Укротит ли Китай амбиции Эрдогана?

Министр иностранных дел, член Госсовета КНР Ван И совершил официальный визит в Турцию, где провел переговоры со своим турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу и был принят президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом. Стороны подробно обсудили двухсторонние отношения, а также представляющие взаимный интерес международные и региональные вопросы.

В этом нет ничего необычного. Китайско-турецкие отношения сейчас на подъеме. Две страны связывает ряд соглашений, направленных на интенсификацию связей в сфере экономики и торговли, совместную реализацию инфраструктурных проектов в третьих странах, участие Турции в проекте нового Шелкового пути, который призван активизировать отношения не только между Анкарой и Пекином, но и республиками Закавказья и Средней Азии, растут объемы торговли. Так что есть о чем вести разговор, тем более что Турция, оказавшаяся по разным причинам в сложном экономическом положении, заинтересована в прямых инвестициях китайских компаний, притягательными отраслями для которых являются технологии, энергетика и туризм. По оценке западных экспертов, «денежные потоки из Китая, второго по величине партнера Турции по импорту после России, стали критически важными для Эрдогана и укрепили власть президента в критические моменты». Но существуют определенные нюансы.

Дело в том, что Ван И посетил Турцию в формате большого недельного турне по странам Ближнего Востока: Иран, Саудовская Аравия, ОАЭ, Бахрейн и Оман. Такие «пакетные визиты» входят в моду у китайской дипломатии. В конце августа 2020 года министр совершил свою первую с начала пандемии зарубежную поездку по пяти европейским странам, включающим Италию, Нидерланды, Норвегию, Францию и Германию. В начале января нынешнего года состоялось его турне по ряду стран Африки. И вот теперь Ближний Восток, где Пекин демонстрирует свое искусство заниматься многосторонней дипломатией, в частности, проводить многосторонние переговоров, которые, как полагают в Китае, «создают возможности для коллективного управления взаимозависимостью», а не сводить все к вопросам двухсторонней внешней политики и торговли. Не случайно Китай выдвинул большую инициативу по Ближнему Востоку.

Пекин предложил несколько принципов урегулирования: не смотреть на Ближний Восток слепо с точки зрения геополитической конкуренции, поддерживать страны в поиске путей независимого развития, подходить к урегулированию с позиций справедливости и беспристрастности, обеспечить нераспространение ядерного оружия, подталкивать страны к равноправному диалогу и учету мнений друг друга, а также к улучшению взаимоотношений, ускорить сотрудничество в целях развития. По большому счету, это первая серьезная заявка Пекина на политическое и геополитическое доминирование в регионе, под чем имеется серьезное экономическое обоснование. Почти 60% объема торговли Китая приходится на страны Аравийского полуострова — Катар, Королевство Саудовская Аравия, Бахрейн, ОАЭ, Оман и другие. Значительное расширение долгосрочных и взаимовыгодных связей, укрепление своего авторитета и влияния в этом регионе являются одними из основных задач современной внешней политики Пекина.

В свою очередь, это выводит экспертов по поиск ответов на вопрос, какую роль Китай в этой новой стратегии отводит Турции и как та вписывается в концепцию китайской внешней политики. Тем более что до недавнего времени Пекин не вмешивался в вооруженные противостояния в этом регионе, не навязывал никому своих идеологических или политических догматов. Но сейчас в новой ближневосточной стратегии Китая в качестве реального стратегического его партнера стал выступать Иран, с которым в ходе визита Ван И в Тегеран было подписано историческое 25-летнее соглашение о сотрудничестве. Это потенциально затрагивает Анкару, вовлеченную в геополитический проект «Один пояс, один путь». Ведь Турция для Китая интересна не только как транзитное государство, она занимает важное место в евразийской архитектуре.

Географическое расположение на стыке Европы и Азии с выходом к четырем морям объективно выдвигает Анкару на роль ключевого звена для Пекина. Тем более что Турция вступила на путь оппортунистической политики в отношении своих западных партнеров и пытается выстроить независимую внешнюю политику, что находит поддержку в Пекине. Анкара, как пишет стамбульское издание Radikal, получает «возможность разыгрывать наряду с российской и китайскую карту в торге с Западом, это заявка на то, что она имеет альтернативный вариант действий в виде дрейфа в сторону евразийского блока во главе с Россией и Китаем». Иными словами, Турция, «обижаясь» на Запад, отдаляется от него, ищет новые пространства для маневра и новые стратегические позиции, хотя нет пока серьезных оснований говорить о смещении оси турецкой внешней политики.

Более реально констатировать то, что Турция и Китай ищут удобную модель для сотрудничества не только на евразийском пространстве, что возможно лишь при наличии прочных межгосударственных связей. Именно в таком контексте воспринимается нынешний визит в Анкару министра Ван И. До полной стыковки инициатив в формате взаимодействия по конкретным проектам еще не близко.