«Мы восемь лет ждали наших»: чем живёт освобождённый Лисичанск

Когда 4 июля утром, вместе с другими журналистами, участвующими в пресс-туре «Zа правду», я въехала на территорию города Лисичанска Луганской Народной Республики, первое, о чем я подумала, было то, что Лисичанску повезло намного больше, чем Волновахе, которую мы посетили в конце марта. Нас встретили целые кварталы уцелевших многоэтажных домов и мирные жители на завешенных пустыми пятилитровыми бутылками велосипедах, ищущие воду.

Если я тут остался, тут хочу и жить

С Алексеем мы встретились на одном из центральных перекрестков, на котором бойцы чеченского полка полиции специального назначения раздавали местному населению гуманитарную помощь, присланную Региональным общественным фондом имени Героя России Ахмата-Хаджи Кадырова. По его словам, с новостью об освобождении города к нему пришло облегчение.

«Не стреляют, это основное. Нам повезло по сравнению с некоторыми другими городами. Если бы ВСУ не вышли, всё было бы разрушено. Последние четыре месяца мы скрывались в подвалах, кому хочется попасть под шальной снаряд. Когда объявили, что город освобожден, я, конечно, обрадовался. Если я тут остался, это говорит само за себя», — рассказывает Алексей.

Тем не менее, добавляет он, пока нет никакого представления о будущем, и это пугает. В городе нет электричества, воды, газа, отмечает Алексей.

«Как мы будем существовать? Вот если пойдем от самого основного — от продуктов питания. Их уже с той стороны не будет. Надеемся на самое элементарное, на хлеб, который сейчас здесь не выпекается. Он должен привозиться каждый день», — говорит он.

По словам Алексея, какое-то количество людей в городе в любом случае будет недовольно новыми обстоятельствами, но массового недовольства не будет.

«Эти недовольные уехали из города в первые дни специальной операции. Дело в том, что в этот регион люди приезжали работать со всего Советского Союза. Это всегда был рабочий край, в это время очень богатый, у нас было 38 предприятий, пять союзного значения. В советское время в городе проживало почти 150 000 человек. Полгорода работало на шахтах, на заводах, продукты, одежда, тут всегда всего было много. Мне шестой десяток, у меня третий загранпаспорт, но я в Европе ни разу не был. Я считаю, что, если вы хотите жить в хороших условиях, нужно начинать с себя», — полагает Алексей.

Если заработает наш НПЗ, будет много рабочих мест

Ольга, супруга Алексея, рассказывает, что очень сильно боялась и переживала, пока в городе шли бои. «Бывало, что я сутками находилась в подвалах. Взрывы были страшные», — говорит она.

Детей Ольга и Алексей вывезли их города, а сами остались дома, так как и небольшой бизнес у них здесь, и родители старые живут в Лисичанске, их нельзя было оставлять одних. Теперь, когда город освобожден, Ольгу не покидает надежда, что жизнь наладится, и что работы будет больше, чем при Украине.

«Нам очень хотелось бы, чтобы снова заработал наш нефтеперерабатывающий завод, потому что это значит, много рабочих есть. Наш город за счет этого расцвел бы. Мы очень надеемся, что у нас запустят шахты, стекольный завод, который у нас был», — рассказывает она.

Ольга планирует привезти детей домой, если до сентября заработают школы.

«Вся инфраструктура города разрушена. Очень переживаем, что дети не смогут пойти в школу с 1 сентября. Но верим, что все успеют, все восстановят и подготовят. Мы здесь, будем надеяться, что и работа у нас будет. Ехать нам некуда. Нигде нас не ждут, только родной дом наш нам рад. Мы только такой надеждой и живем, что все будет хорошо», — говорит Ольга.

Будем жить при России

Владимир подозрительно смотрит в мой диктофон и сначала весьма сдержано говорит, что новость о том, что пришла Россия он встретил «нормально, без восторга». Потом говорит, что в России у него живут внуки, другие родственники, и он очень долго не мог с ними видеться.

«Но радуюсь я, что буду жить при России, с внуком и внучкой повидаюсь», — добавляет он уже совершенно другим голосом.

При этом Владимир отмечает, что на первое время жителям Лисичанска необходима гуманитарная помощь, продукты питания, которых пока невозможно купить в магазинах, да и не на что.

«Нам пенсии не выдавали четыре месяца. Я получал пенсию на почте, в гривнах. Сейчас не знаю, как будет и что будет. Кому на карточку шла пенсия, с карточки сейчас тоже не снимет. Спасибо России, что она нам гуманитарку привезла. У нас магазины не работают, купить негде. Пока не знаем, принимают ли тут у нас теперь гривны или рубли», — рассказывает Владимир.

Вояки меня силой вывезли в Лисичанск

Когда начались военные действия, Михаил прятался в подвале химзавода «Заря» в поселке Южный. Потом пришли украинские военные, силой отвезли мирных жителей в город и заняли подвал.

«Вояки нас силой, под автоматами, вывезли в Лисичанск, чтобы мы освободили им подвал. Подвал шесть метров глубиной, им нужен был подвал. Я не знаю, живой ли сейчас поселок, там у меня дом остался. Может, он разрушен, может, и возвращаться некуда уже», — говорит он.

Если это не издевательство, что тогда издевательство, спрашивает у меня Михаил. «Они мне говорят, давай, садись. Ничего у меня не было, когда меня вывезли. Люди добрые здесь мне помогли одеться и обуться», — сердится мой собеседник.

Михаил говорит, что прежде всего жителям Лисичанска нужны продукты. «Жизнь, может быть, и наладится со временем, но пока до этой жизни надо дожить», — размышляет он.

Мы так долго их ждали

Людмила говорит, что «наших ребят» она встретила с слезами на глазах. И пока говорит, в ее глазах искрят слезы.

«Мы так долго их ждали — восемь лет. За последние четыре месяца мы пережили такие страсти. Ни глянуть на улицу, ни по телефону позвонить. Возле нас во дворе поселились и от нас стреляли по людям, по домам. В Россию нельзя было звонить вообще. Не дай бог найдут номер в телефоне. Это кошмар», — рассказывает Людмила и добавляет, что наконец-то она созвонилась с родственниками в России.

«Ребят попросила и созвонилась. У меня мороз по коже. Может, я туда, к брату поеду. У меня брат в Воронеже, в 2014 году выехал, там и остался», — надеется Людмила.

Смерть нацистским оккупантам!

Пока я стою и разговариваю с Людмилой, пожилая женщина в толпе замечает надпись на футболке с логотипом ИА REGNUM, которую я надела в поездку. На спине там большим буквами написан девиз агентства «Смерть фашистским оккупантам!» «Не фашистским, надо нацистским! Они же нацисты! Неправильная у тебя надпись!» — упорно кричит женщина.

Я молилась Богу, и Бог помог мне

Лиде 78 лет. Она стоит рядом с гуманитарной помощью, которую получила, и глазами кого-то ищет в толпе. Оказывается, ждет дочь, которая поможет ей отнести продукты домой.

«Я довольна, что пришли наши. Я останусь здесь до конца», — говорит Лида.

Она рассказывает, что пятиэтажный дом, в котором живут они с дочкой пострадал в обстрелах, но никто из жителей не погиб.

«У нас первый подъезд и подвал, все развалили. Мы были все это время на пятом этаже, у себя в квартире. Молилась, к Богу обращалась. И так выжили. Мы с дочкой не хотели прятаться в подвале. Я к Богу обращалась, и Бог помог мне. Мы в центре, напротив Центра занятости, у нас бомбили страшно. Мы за стенку глухую прятались. И мы довольны, очень довольны, что вы пришли», — говорит Лида.

Только не пускайте сюда Украину!

Дочка Люда рассказывает, что ее мама и она не прятались в подвале, потому что они верили, что выживут.

«И чудом выжили. Наш подвал засыпало, а нас нет», — говорит она.

Люда считает, что на первое время ей с мамой нужны продукты и деньги.

«Пенсию чтобы получили. У нас в квартире на пятом этаже окна немного подбиты. Но думаем, что все наладится. Только не пускайте Украину сюда, пожалуйста! Давайте уже будет Россия наша любимая. Или Луганская Республика, но чтобы не была Украина!» — умоляет Люда.

Она говорит, что в последние восемь лет ей жилось плохо. «Цены выросли, не могли ничего купить, я даже в Красном кресте одежду просила», — признается Люда.

Потом вспоминает, что кроме продуктов и пенсии, нужно еще чтобы как можно скорее заработала городская больница.

«Я сильно болею, у меня сердце больное, давление высокое. И паспорта я бы хотела, чтобы нам поменяли на российские или на паспорта Луганской Республики, только чтобы украинскими они не были», — говорит моя собеседница.

Лисичанск, а что потом?

На центральной площади о ходе операции по освобождению Лисичанска корреспонденту ИА REGNUM рассказывает Тимур Ибриев из полка полиции специального назначения им. Героя России Ахмат-Хаджи Кадырова. В начале разговора вдали раздаются взрывы. «Это близлежащие села, все еще бомбят же, война еще не закончилась», — успокаивает меня Ибриев.

Прошу собеседника сравнить операцию по освобождению Лисичанска с операцией по освобождению Мариуполя.

«Разница в том, что за Мариуполь они воевали за каждый дом, а тут они бегством покинули город Лисичанск. Это не значит, что можно расслабиться. Расслабляться ни в коем случае нельзя, но, объясню, они убежали, потому что увидели мощь российской армии», — говорит Ибриев.

По его словам, важно то, что при освобождении Лисичанска жертвы среди мирного населения удалось свести к нолю.

«Что касается потерь со стороны ВСУ, на въезде в город вы наверное видели сгоревшие автобусы и микроавтобусы. В этих машинах они и находились и по точечным ракетным ударам они были уничтожены», — добавляет Ибриев.

Отвечая на вопрос, какие задачи стоят перед бойцами чеченского спецназа после Лисичанска, Ибриев заявляет, что их определят Генштаб, но «на Харькове ли на каком-то другом городе никто не собирается останавливаться».

«Естественно, всем хочется домой. Но, когда мы видим, как нас люди встречают, как нас здесь в Лисичанске встретили толпы людей, усталость проходит мгновенно. Я бы сказал, что здесь нас больше ждали, чем, например, в Мариуполе», — отмечает Тимур Ибриев.