На том берегу: Копай

Переправа

«Вон, весло вчера о льдину сломала».

Стразы на нарощенных ресницах, большеватая фуфайка, протертая в нескольких местах, шапка с помпоном. Ане за 30. Худощавая, улыбчивая, ругается матом. Нас познакомила переправа в начале ноября. После сильных морозов по реке пошли льдины. Снег сыпал с самого утра, так что к обеду острова на воде превратились в сугробы. На металлической лодочке, ныряя в прогалы, плыли и мы.

Мах, мах, мах… Одно весло у Ани, другое — у Сергея. К середине реки на румяных лицах проступила испарина. Ворочать воду тяжело. От воды тянет холодом. Выпадешь из лодки или ударишь судно о льдину и перевернешься — утонешь.

За бортом градуса 2−3. Повсюду «сало», так называют пористые желтоватые пятна на воде наши попутчики. Эти плавучие снежные лужи хоть и толстые, но довольно мягкие, весло пропарывает их насквозь.

Избушки на том берегу

Избушки на том берегу называют посёлком Копай. Две полупустые улицы, сорок заиртышных жителей. У каждой семьи своя лодка. А машины, напротив, большая редкость.

От Тары, районного центра, копайцев отделяет полноводная Сибирская река или 30 км жуткого бездорожья. Так что за покупками проще вплавь. А во время весенне-осеннего ледохода жители Заиртышья и вовсе отрезаны от мира: дети не ходят в школу, продуктами запасаются впрок, да и работу можно прогулять.

Копаю около 100 лет. Первыми поселенцами здесь были рыбаки и бакенщики. Жили в землянках или деревянных избах. Тогда свет в селе был только зимой: по льду ставили столбы и натягивали провода. До 90-х годов работу копайцам давал Тарский порт. Каждое утро их забирал катерок, а вечером привозил обратно. В 70-е на правом берегу реки открыли городской пляж. Тогда паром стал возить отдыхающих. В 90-е судоходство стало невыгодным и порт сократили. Работы не стало, как и катерка. И пляж закрыли.

На заиртышных улицах тишина. Мы не встретили ни одного человека, зато увидели стадо овец. Они вольно разгуливали по берегу и с любопытством подглядывали за нами. Скотина здесь бродит сама по себе. И это одна из причин, почему люди не уезжают. Утром из дома выгнал, вечером запустил. Вокруг поля, ходи да жуй. Хозяевам хлопот меньше.

В гостях у копайцев

Дверь в дом занавешена тёплым одеялом. Не пускает холод с улицы. С покосившейся стены у входа смотрит облупившийся тигр. Эти фотообои наклеила Аня в 2011-м, когда переехала сюда жить. Домой к Волковым мы пришли в декабре по зимнику. Две недели в Копай было не попасть. Но теперь лёд окреп и «дорога жизни» заработала.

Волковы живут в доме родителей. Деревянный дом стоит здесь больше полувека. Две большие комнаты, между ними — русская печь. На ней еду готовят, от неё и согреваются. В большой комнате спят все впятером: двое взрослых и трое малышей. Пахнет свежестью. Повсюду сушится детское белье. На верёвках в спальне, на печке, на улице. Вчера была большая стирка. Аня натопила баню и натаскала воды с проруби.

И дом, и баню топят дровами. Зимы в Сибири крепкие, только успевай подкидывать. Дом Волковых стоит на окраине, за огородом — поле, за ним лес. Поехал, насобирал телегу, дома пилишь да в печь закидываешь. Одна из причин, почему Волковы не уезжают. В городе за рекой машина неколотых чурок стоит в районе 15 тыс. руб.

За длинным рублем

Алексея, мужа Ани, дома нет. Ремонтирует машину. В конце ноября он приехал с вахты на новеньких Жигулях. Аня покупкой очень гордится. Ну как новых — 2010-го года выпуска. А после поездки к родственникам в соседнее село по непролазным сугробам полетела ходовка. Пока ехали к свекру, сильно занесло. Застряли в снегу так, что пару часов выкапывали.

Уже 10 лет Алексей работает вахтовым методом. Полгода дома, вторую половину — в Омске. Отучился на крановщика и устроился в Омский порт. Навигация на Иртыше сезонная, так что 6 тёплых месяцев Алексей живет в каюте сплавного крана. За рабочую вахту получает 35 тыс. руб. А Аня на хозяйстве: огород, печка, кролики, куры и корова у свекрови. Так живут многие семьи в далекой провинции. На месте платят мало, вот мужчины и уезжают «за длинным рублём».

Почему не уезжают?

«Спокойно, тихо, чужих нет».

Если исключить практические соображения, то ответы местных жителей будут такими. Дома в Копае никто не замыкает. Воровать друг у друга не принято. Это такая маленькая закрытая коммуна, где все друг друга знают и, когда нужно, помогают.

Алексей в Копае вырос. О переезде не думает. Здесь ему спокойно и все понятно. За 10 лет и Аня полюбила это место. Главное, что детям здесь хорошо, свежий воздух, раздолье. В городе нужно искать работу, устраивать младшего в сад. А это деньги. Еще и по телевизору слышала, что в городах детей воруют. Одних гулять не отпустишь. В Копае же они лазают по сугробам и бегают без взрослых. Соседи всегда присмотрят.

Мнение эксперта

Социолог Артемий Позаненко исследует труднодоступные села более 10 лет. По его классификации пространственной изоляции, Копай можно назвать слабо удаленным. Ведь суммарно лишь месяц в году люди там полностью отрезаны от мира, в остальное время справляются. Ученый отмечает, что чаще всего изоляция односторонняя. Это нам, приезжающим издалека, сложно добраться на тот берег. Местные же давно привыкли, завели подходящую технику. Для них река — скорее защита, исторический ров, как у предков, который не пускает к ним чужаков.

По словам Артемия с распадом СССР в похожей ситуации оказались многие села. Не стало ведомственного транспорта, перестала летать малая авиация, сократили водный транспорт. И несколько десятков тысяч людей остались забытыми в глуши, на том берегу…

***

Да, трудностей в такой жизни хватает. Нет магазина, школы и работы. Нужно топить печку и таскать воду из проруби, хлопотать по хозяйству и много трудиться. Но, несмотря на это, сельские жители не готовы променять свой тихий жизненный уклад на комфорт среди вечного шума и городской суеты.