Фиаско у Свиного шляха. Как провалилось нападение на курские «украины»

Вторжение ВСУ в Курскую область, очевидно, не только не достигло поставленных целей, но оккупанты стремительно теряют и те позиции, на которых им удалось закрепиться в августе–сентябре. Если ситуация будет развиваться нынешними темпами, то скоро кровавую авантюру Киева будет ждать бесславное завершение. Похоже, что исторический опыт украинцев ничему не учит, ведь это уже не первый провал их военной авантюры под Курском.

Похожей авантюрой, сценой для которой стали те же земли курского приграничья, стало нападение казаков первого малороссийского гетмана-предателя Ивана Выговского 350 лет назад.

Историю Переяславской рады 1654 года со школьных лет хорошо знают в России, знали и на Украине (до переписывания учебников истории в нужном незалежної держави ключе). Менее известно то, что происходило после присяги гетмана Богдана Хмельницкого и Войска Запорожского на верность русскому царю.

Хмельницкий умер уже в 1657 году. И если этот полководец и государственный муж сыграл положительную роль для общей русской истории (при всей сложности личности Богдана Михайловича), то совершенно иначе обстояло дело с его преемниками, возглавлявшими такую непостоянную и «шатающуюся» массу людей, как казачество.

Евроинтеграция пана Выговского

После смерти Хмельницкого власть получил бывший генеральный писарь Войска Запорожского Иван Выговский. Гетманская булава попала ему в руки благодаря интригам в сочетании с репрессиями, что живо напоминает современный украинский «политикум».

Новым главой запорожцев по завещанию Богдана должен был стать юный сын, Юрий Хмельницкий, при котором Выговский значился кем-то вроде регента. Но в итоге Юрия Богдановича отправили на учение в Киево-Могилянскую академию, а генеральный писарь захватил бразды правления.

Его поддержала часть «значных» запорожцев — казачьей старшины и примкнувшей к ней православной шляхты, которые считали, что лучше обратно получить привилегии от польского короля Яна Казимира, чем продолжать служить — пусть и единоверному — русскому царю Алексею Михайловичу. Запорожская голытьба (голутвенные казаки) и часть старшины были верны клятвам Переяславской рады.

Минусом Выговского была его «мутная» биография.

Он был не природным запорожцем, а шляхтичем из нынешней Житомирской области, служил в «кварцяном», то есть регулярном войске Речи Посполитой. Во время битвы поляков с казаками Хмельницкого (и крымскими татарами, с которыми Богдан был во временном союзе) у Жёлтых Вод попал в плен, пытался бежать и был пойман крымцами. Известно, что Хмельницкий выкупил пленника у хана Ислам-Гирея за коня.

В благодарность Выговский принёс Хмельницкому присягу. Закончивший Могилянскую академию дворянин был ценным приобретением — благодаря его дипломатическим навыкам Хмельницкий наладил контакты с трансильванским князем и двором турецкого султана. Неудивительно, что по воле гетмана Хмельницкого Выговский возглавил Генеральную канцелярию Войска Запорожского.

Но «купленному за коня» генеральному писарю не верили. Русский историк Сергей Соловьёв приводил слова казачьих посланцев царю Алексею Михайловичу: «Выговского мы гетманом отнюдь не хотим и не верим ему ни в чем… Богдан подарил ему жизнь и сделал писарем; но он, по своей природе, Войску никакого добра не хочет, да у него и жена шляхтянка из знатного дома».

В борьбе за власть Выговский показал крутой нрав. Переяславский казачий полковник Тимофей Цецюра писал, что он «многих полковников, которые не похотели послушать, велел посечь, а иных расстрелял и вешал, а многих казаков з женами и з детьми отдал в Крым татаром». Что и говорить, в репрессиях и расправах «евроориентированные» украинские политики всегда знали толк.

К «евроинтеграции» Выговский приступил сразу после захвата власти. В начале сентября 1658 года в городе Гадяче Выговский подписал с поляками договор. «Гадячские статьи» сулили гетманским землям статус третьего полноправного члена Речи Посполитой — наряду с королевством Польским и Великим княжеством Литовским должно было появиться «княжество Русское». Казакам пообещали ликвидацию Брестской церковной унии.

Но обещания так и остались на бумаге — в Варшаве объяснили, что Сейм ратифицировал «статьи», но в сильно урезанном виде. На деле Гетманщина при минимуме выгод получила максимум проблем, оказавшись — как и нынешняя Украина — в положении тарана Запада против России.

Правда, Выговский, в отличие от нынешних деятелей, смотрел на вещи более реалистично и, не рассчитывая на помощь Яна-Казимира, на всякий случай присягнул ещё и крымскому хану Мехмед-Гирею в расчёте на военную помощь.

Тюфяк военного значения

После договора с поляками в Гадяче гетман вместе с ранее приглашенными татарами задумал акцию устрашения Русского государства: нападение на приграничные земли к западу от защитного сооружения — Белгородской черты. Местом первого удара «изменник Ивашка Выговский» выбрал крепость Каменное.

Этот город (в наше время село Каменное в Сумской области, примерно в 90 км от границы с Курской областью) по своему положению можно сравнить с нынешней Суджей — приграничным городком без большого стратегического значения, выбранным для демонстрации силы. Но за крепостью находились критически важные и уязвимые дороги — Бакаев шлях и Свиной шлях, по которым могли прорваться крымские татары.

Город Каменное был построен летом 1651 года стараниями воеводы Фёдора Арсеньева, который возвёл в следующем году Острогожск (в н. в. город в Воронежской области).

Острог в Каменном был поставлен из дубового леса и состоял из восьми башен — шести глухих и двух проезжих. Главная башня — «Московская» — была высотой порядка 20 сажен (чуть меньше 43 метров). Общая протяженность острожной стены составляла около 600 метров. Артиллерия города состояла из одной железной вестовой пищали — длинноствольного орудия прицельной стрельбы, трёх полковых медных пищалей, трёх железных полковых пищалей (все на станках). На вооружении у защитников было 11 железных затинных пищалей — тяжелых крепостных дульнозарядных ружей, а также один железный тюфяк.

Тюфяком тогда называли примитивное огнестрельное орудие, трубу длиной 40–130 см, заваренную с одного конца и с коническим раструбом в дульной части.

Начало вторжения. «И церкви Божьи, и хлеб пожёг…»

О событиях под стенами Каменного мы можем судить из сохранившихся в архивах писем городового воеводы Прокофия Карпова, который с 1658 года руководил недавно построенной крепостью. Кроме того, в Москву о происходящем докладывал начальник — воевода Разрядного приказа князь Григорий Ромодановский.

Первые набеги «черкас» — казаков Выговского на Каменное начались 18 августа 1658-го, когда ими были отогнаны «лошади и всякая животина», а также убит сын боярский (как называли одно из сословий служивых людей) и казак на русской службе.

10 сентября 1658 года под Каменным появились большие силы черкас и татары, которые »…осадили и посад весь отнели и стали де таборами» — то есть захватили предместья и встали лагерем.

В донесении, которое дошло в Москву только 10 ноября, воевода Карпов писал: Выговской «церкви Божьи, и посад, и гумна, хлеб и мельницы пожёг, всё да основанья разорил, не осталося ни единого двора».

Вокруг города казаки соорудили шанцы — позиции для пушек. По приказу Выговского из пушек били «три дни». Одной из целей обстрела стали «Божья соборная церковь», что заставляет вспомнить судьбу храма в Судже.

Выговский «город испроломал и твоих Государевых многих людей из пушек побил», писал Карпов. 19 августа был «приступ жестокой» — казаки и татары пытались пробиться через Московские ворота и делали подкопы под башней. Но, «милостию Божию» атаку противника удалось отбить, многие черкасские полковники и татарские мурзы были побиты «и город отстояли».

Вместе с осадой Каменного татары и черкасы Выговского решили расширить зону боевых действий и, переправившись через реку Псёл (протекающую через Суджу и Сумы), осадили на северо-востоке царскую крепость Лебедин (в н. в. город в Сумской области).

Бои здесь продолжались с 10 по 19 сентября. Посад был выжжен, но русский город так и не был взят — об этом можно узнать из сообщения, которое отправил лебединский воевода Кирилл Мишков.

Семь полков не справляются. Загадочные переговоры

О силах Выговского, участвовавших в нападении на российское приграничье, сообщили под пыткой взятые в плен под Ахтыркой черкасы. Воевода русской крепости Ахтырка (в н. в. город в Сумской области) Максим Телегин прислал в Белгород к воеводе Ромодановскому двух пленных казаков Миргородского полка, Ивашку Юнченко и Данилку Самойлова.

Миргородцы показали: переметнувшийся на польскую сторону гетман привёл семь полков — Чигиринский, Черкасский, Прилуцкий, Нежинский, Миргородский, Лубенский и Каневский. В помощь силам вторжения прибыли крымские татары под началом Карач-бей мурзы, известного организатора набегов на «южные украины» России.

У одних только татар, по показаниям пленников, было 40 тысяч сабель. Цифра явно завышена. Но если считать, что все силы вторжения «на украинах» составляли несколько десятков тысяч черкас и татар, это можно сопоставить с нынешней группировкой ВСУ в Курской области (30 тысяч на начало октября, по оценке The Washington Post).

После неудачных штурмов нескольких крепостей боевой дух противника начал падать. На допросе в Белгороде пленные Юнченко и Самойлов сообщили: от Выговского «отложился» Полтавский полк. Оставшиеся верными присяге царю Алексею Михайловичу жители и казаки городов Полтавского полка заперлись в своих городах и вышли из подчинения гетману-изменнику.

С другой стороны, положение гарнизона Каменного было тяжёлым — из 200 защитников погибло три десятка. Город отбился, но бойцы были истощены, появилась проблема с продовольствием, начался голод.

Тем не менее, ввиду неудач, Выговский отказался от осады Каменного, 22 сентября приказал готовить переправу через реку Псёл, чтобы идти на другие царские города. В показаниях пленных «выговцев» есть интересная деталь, которой нет в донесениях воеводы Карпова. Перед снятием осады гетман имел личное свидание с воеводой Каменного и местным священником: «Каменовской воевода с попом ходили из города к гетману в табор и у него-де, гетмана ночевали. И сентября в 23 день гетман… воеводу и попа в город отпустил».

О чём шли переговоры — неизвестно. Возможно, о каких-то гарантиях Выговскому на случай провала его «операции» и попадания в плен к русским?

Выговский у стен Олешни. «Был бой до ночи…»

Как бы то ни было, 23 сентября осада с Каменного была снята, и гетман Выговский со всеми силами направился через реку Псёл в сторону следующего русского города — Олешни.

Город Олешня (в н. в. село в Ахтырском районе Сумской области) стоял на западном краю Белгородской черты, на равнине у одноимённой реки. Во времена Смуты его захватили поляки, но Российскому государству удалось вернуть город незадолго до описываемых событий. Олешне, вслед за Каменным, пришлось выдержать натиск войска Выговского.

Судя по архивам, артиллерия города состояла из вестовой полуторной медной пушки, трёх медных пушек на станках, двух железных пищалей без станков (присланных от тульских оружейников). Острог в Олешне был поменьше, чем в Каменном, — стена общей протяжённостью меньше 400 метров, четыре угловые башни и одни проезжие ворота шириной около трёх метров.

Как раз в 1658-м хозяйство принял новоназначенный воевода Алексей Бовыкин. Ещё до прихода под Олешню гетмана Выговского гарнизон был усилен посланной из Белгорода от князя Ромодановского ротой драгун численностью 60 человек с капитаном Иваном Голенскиным.

Войска Выговского и татары подошли под Олешню 25 сентября «в седьмом часу дни». Загодя, ещё до прихода врага, воевода Бовыкин приказал перенести церковные книги и образа из Соборной Преображенской церкви — которая была на посаде — в острог.

«Был… бой до ночи», жители посада стали первыми жертвами татар и черкас, воевода «сидит в осаде», связь с городом нарушена, передавал Ромодановский.

Но Бовыкин не только сидел в осаде, но и выходил на успешную вылазку из острога. Позже олешанский воевода сообщал, что во время осады было истрачено «зелья» (пороха) больше 20 пудов (из 90 пудов общего арсенала), 100 ядер из больших и малых пушек.

Город обороняли чуть более трёх сотен человек. Причём среди защитников были как служилые дети боярские из великорусов (117 человек плюс 60 «поспевших» в службу их детей и родственников), так и 117 казаков-черкасов, верных присяге русскому царю. Судя по тому же документу, к противнику сбежали лишь трое черкасов — по иронии судьбы, три Фёдора: Федка Савостянов, Федко Савченко и Федко Боровик.

Гетман Выговский простоял три дня у стен Олешни, выжег посад, сильно разорил уезд и 28 сентября снял осаду, уйдя в Малую Русь. У гетмана начались проблемы в тылу, а из Белгорода для очищения захваченных земель и помощи осаждённым городам выступило войско князя Ромодановского.

Уроки Руины

Мятежных казаков отбросили от курских и слободских «украин», что, впрочем, не стало окончанием спецоперации против Выговского. Она была всего лишь эпизодом очередной схватки России с «форпостом Запада» Польшей — войны 1654–67 годов. Южнорусские земли пытались превратить в сферу свои интересов и Османская империя, и Крымское ханство, и Шведское королевство, а местные казацкие вожди искали с ними союза и сражались друг с другом. Результатом стала эпоха, вошедшая в историю Малороссии под красноречивым именем «Руина».

Эти события, равно как и дальнейшие похождения Выговского, требуют отдельного рассказа. Отметим лишь, что затяжную и тяжелую войну Русское государство выиграло, но по итогам этой победы сумело закрепить за собой лишь Киев и левобережье Днепра. Правобережье, на котором развивались основные события восстания Хмельницкого, еще на полтораста лет осталось за Польшей.

Были извлечены и уроки из рейда Выговского на русское приграничье.

С одной стороны, нападения на Каменное, Олешню и другие города стало для царского правительства неожиданностью. Незащищённые уезды и посады были опустошены людьми «польского коронного гетмана» и татарами. Только спустя месяц после нападения воевода Ромодановский смог собрать достаточные силы Белгородского Разрядного полка и выступить для «очищения» уездов от захватчиков.

С другой стороны, города-крепости смогли устоять и выдержать осаду благодаря грамотно выстроенным острогам и другим фортификационным сооружениям. Это помогло продержаться до подхода основных сил. Итогом «показательного» похода Выговского стал бесславный отход — похожий на то, что сейчас можно наблюдать в курском приграничье.