10 лет бурлящей истории Донбасса глазами Анны Ильясовой

Судьба бывшей стюардессы, а теперь замполита мотострелковой роты Анны Ильясовой в чем-то повторяет тысячи других судеб людей, десять лет назад выбравших остаться с Донбассом. Как и многие другие, она не могла остаться в стороне во время госпереворота в Киеве, всколыхнувшего её родной Донецк.

Русская весна, которая стала ответом на безумные законодательные инициативы пришедших после Майдана властей, была её весной, как провозглашение народных Республик Донбасса — личным решением.

А объявление Киевом АТО вместо попыток договориться и, как итог, первые выстрелы и первые жертвы, а совсем скоро и начало большой войны не заставили девушку бежать. Она осталась со своим городом, а в феврале 2022-го, как и другие дончане, отправилась в военкомат.

То, что случилось потом, и делает Анну особенной: красивая женщина, с которой постоянно хотели сфотографироваться бойцы, надела офицерские погоны и находилась на передовой. А в 2022 году Ильясова одной из первых стала офицером ВС РФ в составе 42-й мотострелковой дивизии. Она лучше любого историка может рассказать о том, что происходило с Донбассом за эти 10 лет, поскольку находилась в центре всех событий. Но при этом является своего рода их символом, как художники всегда вкладывали воплощение коллективной воли в женский образ.

Сама Ильясова, конечно, ничего такого не утверждает — это наше собственное умозаключение. Но именно оно определило желание поговорить с ней к десятилетию исторических событий о том, как всё это прошло перед её глазами.

«Для меня война началась, наверное, когда я проходила практику в украинском посольстве в Иордании. Я в тот момент работала стюардессой, училась на международных отношениях и у меня была производственная практика. Это был ноябрь 2013 года, тогда уже начался Майдан. Это были пока еще мирные акции, но позже начались первые столкновения. Я уже тогда сказала — война будет. То, что происходит в Киеве, приведет к войне», — начинает свой рассказ Анна, которую удалось «поймать», пока она в госпитале в Крыму и на связи.

Она объясняет, что хорошо знала местный менталитет, и ей было очевидно, что Донбасс не простит русофобских заявлений, языковых законов и, конечно, слов о том, что донецкий край — дотационный регион с малограмотным населением. И если Украина пойдет на столкновение — получит жесткий отпор. Вот так и получилось.

Весной 2014 года уже бывшая студентка вернулась в Донецк и сразу же активно включилась в бурлящую жизнь города. О том, что тогда творилось и как украинская сторона искала войны, Ильясова рассказывает на примере встречи с «делегацией» из Киева. Её компания вместе с друзьями и детьми выбралась на пикник в лесочек под Авдеевкой — там можно было арендовать столик на природе.

Но в какой-то момент в парк начали один за другим приезжать автобусы с крепкими парнями, приветствовавшими бармена возгласами «Слава Украине!». Из их разговоров люди поняли, что на следующий день гостями планируется в 11 часов встречаться у памятника Шевченко в Донецке, чтобы штурмовать облгосадминистрацию.

Анна говорит, что после этого у нее была бессонная ночь, она мобилизовала все силы, чтобы оповестить дончан о надвигающейся беде, писала в группы, которые тогда были созданы практически во всех социальных сетях, сообщала знакомым, что выступления в Донецке радикалы Майдана собираются подавить силой, как позже произошло в Одессе.

«На следующее утро я поехала к площади Ленина и увидела, что весь Донецк встал. Приехали эти парни на автобусах, и началась бойня. Милиция города тогда спасла их — взяла в квадрат, чтобы защитить, но и оттуда они кидали в наших парней арматуру, брызгали газовыми баллончиками, всячески провоцировали»,— рассказывает она. Но, как следствие, 9 мая в Донецке проходил праздничный митинг, город утопал в цветах, поздравлял ветеранов — всё было мирно и спокойно. А в Мариуполе творилось что-то страшное.

Девушку, свободно владеющую английским, попросили сопроводить туда журналистов ливанского телеканала. Еще недавно оживленная мариупольская трасса была абсолютно пустой, а на подъезде к городу уже стояли противотанковые заграждения и замаскированная военная техника возле украинского блокпоста. Уже потом стало известно, что украинские националисты, приехавшие в Мариуполь, расстреляли милиционеров, которые отказались разгонять мирный митинг в честь Дня Победы:

«Мы поехали прямо в центр, навстречу к нам бежали люди, они плакали и кричали, чтобы мы не шли дальше, потому что на крыше сидят снайперы. Когда мы подошли к расстрелянному городскому управлению милиции, я увидела, что, вопреки опасности, люди несут туда цветы, плакаты. Я поняла — то, что произошло в Одессе 2 мая, теперь повторилось и в Мариуполе».

Дальше события развивались стремительно: 11 мая Донбасс провел референдум о самоопределении, а 26 мая Киев начал карательную операцию, которая и стала первым днем войны для дончан. В этот день компания Ильясовой собралась под Авдеевкой дома у товарища, отпраздновать важное событие в его жизни. Вернуться в Донецк удалось уже с трудом, над аэропортом летали вертолеты, раздавались взрывы, на ведущих в город дорогах стояли блокпосты. А уже на следущий день Авдеевка была под Украиной.

Первое военное лето было очень тяжелым. Анна вспоминает, что город жил, как в фильме ужасов: безлюдные улицы и нездоровая тишина, нарушаемая воем ветра в проводах.

«Я шла по этой пустынной улице Артема и успокаивала себя тем, что это ненадолго. А оказалось, что впереди меня и нас всех ждут долгие военные годы, за которые кто-то успеет вырасти, кто-то постареть, а кто-то и вовсе не переживет их. Моим погибшим за эти 10 лет друзьям просто нет счета. Город, наверное, практически не поменялся — как он был красавец, так и остался. Но и лучше не стал. Война — это отсутствие развития, за 10 лет ничего не произошло созидательного, много разрушений, окраины Донецка вообще превратились в руины. За эти годы Россия очень развилась, тот же Воронеж, Ростов строятся, а у нас всё замерло в 14-м году», — сетует наша собеседница.

Несколько лет она служила в полиции, оказывала гуманитарную помощь мирным жителям и ополченцам Донбасса, работая в ассоциации итальяно-русской дружбы Speranza. А когда в феврале 22 года в Донецке объявили мобилизацию, Анна собрала вещи и пошла в военкомат. Там царила неразбериха, людей везли и везли.

«Ко мне подошла девушка-майор и попросила помочь заполнить анкеты, потому что сотрудницы пункта не справлялись с наплывом людей. Я помогала подписывавать документы, как оказалось, своим будущим бойцам, — рассказывает Анна об этом важном дне. — Мы сидели напротив комнатки со стареньким телевизором. В какой-то момент туда начал набиваться народ — транслировали соглашение между Путиным, Пасечником и Пушилиным о признании. Мы, не зная друг друга, начали прыгать от радости, обниматься и кричать, услышали выстрелы, оказалось, что это салют в Донецке. А на следующий день понеслось».

Рано утром всех построили на плацу и оказалось, что лейтенант Ильясова назначена на должность заместителя командира роты, представили личный состав. Слаживание проходило под Донецком, женщина вместе с бойцами жила в ледяных ангарах, где все спали на соломеных тюках.

Потом подразделение отправили на запорожское направление, а после на штурм Мариуполя. Туда они заходили вброд со стороны Сартаны, так как мост был уже разбомблен. Батальон, состоявший из резервистов, был передан в подчинение к донецким морпехам под руководством комбата с позывным Саид.

«Этот человек очень мудрый командир, он грамотно командовал штурмом. Благодаря Саиду наш батальон, а это были резервисты, вышел с минимальными потерями. Он нас берег, знал, на что мы способны. Наши ребята тоже ходили на штурм, но больше как второй эшелон, на поддержку. Как никак морпехи из «девятки» — это легендарное подразделение, которое с 14-го года держало линию фронта на Азовском побережье», — вспоминает Анна.

В Мариуполе, помимо ожесточенных боев, донецкие подразделения ждало еще одно тяжелое открытие — гуманитарная катастрофа, страдания людей, которым еще не успели наладить помощь из-за продолжающихся боевых действий. В подвалах многоэтажек бойцы находили голодных, настрадавшихся людей, в том числе пожилых, неходячих.

Был сумасшедший холод от этого бетона, люди не выдерживали, умирали, их хоронили прямо на детских площадках. Смотреть на это было невозможно, говорит офицер, и первое время донецкие военные отдавали им свою воду, свою еду, чтобы хоть как-то помочь: «Я только тогда поняла, как люди жили в блокаду, когда увидела, как можно радоваться простой печенюшке».

А потом быстро развернули походные палатки с пунктами обогрева, кроватями и медпунктом для мирных — помощь оказывали военные медсестры. В жилом секторе установили походную кухню, где из собственных пайков готовили горячую еду для живущих в подвалах людей. Всё это военные делали добровольно, в свободное время, которое оставалось для отдыха после штурмов и зачисток.

В это время Анна взяла на себя еще одну миссию — помогала людям искать родных. Составляла списки и регулярно выезжала на территорию, где ловила связь. И первый этап войны прошла вместе с подразделением резервистов, вчерашних шахтеров, экономистов и даже музыкантов. Закончился он контузией в поселке Времьевка к западу от Донецка.

«22 апреля комбат послал меня на зачистку на верхнюю улицу, со мной пошло около 20 человек, взвод. Мы оказались на перекрестке, вокруг которого были свежие воронки. Я шла первая и понимала, что место пристрелянное и к тому же открытое. Из укрытий я приметила только магазин с хорошим подвалом. Я предложила разбиться на две группы, чтобы сохранить людей. Тут я увидела, как между заборчиками крадутся два парня и кричат: «Кто здесь старший?». Они смотрят на меня изумленно: «Баба?». Они сказали — уходи быстро, забирай ребят, там украинские солдаты, вас уже видели, по вам будет прилетать. Эти парни-разведчики нам сохранили жизни. Еще бы пара секунд — и это было бы уже невозможно», — с волнением говорит Ильясова.

Прилеты начались почти сразу же, и один из кассетных боеприпасов приземлился прямо за Анной, но ушел в мокрую от дождя землю. Осколки пошли верхом, над головой, засыпав женщину землей. Бойцы сказали, что этот день она смело может отмечать как второй день своего рождения. Но после случившегося Ильясова тяжело заболела, попала с госпиталь. А после выписки её уже пригласили в российскую армию, в 42-ю дивизию, замполитом мотострелковой роты.

Сейчас бывшая стюардесса и юрист продолжает службу на одном из горячих участков фронта и бросать ее не собирается до окончания войны, до победы.

«Для меня будет победой, когда мы возьмём Киев. Лично я считаю, что для того, чтобы был мир и покой, Украина должна быть с Россией, как это было всю ее историю, как это было во времена СССР,— напоследок говорит она. — У меня семья наполовину украинская, наполовину русская, я хорошо отношусь и к украинскому языку, и к украинскому фольклору. Обычных людей на той стороне считаю заложниками ситуации. Я думаю, когда война закончится, всё у нас будет хорошо. Радикалы уедут в Америку, в Аргентину, куда угодно, а люди, как это было всегда, будут создавать новые русско-украинские семьи, восстанавливать и созидать, строить мирную счастливую жизнь».