоятельств. Департамент за свое бездействие никак не отвечает. А я, добросовестный приобретатель, лишаюсь всего: я лишаюсь квартиры, я остаюсь с кредитом. При этом город остается с квартирой, и все счастливы», — подчеркнула Абрамова.

И правда, пока выходит, что можно быть добросовестным приобретателем, найти квартиру в солидной профессиональной риелторской базе, пройти многоуровневую проверку в одном из самых уважаемых банков, соблюсти все положенные законом нюансы оформления документов и честно выплачивать залог, но в один прекрасный день все равно оказаться на улице. Ведь легким мановением руки сроки давности отменяются, даты, минуя официальные документы суда, переписываются, залогодержатель после двенадцати ночи «превращается в тыкву», добросовестность «в таких делах не аргумент», а инструкции по оформлению квартир в собственность города соблюдается только тогда, когда это удобно чиновникам — четкого официального регламента нет. Вероятно, проще и вовсе не приобретать квартиры, чтобы уберечься от потери сбережений и выплаты многомиллионных кредитов за пустоту, отмечает Елена. «Людям, оказавшимся в таких похожих ситуациях, они говорят, ну вы же не останетесь на улице, у нас есть ночлежки — приходите и живите. И это пока единственная реальная позиция города. Но должен же быть конец этому беспределу?» — резюмировала Абрамова.