С доносами и невозвращенцами. Украина стала чёрной пародией на СССР

Расхожее выражение «он выбрал свободу» известно многим: этой фразой обычно комментировали очередной побег из СССР в страны Запада тех, кого принято было называть невозвращенцами. А вот откуда оно взялось, помнят уже не все.

«Я выбрал свободу» — книгу с таким названием написал Виктор Кравченко. Он не был первым невозвращенцем, но стал довольно широко известен. Не только благодаря книге, но и из-за судебного процесса против газеты Les Lettres françaises, обвинившей его в клевете: »…Существует мнение, что сам процесс нанёс ещё больший урон советской пропаганде, чем собственно книга Кравченко», — говорится об этих событиях в «Википедии». Наконец, свою роль сыграло и время (конец 40-х, начало холодной войны).

В общем, будет справедливо сказать, что как значимое явление невозвращенцы начались именно с Кравченко. Хотя, конечно же, несогласные бежали из России и после революции, и в Гражданскую, и после её окончания: явление кодифицировано в уголовном праве («Бегство во время пребывания за границей») в начале 1930-х.

Кравченко родился в Екатеринославе (Днепропетровск) и сегодня наверняка считался бы украинцем. После этой подробности наконец-то можем вернуться в наше время: спустя почти 100 лет невозвращенчество снова в моде. Только теперь уже бегут с Украины.

Ушли в офсайд

Новостные ленты активно освещали, как полузащитник ФК «Шахтер» U-19 Александр Роспутько, находившийся с командой на выездном матче, не вернулся с одноклубниками на Украину. Позднее стало известно о том, что он находится в России.

Выяснилось, что ранее был похожий случай, не получивший особого резонанса: сотрудники ФК «Кривбасс» Роман Лопатин и Роман Медведев остались в странах Европы.

Как сообщали на прошлой неделе немецкие СМИ, доля мужчин призывного возраста среди украинских беженцев в ФРГ выросла с 8% (2022) до 21% (2023). Украинцы переходили границу нелегально, выезжали по поддельным документам или под видом волонтёров.

Однако футболист «Шахтёра» и сотрудники «Кривбасса» отличаются от остальных тем, что оказались за пределами Украины абсолютно легально — не нарушая закона, не подделывая документов, не платя взяток благотворительным фондам, обладающим привилегией аккредитации волонтёров.

Члены спортивных команд и делегаций, актёрские труппы, артисты, чиновники — вот почти исчерпывающий перечень тех, кто, будучи в возрасте 18–60 лет, может сегодня легально оказаться за пределами Украины.

Примерно таким же этот перечень был и во времена СССР. И, как и тогда, каждый такой случай не может пройти незамеченным. А значит, он одновременно воспринимается как некий политический жест.

Причём сами новоявленные невозвращенцы прекрасно это чувствуют.

И если с Роспутько всё понятно, то Роман Лопатин пытается оправдываться: «Не понимаю, почему это так резонировало. Официально я никакого закона не нарушал, в Конституции Украины нет никакого запрета ни на выезд, ни на въезд. Я выехал официально, не пересекал границу как-то нелегально… У нас во время войны уехали [футболисты] Довбик, Трубин, Мудрик, Гармаш. Почему все молчат о них?»

Также он уточняет, что не вернулся по каким-то семейным обстоятельствам, а в Европе собирается играть за немецкий ФК «Цеденик», что даст ему «… еще больше возможностей поддерживать страну и делать что-то полезное».

Но и мы, и он, и все остальные прекрасно понимаем, что экс-сммщик ФК «Кривбасс», как сказал бы киевский мэр, «…окрасил себя в цвета, в которые окрасил».

Восток — Запад

Впрочем, важно не только количество, но и качество. Кто-то убежит и сидит тихо, не привлекая внимания. Кто-то, как блогер, путешественник и писатель Андрей Сапунов, внятно объясняет всё: мотивы своего поступка, почему решил бежать именно теперь, как бежал и т.п.

Сапунов бежал с Украины ещё до футболистов. Да и под классическое определение невозвращенца он не подходит. В составе делегации не выезжал, а поступил как путешественник: переплыл Днестр и оказался в Молдавии. Зато он без всяких отсылок к конституции и свободе передвижения заявил прямо: причиной побега стало несогласие с установившимся на Украине режимом и отсутствие надежд на установление мира.

Это, помноженное на относительную известность автора, обеспечило информационный эффект: новость давали СМИ России и Украины. Такой эффект, выражающий позицию, куда важнее способа выезда за границу.

Но и способ обращает на себя внимание.

Из Советского Союза нельзя было просто так взять и уехать, но можно было выбраться вплавь. В 1974 году океанограф и йог Станислав Курилов выпрыгнул с борта круизного лайнера и, проплыв за три дня почти 100 километров, очутился на Филиппинах.

Три года спустя уроженка Алчевска (тогда Ворошиловск) одесситка Лилиана Гасинская повторила этот же трюк, правда, не в столь экстремальной форме. Девушка выпрыгнула с советского лайнера в порту Сиднея и выбралась на сушу гораздо быстрее. Скептики говорят, что судно стояло буквально у причала, но, чтобы придать побегу драматизм, журналисты придумали «девушку в красном бикини», которая боролась с волнами 40 минут.

Этот способ «выбора свободы» стал настолько знаковым, что именно так убегает из Страны Советов герой фильма оскаровского номинанта «Восток — Запад» в исполнении Бодрова-младшего. Кстати, действие фильма происходит в Киеве в сталинские времена, правда, герой выбирается вплавь из Одессы.

Так что киевлянин Сапунов, перебравшийся вплавь через осенний Днестр без всякой посторонней помощи, абсолютно точно попадает в этот стереотип времен холодной войны.

И если число таких невозвращенцев будет расти (а это практически неизбежно, учитывая постоянные угрозы Киева, что «служить будут все»), украинская власть, в конце концов, обратит внимание на это новое для себя явление. Она уже прорабатывает вопрос репрессий в отношении военнообязанных, которые без оснований уехали или не вернулись на Украину после 24 февраля 2022 года. Наверняка речь будет идти о поражении в политических правах и/или лишении гражданства. Не исключён вариант конфискации имущества, недвижимости — под любым из благовидных предлогов: героям нужнее, военная или послевоенная разруха и т.п. Ну а как иначе?

Если уж декоммунизация возвращает в украинские реалии чисто советские явления и практики, почему бы не пойти дальше — реагируя на них так же, как и власти СССР в своё время?

От прошлого не уйти

Кстати, невозвращенцы — совсем не единственный такой камбэк в стране, где с суеверным ужасом и хуторским пафосом пытаются избавиться от любого советского наследия.

1. Цензура. В отличие от декларированной в конституции свободы передвижения, цензура на Украине конституционно запрещена. Что не мешает ей цвести и пахнуть через механизм точечных санкций. Пользоваться начал ещё Порошенко (запрет «Яндекса», «ВКонтакте», некоторых российских СМИ), а Зеленский лишь возвёл практику в абсолют — запрещая уже не только российские и «пророссийские СМИ», но и СМИ, которыми владеет сам Порошенко

2. Производное от первого пункта — вся Украина сидит в интернете через сервисы VPN. Патриоты не исключение: надо же знать «про що ворог пише». В общем, снова «глушилки» и ночные бдения возле радиоприёмников в надежде поймать «Голос Америки» (иностранное СМИ, выполняющее функции иноагента).

3. Усиливающийся разрыв между установками, транслируемыми командой Зеленского (условная госидеология) и реальной жизнью обычных украинцев. То, что правильный украинец живёт совсем не на Украине, а в США или Канаде, было известно давно. Сегодня явление только усилилось, вынудив власти обратить внимание на масштабную коррупцию вокруг кейса мобилизации (выезд, оформление отсрочек, инвалидности, снятия с учёта и т.п.). Волонтёры всё чаще поднимают проблему падения сборов, кого-то ловили на перепродаже автомобилей и иных санкционных товаров в РФ. В общем, всё как в позднем СССР: формально все строят коммунизм, а по факту — кооперативы, ползучая легализация валюты и негласно санкционированный переход к капитализму.

Не говоря о более мелких примерах.

Курс гривны, который по факту уже давно стал двойным (уровень цен не соответствует официальному курсу; если ориентироваться на них, доллар уже давно стоит 45–50 грн, а не 36,5). Поощряемое и одобряемое доносительство, никакой Довлатов больше не стыдит за четыре миллиона доносов. Идеологизация частной жизни — через праздники, школьное образование, санкционируемые «пятиминутки ненависти».

Наконец, украинец всё меньше принадлежит самому себе и всё больше принадлежит государству: запрет на выезд, ограничение внутренних перемещений, принуждение к пожертвованиям на ВСУ (актуально для бизнеса и бюджетников — им план спускается начальством). И, конечно же, осуждение всех, кто так или иначе (невозвращенцы, внутренние эмигранты) пытается вырваться из этой бесконечной спирали.

***

В такой гулагизации под лозунгами борьбы с советским наследием нет ничего удивительного. В конце концов, и в СССР аппарат принуждения и репрессий нёс на себе тот же отпечаток — желания стремительно изменить общество под текущие идеологические установки (борясь с теми, кто меняться не хочет). Иного получиться просто не могло.

Хотя беда Украины куда серьёзнее.

Если советское руководство таким образом реализовывало своё видение государственности, то украинская власть мало того, что выполняет чужую волю, так ещё и умножает её на пещерное «лишь бы не как у русских». Только регулярная гальванизация миллиардами от ЕС, США и МВФ ещё держит этот грустный цирк на плаву.