Раньше тут был аквариум: как пожилая якутка прячется от пуль под Авдеевкой

Вчера прямо возле дома коренной якутки Ларисы Егоровны военному оторвало ногу. Передняя часть машины, на которой он мимо проезжал, отлетела вместе с ногой. Но он, вроде, выжил. Его быстро забрали. Жители дома очень испугались. Им-то из поселка ехать некуда. Особенно Ларисе Егоровне — она забыла якутский язык и уже не понимает родственников, живущих в Якутии.

Поселок Донецк-Северный — на северной окраине Донецка, рядом с авдеевской промзоной. Здесь около десятка домов, раньше в них жили две тысячи человек, но они разъехались — с промзоны часто прилетают снаряды в верхние этажи. Населенным остался один только дом, в нем на линии огня выживают четырнадцать стариков.

Во дворе нас встречают женщины и черный дворовый пес.

— А у нас тут вчера военному ногу оторвало! — говорят они.

— У нас тут так стреляют, что вообще… Даже пули долетают.

— Бегаем из комнаты в комнату, прячемся от них по углам, иногда в подвал спускаемся, — говорит пожилая женщина с грустными глазами.

— А ясиноватская администрация говорит, что не будет тут ничего чинить, пока Авдеевку не освободят. Но сколько нам еще так жить?

Мы журналисты, не коммунальщики. Но коммунальные проблемы здесь решаются так туго, гости появляются так редко, что местные готовы жаловаться на свои проблемы любому заезжему. Несмотря на близость к Донецку, поселок вошел в Ясиноватский район, тоже находящийся под непрекращающимся обстрелом, и потому коммунальные проблемы в погибающем поселке решаются с большим трудом.

— Некому за нас заступиться, — говорит Лариса Егоровна, заходя в свой подъезд, двери которого густо изрешечены пулями и осколками. — Нам сказали, уезжайте отсюда, продолжает она, заходя в квартиру. — Но куда мы уедем и на что? У меня пенсия — десять тысяч рублей. Снять жилье я не могу. Хорошо, муж тоже пенсию получает. И дети могут по пятерке подкинуть.

С порога в нос бьет запах сырости и газа. Воду Лариса Егоровна носит с колодца, прогревает газом кухню и одну из комнат.

— А эта комната у меня — холодильник, — она показывает нам большую комнату, в которой холод продирает, хоть на нас теплая одежда.

Вдоль стен и по углам здесь стоят банки с соленьями, мешок картошки, кастрюли.

Гул нарастает. Идут украинские снаряды. Пора срочно покидать поселок. Мы спешно прощаемся. Лариса Егоровна говорит, что, может быть, фронт хоть в этом году продвинется дальше и Авдеевку освободят, ведь ей так хочется спокойно жить у себя на родине — там, где ее, русскоговорящую якутку, понимают без исключения все. То есть в поселке Донецк-Северный.