Баку, 20 декабря, 2011, 15:39 — ИА Регнум. Намерение Соединенных Штатов и ЕC продолжить формирование военной, экономической и политической инфраструктуры своего присутствия вдоль южной периферии бывшего СССР приобретает конкретные черты. Регионы, разделенные Каспийским морем — некогда тихий Казахстан со Средней Азией и Закавказье становятся ареной все большей концентрации западных интересов. Соответственно, Россия встает перед необходимостью формирования «геополитических дамб», рассекающих протяженный пояс отчуждения «восток-запад» в нескольких местах в направлениях с севера на юг.

Коллаж: ИА REGNUM

Конечно, нельзя утверждать, что РФ движется в направлении внешнеполитической доктрины СССР, вплоть до самого развала страны не отказывавшейся от планов глобального доминирования и периферического территориального приращения. Далеко не так. Тем не менее, нынешний тренд, и отчетливее всего в Закавказье, содержит признаки адекватного следования императивам самосохранения в условиях недружественного конструирования в регионе своих жизненно важных интересов — Большом Ближнем Востоке.

Информационные утечки и комментарии на условиях анонимности — непременные спутники осложнения обстановки, указывают на высокую степень проработки если не далеко идущих геостратегических планов, то, по крайней мере, схем логистической поддержки военных объектов, расположенных далеко к югу от российских границ. Обозначается возможность силового решения проблемы снабжения российской базы в Армении путем прорыва грузинской военно-транспортной блокады. Сама 102-я база упоминается в контексте противодействия турецкому или азербайджанскому участию в возможных военных действиях против Ирана или «вокруг него». С учетом вероятности эскалации угроз, обращенных к Сирии, приобретает реальные очертания и необходимость в продлении транспортного коридора от опорной базы в союзной Армении далее на юг, в направлении неспокойного Леванта. Во всяком случае, отсылки к давнему прецеденту, когда член НАТО Турция в разгар арабо-израильского противоборства стояла перед реальной угрозой советского танкового броска по ее территории в направлении Дамаска, выглядят не такими уж и сюрреалистическими.

Такие же, если не большие проблемы существуют и на другом стратегическом направлении «север-юг», проходящем восточнее Карабахского хребта. Перспектива непредсказуемых развитий в зоне каспийских углеводородных месторождений и коммуникаций, разумеется, не устраивает Запад. Для России столь же неприятна вероятность образования протяженного на многие сотни километров, насыщенного бесхозным оружием пространства, упирающегося с Иранского нагорья острием в этнически идентичные районы Северного Кавказа. Налицо негласный консенсус вокруг нежелательности ворошить прикаспийский «улей». Но стремление Вашингтона приручить Сирию и Иран, мобилизовать Турцию, вывести из российской орбиты Армению, вовлечь в НАТО Грузию, формализовать курдскую государственность вполне может сделать ситуацию более подвижной, и тогда реакция России не замедлит проявиться. Начавшаяся переброска авианесущей межфлотовой группы в восточное Средиземноморье и предвоенные, по существу, приготовления в Армении, Абхазии и Южной Осетии тому подтверждение.

В Восточном Закавказье проблемы обострены даже в далекой от военной фазе. И не только у России. Недавнее употребление председателем Комиссии по внешним связям турецкого меджлиса Волканом Бозкыром словосочетания «проблема Азербайджана», процитированное Станиславом Тарасовым на ИА REGNUM, не случайно. Обычно под такой проблемой (Azerbaycan meselesi) в Анкаре понимают проблему тюркоговорящего населения т.н. «Южного Азербайджана». Официальное название этой области Ирана — провинции Западный и Восточный Азербайджан. Однако, препоны, чинимые армянскому направлению в политике Анкары бакинскими властями с момента подписания Цюрихских протоколов в 2009 году, постепенно превратились в головную боль практически для всех заинтересованных сторон, тем самым придавая «проблеме Азербайджана» новое, отличное от прежнего, значение, к тому же значительно превосходящее по охвату и сложности вопрос правомерности юрисдикции Баку над теми или иными территориями в Западном Прикаспии, в частности, над Карабахом.

Помимо отмеченного внешнего, у проблемы этой части Закавказья есть существенное внутреннее измерение. В результате поражения в войне за возвращение Карабаху азербайджанского статуса народ пережил самую тяжелую в недолгой истории своей страны утрату государственного суверенитета над рядом территорий. На этом фоне, общественные представления относительно расхищения правящим режимом национальных богатств под предлогом вооружения армии приобрели уже формальные черты не только в стране, но и за рубежом. Бывший спикер меджлиса Расул Гулиев, находясь в США, решил обогатить спектр оппозиционных президенту Алиеву структур Движением сопротивления а-ля генерал де-Голль. Гулиев выразил удовлетворение по поводу продвижения в Соединенных Штатах вещательного проекта на официальном языке Азербайджанской Республики — форматного клона-напарника финансируемого Госдепартаментом фарсиязычного «Радио Фарда» («завтра», перс. — ред.), на коротких волнах и в интернете предметно критикующего с продемократических, вестернизированных позиций куда менее авторитарный, чем бакинский, режим Тегерана. Без наличия соответствующей общественной почвы на западе Прикаспия и, в придачу антииранских, по существу, планов никто в Вашингтоне не пошел бы на очевидные политические и финансовые издержки в текущем моменте.

К внутреннему измерению проблемы относится и воздействие на структуру политической и национальной идентификации «азербайджанец», оказываемое со стороны автохтонов территории бывшей Азербайджанской ССР. В частности, в направлении деления военнослужащих на тюрок, т. е. азербайджанцев, и не тюрок — представителей народов местного, т. е. кавказского и иранского корня. Крайнее недовольство действиями национальных групп, подобных подписантам опубликованного недавно пацифистского письма-обращения выразил лидер Партии Народного Фронта Азербайджана Али Керимли.

К условно внешней составляющей следует отнести армянский фактор. Дистанция, которую на протяжении 20 лет держит Степанакерт в отношении внутренней азербайджанской тематики, в определенный момент может сократиться и тогда подчеркнутый нейтралитет перейдет в поиск некоего «утерянного армянского мира» за пределами Карабаха, на населенном этим этносом многие тысячелетия междуречье Аракса и Куры и даже вне этого ареала, но уже в качественно ином обличии — несущего освобождение коренным народам посыла. Внешний армянский фактор легко может обрести и внутренний вектор со всеми вытекающими последствиями. Весьма вероятно также углубление топонимической атаки иранских СМИ на применение Баку официальной идентификации «Азербайджан» к персидским историческим областям Арана, Ширвана и Мугани (большая часть территории Азербайджанской Республики — ред.).

Дробящая иранская атака на идентификацию уже сейчас сопровождается пропагандой, консолидирующей общество на надэтнической, религиозной основе, рассчитанной на эффект «волны новой исламизации, которая перевернет Азербайджан». Стилистика специализированных СМИ нами сохранена. Вполне реалистична, при определенных условиях, программа комплексного возрождения «Свободного Баку» — уникального русскоязычного урбанистического феномена — носителя действительной, не показушной и лицемерной веротерпимости и поликультурности, чуждого всякой этнической гегемонии и способного благодаря взаимодействию кавказского, русского, армянского, еврейского и, разумеется, тюрко-курдо-персидского гуманистических начал обрубить кровавый шлейф погромной славы этого города.

Совокупность перечисленных невоенных воздействий способна не только привести к существенной трансформации правящего в Баку режима, но и к осознанию необходимости глубокого переосмысления экономической, политической и духовной роли Восточного Закавказья на Большом Ближнем Востоке, «замороженной» на стадии противоречивых итогов Первой Мировой войны 1914−1918 годов и не скорректированной впоследствии по итогам Второй Мировой. Статус-кво западно-прикаспийского региона не был «разморожен» и после денонсации в 1991 году договора о создании СССР от 1922 года.

Обремененный немного урезанным, но по-прежнему неподъемным советским статус-кво, Баку перед лицом не только военных, но и условно «мирных» угроз вынужден маневрировать во все более сложных фарватерах. Появляющиеся утечки и комментарии свидетельствуют об усилении давления со всех заинтересованных азимутов. Так, требования Баку увеличить плату за аренду РЛС в Габале (до 1991 года Куткашен — ред.) наталкиваются на встречное желание Москвы иметь там, либо где-то поблизости эффективную мобильную станцию слежения, причем с российской собственностью не только на матчасть, но и на всю собираемую информацию. Анкара, в свою очередь, требует от Баку доказательств верности формуле Ататюрка — Алиева-старшего «два государства — один народ» (для начала в виде отказа от визового режима), а также — указывая на свои планы кавказского верховоды, застрявшие по милости Алиева-младшего на запертой армяно-турецкой границе.

Соединенные Штаты настойчиво предлагают протекцию на Каспии в сочетании с изменением правил внутренней политической жизни, при этом кивая на военную угрозу, исходящую из Тегерана и Москвы — реальную или мнимую, пойди, разбери. Иран же грозит по сирийской и атомной повесткам «старшему брату» — Турции со вполне прозрачным намеком.

Казалось, огромные нефтедолларовые поступления должны были смягчить дискомфорт государственного статуса, унаследованного Баку с барского плеча могущественного СССР. Но традиционный комплиментаризм биполярного свойства вынужден вырождаться либо в одностороннюю ориентацию на Москву или Вашингтон, либо дополнительно обрастать учетом конфликтующих интересов Тегерана и Анкары. Усложненный, квадрупольный характер комплиментарности уже делает его поддержание чрезвычайно трудным. При этом отворяется дверка для вторжения интересов Степанакерта и маячащего у него за спиной Еревана, что дискредитирует сам смысл многовекторной политики, отодвигая проблему Азербайджана все дальше от сколь-нибудь удовлетворительного решения в рамках существующего институционального устройства.