Татарстан, 28 октября, 2014, 11:26 — ИА Регнум. Тема сохранения должности президента в Татарстане периодически подогревается местными национально ориентированными СМИ. Представители «татарской интеллигенции» высказывают свое недовольство «диктатом Москвы» и запретом «иметь своего президента». При этом русское население региона практически равнодушно к данной проблеме.

Фото: rt.rbc.ru

«В настоящее время вопрос о названии должности главы Татарстана имеет символический характер. Часть татар воспринимает республику как форму собственной национальной государственности. Соответственно, должность президента является для них определенным символом», — считает казанский политолог Глеб Прожилов. По его мнению, для русских в силу их общероссийской идентичности наименование должности главы республики не имеет значения, тем более что содержательных политико-правовых последствий смена его названия не несет.

«Должность „президент Татарстана“ появилась в годы разгула сепаратизма и националистического реванша в республике. Это один из атрибутов „суверенитета“, приведшего к установлению этнократической формы правления в нашем регионе, где русские оказались в роли национального меньшинства, — считает эксперт Института национальной стратегии Раис Сулейманов. — Что дал русским „суверенитет“ Татарстана? Ничего хорошего. Наоборот, появилась латентная дискриминация в отношении нетитульного населения. Может, президент Татарстана хоть раз откликнулся на просьбы русских общественников разрешить преподавать в школах русский язык в полном объеме и по программе родного языка? А ведь они неоднократно обращались к нему и с другими просьбами — в письмах, в заявлениях, на митингах и пикетах. Так с какой стати тогда им защищать институт президентства в Татарстане, если „русский вопрос“ не был решен ни Минтимером Шаймиевым, ни Рустамом Миннихановым?»

Заведующий кафедрой социологии, политологии и менеджмента КНИТУ-КАИ, профессор Владимир Беляев призывает исходить из общемировой практики государственного устройства зарубежных стран: «Ни в одной стране мира частями страны не управляют президенты. Президенты, короли и другие главы независимых государств могут править лишь в частях конфедерации (т.е. равноправного союза разных государств)». Политолог считает, что «именно в конфедерацию и превращали Россию Декларация о государственном суверенитете Татарской ССР 1990 года и Конституция Татарстана 1992 года».

«В 2002 году, в период восстановления единого правового поля страны, власти Татарстана от этого во многом вынуждены были отойти. Следовательно, речь идет не о гордости и самоуважении татар, а о стремлении их части в лице региональных властей и аффилированных с ними националистов продолжить дискредитированную в глазах большинства татар и русских линию 1990-х на сепаратизм и этнонационализм. Поэтому дело тут не в этническом конфликте между русскими и татарами», — уверен Беляев.

«Опросы 1990-2000 годов четко показывают, что сепаратизм (включая и популярность игнорирования норм государственного права) никогда не привлекал большинство татар, и уровень сепаратизма неуклонно снижался к концу 1990-х. В 2000-е годы он вообще резко упал, став маргинальным течением общественной мысли, свойственным амбициозным властям, желающим прикрыть несоблюдением норм госправа захват почти всей собственности в Татарстане лицами, родственными или близкими к правящей элите, и обслуживающими эти идеи „национальными интеллигентами“. Им противостоит превалирующее и консолидирующееся на пророссийских позициях большинство татар и русских», — резюмирует профессор.

«Среди подавляющего числа моих знакомых разных национальностей мало тех, кто действительно беспокоится, как называется должность первого лица республики», — отмечает кандидат социологических наук Алексей Насыбуллин. По его мнению, в быту для рядовых граждан этот вопрос не столь принципиален. «Для россиян президент и „человек номер один“ в стране, которого постоянно обсуждают и за которого переживают, — это Владимир Путин. Но с точки зрения политики и переговорного процесса на высоком международном уровне возможность называть главу региона именно президентом дает некий статус и определенные плюсы для республиканской власти. И тут этот момент носит не столько идеологический аспект, сколько чисто практический, учитывая то, что руководство республики делает акцент на работу с иностранными инвесторами и привлечение капиталов в регион. На эти средства создают новые предприятия, заводы, рабочие места. Поэтому для политических и бизнес-кругов Татарстана данный вопрос важен, причем независимо от национальности того или иного чиновника или крупного предпринимателя», — полагает казанский социолог.

Свое мнение выразили эксперты из Башкирии, где ситуация во многом схожа с Татарстаном, и процесс смены названия должности также сопровождался возмущением «национальной общественности».

«В вопросе о наименовании должности главы региона жители Татарстана и Башкирии сталкиваются с феноменом „кричащего меньшинства“, когда активное меньшинство населения всячески политизирует проблему и пытается поставить ее в центр общественного внимания», — дает характеристику ситуации ассистент кафедры политологии и истории Башкирского государственного университета, кандидат политических наук Евгений Беляев. По его словам, этнократически ориентированная интеллигенция пытается обозначить общественный запрос на сохранение должности «президент» в национальных республиках, однако когда этот вопрос поставили перед Башкирией, то пошли на поводу у небольшой организации «Кук Буре» и нескольких сайтов и блогов, в том числе признанных судом экстремистскими.

«Когда запроса нет в реальности, его иллюзию создают путем неоднократного повторения, и порой достаточно успешно. В свою очередь, русское население в республиках менее этнополитизировано и склонно оценивать деятельность руководителей субъектов федерации по социально-экономической эффективности, по реальным экономическим показателям. В защиту сохранения должности „президент“ в Башкирии не выступила ни одна русская или татарская организация», — делает вывод эксперт.

«Тему переименования должности президента Башкирии мы поднимали, пожалуй, первыми ещё на „Русском марше“ 2013 года в Уфе. Тогда лозунг звучал как „одна страна — один президент“, — вспоминает председатель башкирского регионального отделения Национально-демократической партии, философ Константин Кузнецов. — Когда же было объявлено о переименовании должности, и башкирские националисты начали протестовать, русская общественность Башкирии не стала делать особых заявлений в поддержку этого начинания, т.к. посчитали вопрос решённым. Разве что наименование должности на башкирском — „башлыгы“ вызвало некое недоумение, но тут можно списать на издержки „креатива“ наших чиновников».

Как сообщало ИА REGNUM, в 2010 году были приняты поправки в федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов государственной власти», согласно которым высшее должное лицо региона не может называться президентом, это название закреплено только за главой Российской Федерации. Срок исполнения закона — до 1 января 2015 года. На сегодняшний день Татарстан остается единственным регионом РФ, где эти требования федерального законодательства не реализованы.