Фальшивый отец погибшего героя СВО борется за выплаты с «внуком»

Двенадцатилетний Святослав и его мама Екатерина в течение года не могут добиться справедливости. Отец мальчика, старшина противотанковой батареи Дмитрий Кольцов, посмертно награждённый орденом Мужества, прошлым летом погиб в зоне СВО, после чего на выплаты по потере кормильца и боевые стал претендовать внезапный наследник.

В разговоре с ИА Регнум Екатерина рассказала запутанную историю Дмитрия и его семьи.

Дмитрий родом из Сурикова Красноярского края, всю жизнь называл себя сиротой. Растила его бабушка, мать уехала работать в Ташкент, а отец, записанный в свидетельстве о рождении, с двухлетнего возраста Дмитрия ни разу не появился в его жизни.

Душа компании, рисковый и открытый Дмитрий, увлекавшийся тайским боксом и мотоциклами, по словам Екатерины, был влюблён в армию, хотя по образованию был юристом.

Пара познакомилась в Сочи, в 2004 году. Дмитрий тогда служил по контракту, воевал во время Второй чеченской. Через некоторое время переехали в Одинцово: по специальности Дмитрий не работал, занимался продажами, но отучился в школе прапорщиков и мечтал вернуться в армию.

В 2015 году так и сделал: служил в Магасе и Владикавказе. Воинская служба вдохновляла и сына: в семье Святослава почти все мужчины были военными — прадедушки и дедушки по материнской линии, отец.

Несмотря на то, что Дмитрий и Екатерина официально развелись, они не только продолжили общаться ради ребенка, но и остались добрыми друзьями. Екатерина говорит: «Ближе нас у него никого на земле не было, и семьи другой никогда не было. Было, правда, очень много друзей — сослуживцев, они теперь мне очень помогают».

«Была уверена, что всё будет хорошо»

Незадолго до начала СВО Дмитрий позвонил Екатерине. Предупредил, что на несколько месяцев может пропасть и не отвечать на звонки. Сказал: «Будет война, но вы не беспокойтесь, если со мной что-то случится — всё останется сыну». Екатерина не поверила, успокаивала себя.

«Я удивилась, подумала: как странно, о какой войне говорит? Это был конец января. Дима сказал, что накопил немного денег и, если с ним что-то случится, Славе хватит один-два года института оплатить.

А потом случилось 24 февраля. Честно говоря, я сначала не подумала, что всё будет так серьёзно, не было испуга. Была, конечно, тревога, но подумала, что будут локальные столкновения. Была уверена, что всё будет хорошо», — делится переживаниями женщина.

Дмитрий действительно не выходил на связь, заставив бывшую жену и сына сильно волноваться, хотя мать и успокаивала мальчика: «Ты ведь знаешь папу, он такой человек, что из любой беды выберется! Всё с ним будет хорошо».

Дмитрий всё не звонил и не писал, а в марте 2022 года Екатерине позвонили сотрудники одной из украинских спецслужб и сказали: «Ваш муж погиб, забирайте тело». Позвонили через мессенджер, в пять часов утра, надеясь дезориентировать и сбить с толку. Но Екатерина с ними разговаривать не стала. В тот же день она связалась с семьями сослуживцев Дмитрия и выяснила, что позвонили буквально всем женам и матерям из его подразделения.

В мае наконец позвонил Дмитрий — живой и невредимый.

Рассказал, что с ним всё хорошо, сообщил, где находится, попросил не волноваться. С этого момента он постоянно выходил на связь, созванивался и переписывался с бывшей женой и сыном, а в начале лета 2023 года подарил Святославу путёвку в детский лагерь — уговорил Екатерину просто её купить, чтобы не заниматься долгими бюрократическими процедурами оформления путёвки для ребёнка участника СВО.

«Он тогда еще сказал Славе: «Сынок, я скоро приеду в отпуск, мы сходим с тобой погулять, поиграем в PlayStation, попьём чайку. Я по вам очень соскучился. Я обязательно вернусь, и вернусь с победой», — вспоминает женщина.

Дмитрий погиб через несколько дней: подорвался на натовской мине. Его товарищи рассказали Екатерине, что какое-то время он еще оставался в сознании, сделал себе противошоковый укол, но умер от кровопотери.

«На похоронах Слава держался стойко, даже утешал меня, просил не плакать, хотя я видела, что у него у самого губы дрожат. А потом, когда мы пришли домой, он внезапно мне говорит: «Мама, у нас ведь нет сейфа!» Я удивилась — спрашиваю, зачем нам сейф? А он ответил: чтобы папины награды хранить, вдруг к нам грабители залезут и заберут их», — рассказывает Екатерина.

Тогда Святослав и его мама еще не знали, с какими неожиданными трудностями и цинизмом им предстоит столкнуться.

Экспертиза ДНК — не аргумент

Чтобы оформить выплаты, предназначенные сыну, Екатерина была вынуждена разыскать контакты Владимира Григорьевича Кольцова — отца, записанного в свидетельстве о рождении Дмитрия. В разговоре, который Екатерина записала, Владимир признаётся, что ничего о сыне не слышал с его двух лет, связи с ним не поддерживал, а о том, что у него есть внук, вовсе не знал.

По юридической процедуре требовался его нотариально заверенный отказ, подтверждающий, что Владимир не претендует на выплаты по потере кормильца. Сначала он согласился его написать, но потом в течение двух недель, как выразилась Екатерина, «морочил ей голову». Рассказывал, что местный нотариус — там, в Зеленогорске, не берётся за оформление этого документа. А в итоге заявил: претендует на деньги, потому что Дмитрий — его сын, имеет на них право.

Потом был суд. Екатерина и её адвокат летали в Красноярский край, где проходят заседания. По настоянию защиты сделали генетическую экспертизу, показавшую, что Владимир и Дмитрий — не родственники.

Самое поразительное в этой истории, что об этом знали все: и сам Дмитрий, и его покойная мать, и Владимир, и его семья.

С биологическим отцом, Гайбуллой Зияевым, Дмитрий познакомился в 2009 году.

Он живёт в Ташкенте. И 2009 года с сыном периодически созванивался, а его дочь, сводная сестра Дмитрия, даже приезжала в гости в Одинцово. Именно она 15 лет назад нашла Дмитрия в «Одноклассниках», рассказала ему о настоящем отце и прислала его детские фотографии. По словам Екатерины, тогда всем стало ясно, что и экспертизы делать не нужно — отец и сын похожи как две капли воды.

Но для суда это не стало аргументом: Владимир предоставил документы, что когда-то платил алименты на содержание Дмитрия. Это ложь, уверена Екатерина: погибший муж и его бабушка рассказывали, что едва выживали и почти голодали, а помощи ни от кого не было.

Кроме того, настаивающий на своём отцовстве Владимир в суде неоднократно говорил, что у него горе, что он потерял сына и его семье тоже нужны деньги.

«Он ничего о нём не знал, никакого защитника Отечества из него не вырастил. Дима очень страдал в детстве от нехватки родительской любви, но не вырос бандитом, преступником, а стал нормальным, хорошим человеком», — уточняет Екатерина.

Суд встал на сторону Владимира. Когда адвокат Екатерины спросил, не беспокоит ли «дедушку» судьба ребенка, оставшегося без отца, судья согласилась со словами Владимира: «Пенсионеров тоже нужно поддерживать», а экспертизу ДНК во внимание и вовсе не приняла.

«Не стало аргументом и то, что они никогда не виделись с момента, когда Диме было два года, а погиб он в 44 года — то есть всю жизнь», — подчёркивает собеседница ИА Регнум.

Это еще не конец

Екатерина подала апелляцию. Её с сыном ждёт новый суд — на этот раз в Красноярске, где, как надеется женщина, разбирательство будет более объективным.

«Я ведь делаю это всё даже не потому, что нам так нужны деньги. В любом случае все знают, что они упадут на счёт ребенка и восемь тысяч опек будут меня контролировать. Но действительно все знают, как Дмитрий относился к ребёнку, как любил его.

Это ведь о справедливости. Ребёнок, получается, судится с посторонним дядей за то, что ему положено. Знаете, как говорят: не важно, кто родил, важно, кто воспитал. Но в нашей истории — ни то, ни другое: просто посторонний человек.

Пенсия по потере кормильца! Кормильца, который Диму ни разу в жизни не обнял, руку по-отцовски не пожал. Как такие люди, пальца о палец не ударившие, первые в очереди стоят за деньгами?!» — недоумевает Екатерина.