Москва, 25 августа, 2011, 11:34 — ИА Регнум. "Победный марш" косовского суверенитета продолжается. Только в августе о признании нового государства на Балканах официально заявили еще 17 стран-членов ООН. В их числе - Гвинея, Нигер, Бенин и 14 государств региона Карибского бассейна. Разумеется, к грандам мировой политики эти страны никак не отнести. "Гранды", напомним, сказали свое слово ранее - когда в феврале 2008 года оторвали мятежную сербскую автономию от метрополии. Поэтому, в данном случае, речь идет уже никак не о "качественном", а о количественном аспекте в процессе международной легитимизации Косово. Важно, что теперь уже 94 "полноценных"стран называют Косово равным себе государством, бросая все новые "гири" на чашу весов его "законности". На этом фоне уже как-то меркнет тот факт, что Приштина еще долго не станет членом ООН - до тех пор, пока не будет на то согласия России. И получается, что Москва, упорствуя в нежелании признавать Косово, противопоставляет себя уже половине мирового сообщества, не желая смириться с необратимостью хода истории, объективными тенденциями исторического развития.

Конечно, это обстоятельство само по себе не может сильно тревожить Москву - разве что слегка раздражает. И уж, разумеется, не для того, чтобы породить у "партнера по перезагрузке" это раздражение, Запад не пожалел средств на "количественный" аспект косовского признания (не секрет, что некоторые страны сделали признание/непризнание новых государств достаточно выгодным для себя бизнесом). Кстати, это информация для размышления Армении и Карабаху.

С самого начала было очевидно, что заверения западной дипломатии относительно того, что "косовский случай не является прецедентом" выглядят, мягко говоря, беспомощно, нелогично, а то и просто издевательски. И дело даже не в пресловутых "двойных стандартах". Напомним, что сам термин "прецедент" (oт латинскoгo Praecedens - идущий впереди, предшествующий) означает, как указывают все словари и энциклопедии, "случай, имевшийся ранее и служащий примером или оправданием для последующих действий подобного рода; поведение в определенной ситуации, которое рассматривается как образец при аналогичных обстоятельствах". Именно это изначально и было всеми понято, невзирая на совершенно вызывающие смех "разъяснения". И буквально через полгода, в августе 2008-го, Москва последовала "примеру, служащему оправданием", признав независимость Южн0й 0сетии и Абхазии. Причем и в этом случае было заявлено (вероятно, уже не без иронии), что и тут происшедшее "прецедентом не является". Западу был дан совершенно "симметричный ответ".

Почти сразу же появились комментарии, сводящиеся к тому, что, сделав такой шаг, "русский медведь всеми четырьмя лапами угодил в расставленный на него "прецедентный капкан". Ведь у России есть аналогичные проблемы на Северном Кавказе и не только, поэтому со временем Москве будет становиться все труднее соблюдать в неприкосновенности свою территориальную целостность, ибо чем, например, чеченцы, татары и пр. хуже абхазов, и почему одним можно, а другим нельзя? В отдаленной перспективе при неблагоприятном стечении комплекса демографических, экономических и политических факторов подобный вопрос действительно может возникнуть. Но уже сейчас Москва, старающаяся играть "первую скрипку" в процессах карабахского и приднестровского урегулирования, начинает испытывать определенный дискомфорт.

России нелегко объяснить своему стратегическому союзнику, Еревану, почему тем же осетинам можно иметь два государственных образования, а армянам этого не полагается, и существующая де-факто вот уже ровно 20 лет карабахская государственность остается де-юре фантомной? Разумеется, тот же вопрос может быть задан и Вашингтону с Парижем - как сопредседателям Минской группы ОБСЕ по Карабаху: чем албанцы, имеющие два государства в Европе, лучше армян? Однако США и Франция отдали инициативу в процессе урегулирования застарелого карабахского конфликта Кремлю и лично президенту Дмитрию Медведеву, выходит - с него и главный спрос. Хотя и без объяснений понятно, что однозначно встать на сторону Еревана и Степанакерта Россия не может, поскольку это породило бы непреодолимые проблемы в отношениях с Азербайджаном, Турцией, не исключено - и с крупными сегментами мусульманского мира в целом, включая и умму российских мусульман.

Ясно, что в Кремле понимали негативные последствия признания абхазской и юго-осетинской государственности. Поэтому в вопросе Карабаха (как, кстати, и Приднестровья) была избрана практически беспроигрышная тактика: сегодня - мир любой ценой, а остальное покажет будущее. Президент Дмитрий Медведев прямо сказал об этом в своем недавнем интервью ряду российских и грузинских СМИ. Напомним, российский лидер поведал, что в ходе апрельской встречи в Сочи в нынешнем году с руководителями Армении и Азербайджана президенты Серж Саргсян и Ильхам Алиев назвали августовскую войну "плохой и тяжелой вещью для Кавказа". В ответ Дмитрий Медведев заявил, что эта война стала уроком для всех, и теперь уже ясно, что лучше вести бесконечные переговоры о судьбе Карабаха, о предстоящем там когда-нибудь референдуме о статусе края, готовить мирный договор, нежели воевать хотя бы пять дней. Отсюда совершенно ясно, что для Москвы реальным приоритетом становится не достижение мира, а сохранение статус-кво, причем - на неопределенно долгое время. Подобный подход позволяет, с одной стороны, сохранить отношения с Арменией, которую такое положение вещей, как победившую в войне сторону, в какой-то мере устраивает, с другой - не углублять противоречия с Азербайджаном, требования которого выглядят явно неприемлемыми и способны лишь спровоцировать новую войну. Однако именно силовой вариант Москва сегодня исключает напрочь.

Выступать против такого подхода невозможно по определению, поэтому США и Франция всячески демонстрируют свое согласие с российской стороной в ее усилиях по сохранению мира. Думается, если посредникам удастся добиться от сторон (и в первую очередь - от Баку) юридически обязывающего согласия на исключение силы и угрозы силой из арсенала переговоров, разработка так называемого "всеобъемлющего" мирного соглашения может стать делом весьма отдаленного будущего. Ведь это, кроме многого прочего, позволит избежать легитимации "косовского не-прецедента". Что, заметим, актуально и для Запада, где уже вполне осознали, что отнюдь не только "русский медведь" рискует оказаться в двусмысленной ситуации, и еще не ясно, кто глубже угодил в капкан. В той же Европе отнюдь не меньше потенциальных "горячих точек": Баскония и Каталония, Шотландия и Северная Ирландия, Фландрия, Ломбардия, Корсика... Достаточно было финансового кризиса 2008 года, чтобы многие латентные проблемы начали актуализироваться. О других, не столь благополучных, регионах мира и речи нет. Неслучайно американские эксперты ищут способы фактического (но пока не юридического) признания так называемых "фантомных" государств, предлагая расширить экономическую помощь и всякое иное содействие самопровозглашенным образованиям, чтобы не выталкивать их на цивилизационную обочину, получая на свою голову многочисленные неконтролируемые, авторитарные, воинственные "черные дыры". В качестве удачных примеров при этом, как уже сообщало ИА REGNUM, называются частично признанный Тайвань и даже совершенно не признанный никем Сомалиленд, якобы, добившийся какого-то прогресса на фоне царящей на остальной территории Сомали совершенно кошмарной ситуации.

Все это может означать начало совершенно нового этапа в подходах к разрешению кризисов, возникших в силу фундаментального противоречия между принципами права наций на самоопределение и сохранения территориальной целостности. И пока ясно, пожалуй, лишь, что без особых на то причин основные мировые игроки уже не склонны, как то было относительно недавно, безоговорочно отдавать приоритет идее сохранения территориальной целостности любой ценой (особенно если речь идет не об их собственной территориальной целостности). Со временем это может в немалой степени преобразить политическую карту если и не всего мира, то некоторых регионов планеты - наверняка. Южный Кавказ, Средний и Ближний Восток, Магриб, безусловно, относятся именно к таким регионам.

Ануш Левонян - политический комментатор ИА REGNUM (Ереван)