«Второго Сталинграда не выдержим». 80 лет освобождению Севастополя

Ровно восемьдесят лет назад, в полдень 9 мая 1944 года советский самолёт-разведчик засёк с воздуха вражеский морской конвой, шедший из порта Констанца в направлении Севастополя. Два румынских эсминца, «Король Фердинанд» и «Марасешти» (подарки дуче Муссолини маршалу Антонеску), и два тральщика Кригсмарине сопровождали два больших транспортных судна.

Нацисты и их союзники спешили на выручку остаткам своей некогда стотысячной группировки в Севастополе, которую в эти часы «доламывали» наступавшие советские войска.

После тяжелейших боёв на подступах, после взятия 7 мая позиций противника на Сапун-горе бойцы 4-го Украинского фронта под началом генерала армии Фёдора Толбухина и Отдельной приморской армии, поддержанные с моря кораблями Черноморского флота, ворвались в город с севера, востока и юго-востока.

Севастопольский укрепрайон, который по приказу фюрера должен был держаться до последнего, — пал.

9 мая 1944 одно из самых боеспособных соединений вермахта — 17-я армия Эрвина Йенеке — оказалась в том же положении, что за год до этого «сталинградская» 6-я армия Фридриха Паулюса.

С одной лишь разницей — у этих оккупантов еще оставался шанс сбежать по морю.

Неудачная эвакуация

«Остатки трёх немецких дивизий и большое число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому мысу, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обречённых, ни на минуту не переставая надеяться, что за ними будут присланы суда», — писал в послевоенных мемуарах генерал вермахта Курт фон Типпельскирх.

Писал, правда, с чужих слов — в дни немецкой севастопольской катастрофы Типпельскирх безуспешно пытался вывести свой корпус из котла восточнее Минска. Но ситуацию мемуарист передал верно.

Германо-румынскому конвою Patria («Родина») удалось приблизиться к крымскому берегу и встать в паре миль от Херсонесского мыса. Началась операция, которую немцы называли Adler — «Орёл», а румыны прозаичнее — «60 000». Именно столько нацистов и союзников предполагалось эвакуировать из Крыма по Чёрному морю.

У предназначенных для вывоза сухогрузов были «говорящие» имена и любопытная история.

Суда в 1941 году суда заложили на верфях (как ни странно) в Венгрии по заказу СССР. Они должны были получить названия «Севастополь» и «Симферополь». Когда Венгрия вступила в войну с Советским Союзом, транспортники достались местному ВМФ под именами Magyar Vitéz («Венгерский витязь») и Magyar Tengerész («Венгерский мореход»). В 1943-м корабли передали немцам — и те их «перекрестили» совсем уж символически: «Тотила» и «Тейя», в честь последних королей древних остготов.

Как ранее рассказывало ИА Регнум, в нацистской пропаганде Крым представал древней страной арийцев-готов. После окончательного утверждения нового порядка полуостров должен был стать колонией «тысячелетнего Рейха» под названием Готенланд. Севастополь хотели переименовать в Теодорихсхафен — в честь ещё одного остготского короля, Теодориха, завоевателя Рима. Но, как напоминают историки, «карьера» Тотилы и Тейи закончилась печально, оба короля погибли в боях с византийцами, а их «рейх» рухнул. Несчастливый конец ждал и транспортные корабли, названные в их честь.

10 мая по судам противника начали работать штурмовики Ил-2, легендарные «летающие танки». К «Илам» присоединились «Бостоны» — переданные по ленд-лизу американские лёгкие бомбардировщики DB-7 Boston.

Совместными усилиями «сталинских соколов» из 47-го штурмового авиаполка и 8-го гвардейского штурмового авиаполка «Тотила» был отправлен на дно. С «Тейей» пришлось повозиться чуть дольше — как византийцам с самым последним остготским королём. Транспортник прервал погрузку, и конвой начал отходить на юго-запад, обратно к Констанце. Противнику удалось отбить две воздушные атаки наших пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и дальних «бомбовозов» Ил-4.

Но несколько часов спустя шестёрка «Бостонов» из 13-го гвардейского дальнебомбардировочного полка настигла «Тейю». Корабль затопили при помощи двух фугасных авиабомб ФАБ-100, «прадедушек» нынешних ФАБ-500, которые сейчас зарывают в землю противника на авдеевском или запорожском направлениях.

Срыв операции Adler называли ответом на уничтожение советского теплохода «Абхазия» во время штурма фашистами Севастополя в июне 1942-го. Но была разница — «Абхазия» была санитарным транспортом, а немецкие сухогрузы планировали вывзти боеспособную живую силу.

Бегство нацистов из Крыма не удалось. 12 мая остатки севастопольской группировки, запертые на мысе Херсонес, около 21 тысячи человек, капитулировали. Последний командующий 17-й армией Карл Альмендингер избежал участи Паулюса — этот кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями успел сбежать в последний момент на «шнелльботе», торпедном катере.

Предыдущий командующий, Эрвин Йенеке — которого фюрер 1 мая снял с поста за промахи и перевёл в резерв, — после разгрома крымской группировки был отдан под трибунал. Карьера генерала Йенеке, чудом выжившего в Сталинграде и Крыму, не успела завершиться расстрельной стенкой — суд не состоялся из-за падения рейха.

Йенеке хотели назначить «крайним» за то, что он-де не сделал всё зависящее для остановки советского наступления и для спасения армии. Но если продвижение наших войск в степном Крыму и на Южном берегу действительно было стремительным, то освобождение от врага города русской боевой славы потребовало больших усилий и жертв.

Вперед, к Сапун-горе

В начале апреля 1944 года войска 4-го Украинского фронта начали продвижение от ранее занятых позиций на южном берегу Сиваша и на Керченском полуострове. Гитлеровцы рассчитывали на то, что новое наступление Красной армии окажется столь же неудачным, как и Керченско-Феодосийская операция (декабрь 1941 — май 1942), которая вошла в историю как «Крымская катастрофа»).

Но сейчас — после Сталинграда, по завершении разгрома немцев на Курской дуге и битвы за Днепр, на фоне наших успехов на правобережной Украине — стратегическое положение было иным. Да и по соотношению живой силы, танков, самолётов, артиллерии и миномётов наступающие силы превосходили гитлеровцев — по некоторым позициям вдвое. Перевес позволил прорвать три оборонительные линии врага на Перекопе и две — на Сиваше.

О начале Крымской операции Совинформбюро сообщило 10 апреля, а уже к 14-му наши войска выбили врага из Симферополя, городов Евпатория и Саки, и с Южного берега — из Феодосии, Судака и Алушты.

12 апреля начальник оперотдела Генштаба немецких Сухопутных войск Адольф Хойзингер передал начальнику штаба группы армий «Южная Украина» Вальтеру Венку приказ Гитлера: «Севастополь удерживать в течение длительного времени. Боевые части не подлежат эвакуации».

Это был первый случай, когда Венку передали столь судьбоносный и одновременно самоубийственный приказ. Второй он получил в конце апреля 1945-го — когда генералу поручили прорываться к Берлину.

К слову, и Хойзингер, и Венк удачно переживут падение рейха. Первый станет генеральным инспектором армии ФРГ и главой военного комитета НАТО, второй — гендиректором фирмы — поставщика вооружений для бундесвера. Но оба счастливца явно не считали крымский эпизод удачным в своей карьере.

14 апреля 1944 года фюрер публично назвал Севастополь «последней готской крепостью».

Впрочем, союзники-румыны — которые числили себя наследниками древних даков и римских легионеров одновременно — уже готовились к бегству.

Ещё во время продвижения наших войск по Крыму румыны отличились сдачей 17-тысячного подразделения при менее полусотне убитых и сохранением почти всего личного состава благодаря быстрому отступлению. При приближении советских частей к Севастополю маршал Ион Антонеску отдал приказ об эвакуации румынских частей. На вопрос из Берлина «кондукэтор» ответил, что «второго Сталинграда Румыния не выдержит».

15–16 апреля советские войска вышли на подступы к Севастополю. Но впереди было самое сложное.

С начала 1943 года, сразу после разгрома под Сталинградом, немцы начали возводить оборонительные рубежи Севастопольского укрепрайона. Одним из важных узлов обороны противника стала господствующая высота — упомянутая выше Сапун-гора к юго-востоку от города. К началу мая в городе закрепилась 72-тысячная немецкая группировка при 1700 орудиях и миномётах, по полусотне танков и штурмовых орудий и примерно ста самолётах.

На подступах были оборудованы укреплённые хорошо замаскированные доты, дзоты и артиллерийские батареи. Врагу до определённого момента удавалось поддерживать снабжение и переброску сил по морю — так, в начале года в Крым прибыли две пехотные дивизии. Почти неудивительно, что генерала Йенеке, который сомневался в возможности долго удерживать город, считали паникёром.

Советское командование (по решению командующего 4-м Украинским фронтом генерала Толбухина, утверждённому представителем Ставки маршалом Александром Василевским) планировало взять город ударом с севера, из района Балаклавы с отвлекающим ударом с юго-востока. Командиры отдавали себе отчёт в том, что самым сложным будет прорыв обороны у Сапун-горы. Далее предполагалось силами двух армейских корпусов прорваться в районе Бельбека и в итоге прижать гитлеровцев к морю.

Но три попытки штурма оборонительных рубежей немцев — 15-го, 18–19 и 23–24 апреля закончились без успеха и с большими потерями. Как позже признавали и советские военачальники, первая атака была проведена поспешно — командование решило действовать только силами 4-го Украинского, не дожидаясь подхода Отдельной приморской армии, которая продвигалась по Южному берегу.

Почти через две недели, после перегруппировки и подготовки, начался новый штурм. 5 мая на укрепления пошла в наступление 2-я гвардейская армия под командованием генерала Георгия Захарова (которая ранее отличилась во время освобождения Донбасса и Мелитополя). Через два дня при поддержке всей фронтовой авиации бойцы 4-го Украинского приступили к генеральному штурму — который увенчался взятием Сапун-горы.

Взятие Севастопольского укрепрайона 9 мая 1944 года стало последней точкой в Крымской наступательной операции. Бои за полуостров и крупнейшую военную базу на нём, по замыслу врага, должны были сковать наши силы так же, как это было под Сталинградом. Но в итоге битва за Крым оказалась очередной вехой на пути к 9 мая 1945-го.

Уничтожение немецко-румынской группировки в Крыму позволило закрепить успехи «второго сталинского удара» — Днепровско-Карпатской операции.

«Третьим сталинским ударом» стали бои за Одессу в апреле 1944-го и освобождение Крыма. Помимо прочего, выход Красной армии ко всему советскому побережью Чёрному моря означал, что в войну на стороне нацистов не вступит нейтральная Турция — на что до падения Севастополя рассчитывал Гитлер.