«Матильда»: в чём сила нашей веры, сестра?

Повышенная агрессивность, с которой часть православной общественности встретила фильм Алексея Учителя «Матильда», о чём мне уже приходилось писать, не только продолжается, но и усиливается. Это печально: такая реакция наносит серьёзный вред восприятию прихожан Русской православной церкви нашими согражданами — как принадлежащими к какой-либо иной конфессии, так и теми, кто относит себя к атеистам.

Это только на первый взгляд кажется, что встал грудью на защиту одного из своих святых — и уже показал силу своей веры. Силу своей уверенности в собственной непогрешимости, может быть, и показал. Силу нежелания вдуматься во все обстоятельства происходящего — тоже. Силу политической ангажированности. А ещё — степень непонимания основ своего вероучения. Всё это с усердием, достойным лучшего применения, Наталья Поклонская и её сторонники демонстрируют всему миру уже не первый месяц.

В чём же состоит это непонимание основ? Оно многоаспектно, но начинается, на мой взгляд, с искажённого восприятия сути религиозного чуда, к числу которых относится и явление святых. В том числе — и причисленного в 2000 году к лику страстотерпцев Николая II и его семьи.

Что же такое чудо? Как к нему относиться? Более того, как (в данном случае придётся задать и этот, на первый взгляд, не очень уместный в данном случае вопрос) его защищать?

Вспоминаю в этой связи такую историю. Несколько лет тому назад в одном небольшом городке, купаясь в реке, мальчик наткнулся ногой на железный предмет. Подняв его со дна, он увидел, что это металлический образок Богоматери. В зависимости от мировоззрения можно было по-разному отнестись к этому событию — да, радостному, причём не для одного этого мальчика, но за пределами его семьи и близких людей особенного значения не имевшему. «Православная общественность» между тем подняла невообразимый шум: чудо, чудо… И автор статьи тоже попал под воздействие этого ажиотажа.

Меня остановил мой старший товарищ, гораздо более вдумчиво относящийся к вопросам веры. «Большинство из этих людей, — сказал он, считают, что столкнулись с чудом в первый раз в жизни. А между тем, они присутствуют при чуде, участвуют в нём всякий раз, когда бывают на литургии. Вспомни: хлеб и вино пресуществляются, становятся телом и кровью Христовыми. Вот это — настоящее чудо! Мы, однако, нередко проходим мимо тех знаков Божьего присутствия, которые, казалось бы, очевидны, даны или объяснены нам непосредственно Писанием и Преданием. В вещах же, более близких нашим языческим корням, пытаемся продемонстрировать нашу веру с излишней прытью.

Этот подход был описан в Евангелии, в ответе Иисуса Христа фарисеям на их вопрос о том, когда ждать прихода Царствия Божия: «От­вѣщáвъ и́мъ речé: не прiи́детъ цáр­ст­вiе Бóжiе съ соблюдéнiемъ; нижé рекýтъ: сé здѣ́, или́: óндѣ. Сé бо цáр­ст­вiе Бóжiе внýтрь вáсъ éсть» (Лк. 17. 20,21) Вот и в деятельности Натальи Поклонской и её сторонников присутствует, на мой взгляд, что-то фарисейское: они всё требуют соблюдения каких-то ими самими навязанных «проправославных» внешних норм и нас хотят втянуть «в борьбу за это».

А думать-то надо о том, что происходит внутри, да не у твоего оппонента, а у тебя самого! А внутри — гордость, осуждение, желание раздора и наказания противника, да и много чего другого, чего там быть у православного человека не должно. Во всяком случае, пока это там будет, ни о каком Царствии Божием можно и не мечтать.

А что движет теми кинопрокатчиками, которые отказываются от показа «Матильды»? Если страх, то это двойной позор для православных, ибо никогда мы не насаждали нашу веру насилием и насаждать не будем. Если стыд, моральное несогласие, то почему в этих же сетях показывались и наверняка будут и в будущем показываться фильмы, проповедующие насилие, жестокость, низкую нравственность, извращённое представление о человеке; ленты, по-настоящему разрушающие психику молодых и немолодых людей?

Особенно мне неприятны и более того — неприемлемы попытки создания из Николая II некоего кумира. А это именно так, иначе бы отношение к одной из художественных лент о нём не выделялось бы так сильно на фоне прочей общественной реакции на российский кинематограф.

Возьмём для сравнения фильм «Викинг», в котором в гораздо более неприглядном свете показана жизнь несомненно более значимого русского святого — равноапостольного князя Владимира. Разве отношение к этой ленте было таким же нервно-осудительным? Нет, не было. На неё в таком ключе вообще мало кто отреагировал.

Странно, что Никита Сергеевич Михалков, усмотревший в ситуации вокруг «Матильды» вину Фонда кино (мол, не надо было выделять на это фильм бюджетные деньги), не упомянул и «Викинга». По этой логике, и на «Викинга» финансирование не стоило выделять, ибо странно было бы полагать, что православные по поводу одного неподобающего фильма о своём святом возмутятся, в к другому, гораздо более оскорбительному, у них претензий не будет.

В том-то вся проблема, что дело тут не в святости, а в монархизме. А также — в датах, в которые фильм должен выйти в широкий прокат.

Говоря о датах, то есть о кануне 100-летия Октябрьской революции, я имею в виду и задумку Алексея Учителя. То, что его работа провокационна, то, что в силу этой провокационности и намеренного привлечения агрессии она несёт в себе каинский дух, для всех нормальных людей очевидно. Но вопрос-то не в этом, а в том, как на этот каинский посыл реагировать. Точно не встречным насилием: «Вся́къ уби́вый Кáина седми́жды от­мсти́т­ся» (Быт. 4:15). Надо, как говорят в таких случаях, «дать Богу поработать». Вот фильм «Викинг» прошёл, а памятник Владимиру Крестителю стоит.

«На Бога надейся, да сам не плошай!» — скажут мне. Вот и не будем «плошать». В первую очередь, в верности своей вере, а не в навязывании её другим. В конце концов, принцип свободы совести подразумевает и свободу граждан России не относиться как к святым к тем, кто не отвечает их идеалам святости и даже просто не соответствует их пониманию должного поведения правителя.

А если уж вступать в борьбу, если накалять общественные страсти, то не по поводу художественных фильмов на околоисторические сюжеты. В жизни современной России более чем достаточно реальных проблем.