Борьба за каждый сантиметр и шрамы на сердце детского хирурга Жилицына

В главную детскую операционную Республиканского травматологического центра нас пустили в порядке компенсации: легендарный хирург, заведующий детским ортопедо-травматологическим отделением Евгений Жилицын страшно не любит общаться на камеру. Он охотно может объяснить, почему не дает интервью, но рассказывать о себе просит коллег. А в операционной вообще ни одного лишнего слова — только шуршание бахил, звяканье инструментов и негромкий шепот. На столе очередной маленький пациент, и команда в синем и белом работает как единый механизм. Как говорит сам Жилицын, «борется за каждый сантиметр конечностей».

Сегодня у него в графике восемь операций, а в неделю — два операционных дня. Хотя это не означает, что в остальное время врачи отдыхают. Время такое, что отдыхать некогда, и новенькое окно в помещении напоминает: война совсем рядом. Его недавно поменяли после очередного прилёта, в подоконнике два осколочных повреждения. Врачи здесь работают в буквальном смысле слова под обстрелами украинской артиллерии, спасая детей от последствий поступков взрослых. Но легендарность растет не из особых условий.

«Только за последний год у нас было около 140 раненных детей. Достаточно большому проценту из них были показаны ампутации. За прошлый год мы выполнили всего две из 140. Еще четверым детям до поступления в наше отделение оторвало конечности снарядом. Если говорить о статистике, то за девять лет войны из всех довезенных детей живыми с минно-взрывной травмой скончался один ребенок. Остальных всех удалось спасти», — говорит Жилицын, у которого случалась работа по несколько суток подряд.

Сам по себе РТЦ — это уникальное лечебное учреждение, в этом году донецкой «травме» исполняется 70 лет. Но когда ее строили, то, конечно, никто не думал о войне. Промышленный регион, травматизм на производстве, хотя основным профилем всегда было лечение повреждений опорно-двигательного аппарата. Недаром на пороге учреждения еще в 2001 году был установлен «памятник исцелившемуся больному» — человек на ступенях ломает о колено костыль.

Здесь есть и нейрохирургическое отделение, которое занимается позвоночником и спинным мозгом. Специализируются здесь доктора и на микрохирургии глаза, это отделение тоже работает без перерыва с 1950-х годов, и многим здесь помогли. В донецкой «травме» не перестали лечить ни одну патологию, которую лечили до войны. Однако новому направлению — минно-взрывная травма — учились на ходу. И каждый ребенок с оторванной рукой или ногой — это шрам на сердце, признаются врачи.

Именно из-за этих детей Евгений Владимирович, или дядя Женя, как его называют и дети, которые лежат в отделении, и руководство «травмы», остался. Хотя в 2014-15 годах многие уехали. В центре тогда осталась всего треть врачей, поэтому команду пришлось восстанавливать за счет молодых специалистов, учить на ходу. Медработник в Донецке зарабатывает немного, и заработок этот не зависит от количества операций. Поэтому, признается Жилицын, молодому специалисту трудно рассказывать о патриотизме и любви к Родине. Хотя для него самого это база: если все уйдут, что будет с детьми? Они ведь все свои, родные.

«После нас останется только память. Я помогаю детям. Медицинский работник, советский врач, что делал? Оказывал медицинскую помощь. Сейчас что делают врачи? Оказывают медицинскую услугу. И в этом ключевая разница, кто и что делает. Вот я оказываю помощь этим детям. Я мог бы быть сейчас и в Ростове, и в Краснодаре, и в Москве. У меня достаточно предложений, но я должен быть здесь, потому что здесь сложнее. Если я сейчас уеду, то буду потом психовать», — нетерпеливо объясняет доктор, кабинет которого, не зная, и не найдешь. Специально выбрал самый незаметный и табличку попросил самую маленькую.

Ему кажется, что хвалиться успехами и достижениями стыдно. Тут трагедия, а ты себе «звезды» рисуешь. Хотя еще до начала СВО поликлиника за год принимала около 15 тысяч детей, травмпункт — около восьми тысяч, стационар — более тысячи, из которых около 800 отправляли на операцию. За все девять лет войны в детское отделение донецкой «травмы» поступало большое количество детей, которых буквально вытаскивали с того света.

Команда донецкой «травмы» никогда не смотрит на прописку в паспорте. Уже очень много лет сюда привозят на лечение детей из Краматорска, Славянска, Республики Крым, Ростовской области. Задолго до боев за Мариуполь детей привозили на лечение и оттуда.

«К нам поступали очень тяжелые, сложные дети мариупольские, которые по две-три недели сидели в антисанитарных условиях, в подвалах. Причем приезжали буквально с записками о том, что в Донецке им смогут сохранить ноги или руку. И с рисками для жизни они выезжали в Донецк. 69 детей у нас было эвакуировано из Мариуполя, раненных детей, и из этих 69 мы не сделали ни одной ампутации. Хотя больше половине детей она была показана. Это морально очень сложно для каждого детского врача», — рассказывает Жилицын.

Директор Республиканского травматологического центра Андрей Боряк, которому пришлось беседовать с нами по просьбе коллеги, вспоминает, что во время боев за Мариуполь детей привозили каждую ночь. Такая была специфика момента: вывозить гражданских получалось только в темное время суток. Поэтому зав. отделением оперировал несколько ночей подряд, а утром выполнял другие операции. Потому что стояла задача не просто прооперировать — спасти жизнь. Такую ответственность дядя Женя предпочитает брать лично.

Когда-то он рассказывал, что хорошего травматолога можно воспитать за два-три года. Потому что нужно просто всё поставить на место и зафиксировать. А ортопедия — это полёт мысли. Здесь индивидуальные особенности, персональная прорисовка схемы, детально и вручную, тщательное продумывание модуля при деформации, удлинении, нагрузке на него. Чтобы ребёнок испытывал минимальные проблемы. Тем более что после операции он может остаться в больнице еще на месяц.

Поэтому хорошие врачи на вес золота. Поэтому Жилицын и страдает, что доктора старой, советской формации умирают, а замены им не хватает. Как не хватает необходимых материалов для работы, оборудования, просто обновления больничных помещений. Поэтому есть такие случаи, когда в РТЦ которым детям не могут полноценно помочь и везут на лечение в ведущие институты России. При этом в отношении детской травматологии и ортопедии — это минимальный процент.

«Мы действительно стремимся бороться за каждый сантиметр конечности. Ведь сложно поспорить с тем, что создал Бог — это самое совершенное. И это не заменят никакие протезы. Мы стремимся улучшить качество сохраненной жизни. Тактика сотрудников детского отделения заключается в том, что мы ежедневно боремся не просто за каждый сантиметр конечности, мы боремся за жизнь ребенка», — говорит дядя Женя.

Себя он причисляет к «уставшей небритой пехоте». Свое подразделение Жилицын сформировал практически заново, поскольку верит: ортопедия хоть и сложная профессия, но при этом очень интересная, она нужна людям. Поэтому многолетний опыт донецкой школы травматологии и ортопедии нужно передавать через интерес. А интерес этот возникает из задачи решить самую сложную проблему так, чтобы маленький пациент остался «на своих двоих».

Все профессиональные заслуги в области лечения мирно-взрывной травмы у детей привели Евгения Жилицына к очень важной награде, ордену Пирогова, учрежденному в честь основоположника военно-полевой хирургии и хирургии как научной дисциплины. В мае этого года награду вручил лично президент Владимир Путин. Хотя кавалер считает, что она больше не для него самого, а для дочери: чтобы гордилась отцом, чтобы ей было приятно. Работать детский врач будет и без ордена. Потому что видит вокруг правдивость слов того самого Николая Пирогова: война — это эпидемия травматизма.

Самое плохое, что в центре этой эпидемии дети, страдающие из-за взрослых. Поэтому врачи, как и все жители Донбасса, надеются на то, что в недалеком будущем боевые действия закончатся. Что дети перестанут наступать на мины и попадать под обстрел, а смогут спокойно ходить на учебу. Мы живем этой надеждой, говорит Жилицын. Но пока в его работе есть острая необходимость, он будет здесь.

При поддержке Института развития интернета (АНО «ИРИ»)