Турция, 16 сентября, 2011, 12:49 — ИА Регнум. Первая половина сентября была отмечена достаточно бурными событиями на Ближнем Востоке, которые продемонстрировали, что серьезные социально-политические сдвиги в регионе еще далеки от завершения. Центральное место в них занимали процессы в Турции, Израиле, Египте и Палестине. При этом все эти четыре направления были теснейшим образом взаимосвязаны.

Турецкие амбиции и реалии

В начале сентября турецкая внешняя политика вступила в еще один этап интенсивного маневрирования. Отметим, что сама нынешняя внешнеполитическая линия Анкары не содержит в себе ничего нового, и ее основные направления были опробованы еще в 1970-80-х гг. после перехода к так называемой многосторонней внешней политике. На первый взгляд, центральное место во внешнеполитическом курсе Анкары занимал конфликт с Израилем в связи с перехватом израильским спецназом корабля "Флотилии свободы". Однако, неслучайно, обострение отношений с Израилем совпало с продавленным американской администрацией согласием Турции на размещение на своей территории РЛС системы ПРО. На практике все произошедшее отражает противоречивость и зигзаги внешней политики Турции.

С одной стороны, Анкара пытается обеспечить себе гегемонию в регионе, создав свою зависимую периферию и активно конкурируя на этом поле с Ираном. Для этого она активно поддерживает (главным образом на словах) массовые движения в арабских странах, пытаясь подлаживаться под настроения народных масс в этих государствах. В этом отношении характерно, что готовность Анкары поддерживать массовые протесты, а в арабских государствах и заигрывать с палестинским движением сопротивления, развивается до определенных границ. Неслучайно, находясь в Египте, турецкий премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган так и не выступил на площади Тахрир и не поехал в Газу. С другой стороны, сохраняющаяся экономическая и военно-политическая зависимость Анкары от ЕС и США заставляет ее идти на достаточно непопулярные шаги, такие как, например, то же размещение РЛС ПРО. В конечном счете, жертвой этих противоречий становятся именно отношения с Израилем, который выступает наиболее удобным средством для проарабских и антизападных демаршей Анкары. При этом антиизраильская и пропалестинская линия Турции имеет и внутреннее измерение, представляя собой для турецких правящих кругов наиболее оптимальное и безопасное средство смягчения социально- политического напряжения внутри страны, где, по мере развития мирового экономического кризиса, сохраняется и наращивается потенциал потрясений, сравнимых по своим масштабам с арабскими.

Характерно, что в Израиле хорошо понимают эти турецкие затруднения. Отсюда и подчеркнуто взвешенная и спокойная реакция израильской стороны на турецкие выпады. Даже информация о планируемых израильских МИДом контрмерах была по сути опровергнута канцелярией главы израильского правительства. В Тель-Авиве явно не хотят подлинного обострения ситуации, когда и у турецкой элиты уже не будет возможности отыграть назад. Еще одним направлением турецкой экспансии стали отношения с арабскими странами и стремление укрепить свои позиции в Средиземном море. И здесь у Анкары далеко не все благополучно. До определенного момента, пока турецкая активность выступает в качестве противовеса иранскому фактору, она будет встречать благосклонное отношение традиционных претендентов на гегемонию в регионе - Египта и Саудовской Аравии. Однако уже сейчас по мере роста амбиций Анкары противоречия между ними стали проявляться. В частности, в ходе визита Эрдогана в Египет его поучения относительно перспектив развития Египта вызвали достаточно негативную реакцию определенной части египтян.

Израильский тупик

Однако, вне зависимости от успехов и неудач турецкой внешней политики, положение Израиля остается крайне сложным. Намечается системный кризис израильского внешнеполитического проекта, задуманного как средство для обеспечения неоколониального господства стран Запада в регионе. Однако, по мере вступления в полосу кризиса модернизаторской тенденции в регионе и поворота большинства арабских государств вправо и к сотрудничеству с Западом в 1970-80-х гг., нужда в Израиле если и не отпала полностью, то значительно уменьшилась. Он все более становится конфликтным узлом в отношениях Запада с арабскими государствами, а на фоне турецких демаршей и исламским миром в целом, особенно в свете упорного сопротивления урегулированию палестинской проблемы по западному сценарию.

Однако решающий импульс растущей изоляции Израиля придала "арабская весна". Поставленные перед лицом развертывания массового движения в своих государствах арабские элиты в качестве основного средства смягчения противоречий и обеспечения собственной стабильности избрали активизацию и радикализацию своей позиции по палестинской проблеме и обеспечение все большей изоляции Израиля. Даже такой относительно верный партнер, как Иордания демонстрирует неготовность защищать отношения с Израилем ценой обострения ситуации внутри страны.

И, наконец, еще одним фактором становится обстановка в самом Израиле. В августе - сентябре 2011г. в стране развернулось массовое движение, направленное по сути против неолиберальной социально-экономической модели, утвердившейся в стране с начала 1980-х гг. Его размах беспрецедентен для Израиля и превзошел по масштабам массовые протесты начала 1980-х гг. против ливанской кампании. Весь этот комплекс проблем ставит перед израильской элитой сложнейшие задачи и можно предположить, что на начальном этапе она попытается решить их традиционно силовым путем, выведя противоречия вовне и попытавшись консолидировать общество перед лицом внешнего врага. В этой роли могут быть выдвинуты традиционно и Иран и палестинское движение сопротивления. Однако сама обстановка в регионе для подобных маневров крайне неблагоприятна и, скорее всего, Израиль в случае реализации подобного сценария столкнется с еще большей изоляцией, что и вынудит его пойти в конечном счете на серьезные уступки.

Египетская буря продолжается

В Египте центральное место занимал штурм демонстрантами израильского посольства. Значение этого события особенно велико с учетом того, что именно Египет был первой страной, установившей с Израилем дипотношения. Фактический альянс с Египтом составлял с 1970-х гг. основу стратегии Израиля во взаимоотношениях с арабскими странами. Последние события в Каире свидетельствуют о том, что этот курс Израиля испытывает все большие перегрузки.

Для самого Египта выдвижение массовым движением требований о прекращении отношений с Израилем было вполне естественным. Не прекращающиеся после отставки Мубарака акции протеста все в большей степени направлены против сложившейся в 1970-80-е гг. при Садате неолиберальной социально-экономической модели. Между тем, отношения с Израилем формировались в комплексе с указанной моделью, представляя собой как бы ее внешнеполитическое измерение и в силу этого неизбежно должны были стать мишенью массового движения. В то же время, выступления против отношений с Израилем в какой-то мере устраивают египетские правящие круги, так как последние надеются канализировать массовое движение в этом направлении и, тем самым, избежать выдвижения требований относительно более радикальных преобразований в социально-экономической сфере.

Конечно, эта линия египетской элиты и, прежде всего, ВСВС имеет свои пределы. Природа правящих кругов в стране, а также зависимость Египта от США и ЕС, не позволяют ей зайти на этом пути слишком далеко. В силу этого ВСВС принужден к дальнейшему внешне- и внутриполитическому маневрированию. В Израиле, как и в случае с Турцией, все эти затруднения опять-таки хорошо понимают, чем и объясняется крайне сдержанная и взвешенная реакция официального Израиля на штурм здания собственного посольства.

Палестина - затишье перед бурей?

И, наконец, последнее по порядку, но не по значимости направление - палестинское. События здесь имеют центральное значение для региона и подчас определяют происходящие в нем процессы. Здесь наиболее важный вопрос- это планируемое обращение в ООН о признании палестинской государственности.

Характерно что глава ПНА Махмуд Аббас пошел на это не сразу - почти два года он терпеливо ждал реанимации мирного процесса. Однако в 2009-2010 гг. США так и не смогли уговорить Израиль пойти на достаточно ограниченные уступки и, в конечном счете, все попытки реанимировать переговорный процесс провалились. Однако нынешняя активность руководства ПНА связана не только с параличом мирного процесса. Как и в предыдущих случаях, важное значение имеет и развернувшееся в регионе массовое движение. Опасения относительно возможности его развертывания в Палестине (пусть и в специфической форме) толкают верхушку ПНА на активные шаги. Эта линия встречает активную поддержку и со стороны ЛАГ, ибо, как уже отмечалось, элиты арабских государств надеются обеспечить социально- политическую стабильность в своих государствах за счет радикализации позиции по палестинской проблеме.

Рассмотрение палестинского вопроса в ООН представляет, в первую очередь, тяжелейший вызов для Израиля, США и ЕС. В любом варианте этот процесс лишь еще раз продемонстрирует растущую изоляцию Израиля как в регионе, так и в мире. В сложном положении и США - наложение вето в Совбезе ООН при голосовании по палестинской проблеме усилит конфронтацию с арабским миром и безнадежно подорвет попытки американской администрации предстать в виде поборника справедливости, союзника стран региона и спонсора изменений в арабских странах. В то же время и "сдать" Израиль в Вашингтоне очевидно не готовы.

Не менее сложно и положение западноевропейских стран. С 1970-х гг. они пытаются маневрировать, выступая в качестве защитников интересов палестинцев, дистанцируясь при этом от Израиля. В то же время это не предполагает разрыва отношений с Израилем, с которым ряд государств ЕС и, прежде всего, Германия поддерживают особые отношения. В этом плане, в ходе обсуждения в ООН странам ЕС будет крайне трудно продуктивно продолжить этот курс. Более того, сама необходимость занятия согласованной позиции по палестинскому вопросу еще раз продемонстрирует аморфность и мозаичность ЕС, так как в настоящее время подобной единой позиции не существует и ее выработка в условиях кризиса всего проекта европейской интеграции представляется крайне маловероятной. В самой палестинской автономии рассмотрение вопроса в ООН может вызвать новое обострение обстановки (которая и так напряжена после ряда инцидентов в августе) и потенциально может вылиться в третью интифаду. Ее масштабы и последствия сложно прогнозировать, тем более, что первые две интифады в свое время оказали определяющее воздействие на ход мирного процесса.

Таким образом, сложные и глубокие сдвиги на Ближнем Востоке продолжаются. Одним из ключевых факторов продолжает оставаться непрекращающееся массовое движение в регионе, которое оказывает все более существенное воздействие и на внешнеполитические приоритеты государств Ближнего Востока.