Весь мир, 8 марта, 2012, 19:31 — ИА Регнум. Эксперты Алексей Строков и Владимир Парамонов в совместном исследовании "Европейское присутствие в энергетике Узбекистана, Киргизии и Таджикистана: общие направления, перспективы, риски" отмечают, что в целом масштабы европейского присутствия в ТЭК этих стран крайне незначительны и не имеют важного значения ни для Евросоюза и европейского бизнеса, ни даже для самих вышеуказанных центральноазиатских стран.

По их словам, во-первых, Киргизия и Таджикистан не располагают промышленными запасами углеводородов, что имеет принципиальное значение для энергетической политики ЕС. Хотя в 2009 году российский "Газпром" в результате геологоразведочных работ обнаружил в Таджикистане достаточно крупные (по меркам потребностей Таджикистана) газовые месторождения, перспективы их освоения пока остаются под вопросом. Это связано со значительными технологическими трудностями (большая глубина залегания) и финансовыми затратами.

Более того, обнаруженные газовые месторождения даже в случае их активного освоения (это маловероятно в условиях глобального кризиса) могут представлять интерес только для самого Таджикистана в плане снижения "газовой зависимости" от соседнего Узбекистана, но о сколько-нибудь значимом газовом экспорте из республики речи не идет.

"Во-вторых, Узбекистан, хотя и располагает промышленными запасами углеводородов, для Евросоюза они не имеют особого значения. Экспортером нефти Узбекистан в обозримом будущем не станет, так как сам является ее импортером. Экспортные же возможности Узбекистана по газу, как представляется, даже в самом наилучшем случае не превысят 20-30 млрд кубических метров в год, что несущественно на фоне потребностей ЕС. Дело в том, что Узбекистан проводит политику индустриализации с упором на развитие перерабатывающих отраслей промышленности. Это, в свою очередь, означает, что внутренние потребности Узбекистана в газе (которые сегодня составляют 85% от уровня добычи) по мере промышленного роста будут только возрастать", - считают политологи.

По их мнению, в-третьих, за рамками нефтегазовой отрасли у Евросоюза также нет сколько-нибудь значимых энергетических интересов в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане. Так в Киргизии и Таджикистане существует только один сегмент ТЭК, который теоретически может представлять интерес для крупных иностранных инвестиций - гидроэнергетика. Однако нерешенность водно-энергетической проблемы в Центральной Азии, а также географическая отдаленность Киргизии и Таджикистана от энергетических рынков Евросоюза делает перспективы участия ЕС и европейского бизнеса в гидроэнергетике этих стран практически нереальными.

Тем более, что в последние два года узбекско-таджикские противоречия по водно-энергетической проблеме (конкретно, по вопросу строительства Рогунской ГЭС в верховьях реки Вахш) имеют тенденцию к обострению. Евросоюз, в свою очередь, до сих пор не имеет однозначной позиции по данному вопросу, поддерживая время от времени то Узбекистан, то Таджикистан. Это, в свою очередь, только усугубляет конфликт интересов между центральноазиатскими потребителями и поставщиками воды и делает перспективы совместного освоения гидроэнергоресурсов Центральной Азии еще более призрачными.

"Кроме того, еще одной, но немаловажной причиной, снижающей инвестиционную привлекательность гидроэнергетики Киргизии и Таджикистана, является фактическая неплатежеспособность киргизских/таджикских потребителей электроэнергии. Например, с этой проблемой уже давно столкнулась РФ, которая профинансировала строительство и пуск в эксплуатацию 4-го энергоблока Сангтуда-2. В свою очередь, в Узбекистане за рамками нефтегазовой отрасли у Евросоюза также нет сколько-нибудь существенных интересов.

Единственным исключением в данном плане может стать закупка рядом стран-членов ЕС для своих АЭС узбекской закиси-окиси урана. Однако это представляет, скорее всего, чисто теоретический интерес для ЕС. С одной стороны, у Евросоюза максимально диверсифицированы связи в плане покупки сырья для своей атомной энергетики, и есть возможность закупать данное сырье в Австралии, Канаде и Казахстане, которые располагают гораздо большими возможностями по урановому экспорту, нежели Узбекистан. С другой стороны, недавняя катастрофа на японской АЭС Фукусима только усилила в Европе т.н. чернобыльский синдром и позиции "зеленых", что, в свою очередь, окажет сдерживающее влияние на перспективы развития атомной энергетики в самом ЕС", - утверждают авторы исследования.

Они обращают внимание на то, что в итоге, рассмотрение современного характера и масштабов европейского присутствия в ТЭК Узбекистана, Киргизии и Таджикистана позволяет сделать вывод о том, что у ЕС и европейского бизнеса практически нет энергетических интересов в данных странах.

"А в перспективе вероятный рост масштабов европейского присутствия в ТЭК Узбекистана, Киргизии и Таджикистана будет продиктован не столько энергетическими, сколько иными интересами и станет возможным лишь в контексте общей геостратегии ЕС по проникновению в Центральную Азию", - заключают эксперты.