Масштабный геополитический сдвиг. Зачем арабские лидеры позвали Зеленского

Президент Сирийской Арабской Республики (САР) Башар Асад 19 мая принял участие в саммите Лиги арабских государств (ЛАГ) в Саудовской Аравии, в Джидде. Сирийский лидер участвует в нём впервые с 2010 года.

7 мая министры иностранных дел стран — участниц ЛАГ приняли решение вернуть Сирию в организацию после ее исключения в 2011 году, когда страну охватила гражданская война с многочисленными жертвами.

Для главы САР визит в Джидду, где он был тепло встречен саудовским наследным принцем Мухаммадом бин Салманом, конечно, может рассматриваться в качестве дипломатического «триумфа», окончательно поставившего точку в изоляции Дамаска и восстановившего международную легитимность Асада как главы сирийского государства.

Таким образом, участие сирийского президента в саммите ЛАГ — символическая точка в окончании гражданской войны и полное признание Асада победителем в этом конфликте.

Асада «уравновесили» Зеленским

Восстановление членства Сирии в ЛАГ и участие ее главы в саммите организации уже вызвало резкую реакцию в Соединенных Штатах, где члены Конгресса призвали администрацию Джо Байдена ввести против Дамаска новые санкции.

«Повторный прием Асада в ЛАГ — это серьезная стратегическая ошибка, которая подтолкнет Асада, Россию и Иран к продолжению убийств мирных жителей и к дальнейшей дестабилизации Ближнего Востока», — говорится в заявлении комитета Палаты представителей по иностранным делам, подписанном республиканцем Майклом Макколом и демократом Грегори Миксом.

Вместе с тем принимающая сторона в лице Саудовской Аравии учла подобное неприятие со стороны США и Запада. Чтобы не ухудшать и без того напряженные отношения с Вашингтоном, было решено сбалансировать участие Асада в мероприятии приглашением на него же главы киевского режима Владимира Зеленского. Этот шаг, по задумке организаторов, наоборот, должен был быть позитивно встречен на Западе.

Как рассказал специально для ИА REGNUM специалист по международным отношениям на Ближнем Востоке Игорь Субботин, поездка Зеленского и его выступление на саммите ЛАГ призваны переставить ударения в значении этой внутриарабской встречи. Переговоры в Джидде изначально должны были стать отражением успеха российской дипломатии, для которой процесс возвращения Сирии в лоно арабской семьи оказался очень ресурсоемким. И прибытие Асада рассматривалось как осевой момент в региональном саммите.

Вероятно, саудовский правящий дом, согласившись принять Зеленского, решил приглушить этот мотив. То есть на региональном уровне королевство идет против общепринятых подходов и восстанавливает статус Дамаска, а на глобальном пытается, напротив, соответствовать ожиданиям союзника в лице США, демонстрируя диверсифицированность своих дипломатических контактов и готовность играть роль медиатора в украинской проблеме.

«Можно сказать, что Саудовская Аравия сыграла на саммите в переключение масштабов, чтобы заранее избежать возможной пикировки по поводу сирийского вопроса в саммите ЛАГ», — отметил Субботин.

Геополитические сдвиги на Ближнем Востоке

С одной стороны, как было отмечено выше, возвращение Сирии в ЛАГ не могло состояться без вмешательства России в сирийский конфликт и ее способности создать вокруг сирийского урегулирования многоуровневую систему заинтересованных сторон, обеспечив связи между ними и Дамаском.

Это началось с постепенной нормализации отношений САР с ОАЭ, Бахрейном и Египтом и закончилось на нынешнем этапе восстановлением связей с Саудовской Аравией, а также с Турцией, контакты с которой развиваются. Во всех этих процессах российская дипломатия принимала активное участие, и без него ни о каком триумфе Асада не могло быть и речи.

С другой стороны, есть и иранский фактор: вряд ли российская военная операция чем-то смогла бы помочь правительству Асада, не приди ему на помощь иранцы в самом начале гражданской войны.

Именно поддержка Тегерана и смогла удержать на плаву сирийский режим до осени 2015 г., когда первая российская авиагруппа прибыла в САР. И именно Иран является наиболее близким союзником Сирии, имеющим наибольшее влияние на принятие решений в Дамаске.

Поэтому и условием восстановления участия Сирии в ЛАГ стала нормализация отношений между Тегераном и Эр-Риядом, находившимися в состоянии подготовки к военному противостоянию друг с другом. При этом именно йеменский кейс, а не сирийский, был решающим для процесса восстановления ирано-саудовских связей.

То есть можно сказать, что путь к более снисходительному отношению Саудовской Аравии к Сирии лежал через Йемен и отказ иранских союзников в этой стране (повстанцев-хуситов) продолжать ракетные атаки на КСА.

И, наконец, общей платформой, на которую вышеперечисленные тенденции опирались, является кризис в отношениях арабских монархий Персидского залива, прежде всего Саудовской Аравии, и Соединенных Штатов.

Именно стагнация в отношениях США и арабских монархий сделала эти страны невосприимчивыми к сигналам из Вашингтона. В том числе и тем, которые касались категоричного неприятия как нормализации отношений арабских государств с Асадом, так и возвращения Сирии в ЛАГ.

Таким образом, восстановление членства Сирии в ЛАГ является важным шагом в более масштабном региональном геополитическом сдвиге, в результате которого государства Ближнего Востока и Северной Африки заключили ряд новых дипломатических союзов, бросивших вызов существующему региональному порядку.

Также воссоединение Сирии с арабским миром, безусловно, является показателем возросшей роли Саудовской Аравии в качестве региональной державы. Даже неудачи Эр-Рияда в йеменском конфликте не смогли помешать наследному принцу Мухаммаду бин Салману вести королевство по пути становления в качестве еще одного полюса многополярного мира.

Несколько арабских государств, таких как Катар, Кувейт и Марокко, отказались нормализовать отношения с Дамаском и по-прежнему утверждают, что правительство Асада нелегитимно. Несмотря на это, Саудовская Аравия использовала свое влияние в качестве лидера в арабском и исламском мире, чтобы убедить их не препятствовать возвращению Сирии в ЛАГ.

Этот шаг является прагматичным с их стороны, поскольку Эр-Рияд и другие арабские столицы предпочитают иметь дело с Дамаском, исходя из того, как они понимают национальные интересы своих стран.

В последние месяцы эти страны действовали все более независимо. В это же время новые действующие лица, такие как Китай, вступили в игру, бросив вызов США и заняв место Вашингтона в роли главного посредника в регионе, протолкнув сделку Иран — Саудовская Аравия.

Кроме того, нельзя оставить без внимания последствия разрушительного землетрясения 6 февраля, которое серьезно затронуло и часть Сирии. Оно ускорило принятие решения арабскими столицами о смягчении курса в отношении Дамаска в тот момент, когда он изо всех сил пытался получить столь необходимую помощь в условиях действующих санкций.

За успехами и неудачами будут следить

Также следует иметь в виду, что в ближневосточной политике «бесплатных обедов» не бывает. Поездка сирийского лидера в Джидду отнюдь не будет сопряжена главным образом с приветствиями и похлопываниями по плечу. Это, конечно, тоже важно и символично, но на первом плане все же стоят содержательные вопросы.

В частности, о том, как и каким образом сирийское правительство намерено выполнять условия, которые страны ЛАГ выдвинули перед Дамаском в качестве необходимых шагов. Восстановление членства САР в организации было увязано с реализацией сирийским правительством соответствующей «дорожной карты». То есть решение о присоединении Сирии к ЛАГ, безусловно, было авансом для ее руководства.

Восстановление участия Сирии в ЛАГ последовало за инициативой Иордании, озвученной на встрече министров иностранных дел САР и арабских государств в Аммане 1 мая. Инициатива предусматривала план действий по прекращению гражданского конфликта в Сирии. Она включает решение проблем беженцев, поиск и освобождение пропавших без вести заключенных, прекращение контрабанды наркотиков и вывод боевиков проиранских формирований.

Иордания является основным транзитным маршрутом для сирийского наркотика каптагона в страны Персидского залива и готова принимать односторонние меры, если не увидит решительных действий со стороны Дамаска для пресечения наркоторговли.

Такой сигнал в преддверии поездки Асада в Джидду уже был послан Амманом. ВВС Иордании 8 мая нанесли удар по штаб-квартире сирийских наркоторговцев на юге Сирии в провинции Сувейда. В результате иорданского авиаудара был убит один из лидеров сирийских наркоторговцев Мараи аль-Рамтан.

Также, по словам официального представителя Иордании, Сирии необходимо продемонстрировать, что она серьезно относится к достижению политического решения, поскольку это будет предварительным условием для лоббирования любой отмены западных санкций. А это, в свою очередь, является важным шагом для финансирования восстановления САР и привлечения инвестиций со стороны ЛАГ.

Кроме того, для отслеживания процесса движения Сирии по «дорожной карте» ЛАГ была создана специальная комиссия, которая будет следить за успехами и неудачами Дамаска на этом пути и делать соответствующие выводы.

А что получает Россия?

Конечно, Россия сыграла ключевую роль в том процессе, который вернул Сирию в лоно арабских государств. Однако не следует быть слишком оптимистичными по поводу возможных дивидендов для Москвы от этого шага.

Безусловно, восстановление экономических связей Сирии и арабских государств может превратить САР в еще один элемент в системе обхода антироссийских санкций. Многочисленные «серые» зоны в Сирии могут способствовать превращению этой страны в еще один хаб для преодоления западных рестрикций. Но для этого нужно создать в стране соответствующую инфраструктуру, к чему пока Россия не проявляет повышенного интереса.

В частности, в порт Тартус так и не было каких-либо значимых инвестиций после подписания несколько лет назад российско-сирийского соглашения об управлении этим объектом инфраструктуры, который нуждается в серьезной модернизации и реконструкции.

С другой стороны, не стоит и впадать в чрезмерный пессимизм по поводу того, что сближение САР с арабскими государствами еще больше снизит российское влияние в этой стране, где России и так нелегко было конкурировать с Ираном.

Пока у власти находится Асад, Сирия не будет отдаляться от России.

В стране до сих пор есть районы, удерживаемые оппозиционными и радикальными формированиями, которые по своей боеспособности и численности сопоставимы с сирийскими правительственными войсками. В этих условиях уход России стал бы для Асада экзистенциальной проблемой.

Наконец, если говорить об экономическом содержании российско-сирийских отношений, то они никогда не ставились на первое место, а были сопутствующим элементом военно-политического сотрудничества между Москвой и Дамаском. Для России интерес в Сирии представляет прежде всего ее геополитическое положение.

Эта страна является важным элементом российской внешней политики, поскольку именно с сирийской площадки Россия проецирует силу на весь регион. Военное присутствие дает России возможность участвовать в политике Ближнего Востока на правах полноценного ближневосточного игрока, а не просто внерегионального актора.

Наконец, Россия не только обозначает свое военно-политическое присутствие на Ближнем Востоке, но и угрожает южному флангу НАТО. Кроме того, российские базы в САР — промежуточный пункт для продвижения в Африку.

Поэтому Россия, наоборот, будет готова выступить гарантом стабильности в САР, в том числе и в вопросе обеспечения инвестиций со стороны арабских государств. Так или иначе Москва все равно извлечет выгоду от восстановления членства Дамаска в ЛАГ и вряд ли что-то потеряет.