Греческая дипломатии поможет Западу вытащить голову из песка? To Vima

Гегемонистская и экспансионистская политика Турции вызывает более широкую нестабильность и возрождает так называемый восточный вопрос, который в XIX веке был главной проблемой международной политики. Османская империя была больна, надвигающийся коллапс и ее распад занимали великие державы того времени. Падение Османской империи было скреплено серией войн и договоров. Лозаннский договор ознаменовал день рождения преемника турецкого государства.После разрухи Второй мировой войны наступило время упадка великих европейских держав. В новом биполярном мире разразившейся холодной войны интересы Запада и Турции совпадали перед лицом общей угрозы — советским коммунизмом. Кемалистское государство шло западным курсом в поисках безопасности, а Америка считала Турцию, особенно после падения шаха в Иране, важнейшим союзником в геополитически важном регионе.

С окончанием Холодной войны и с попыткой превратить западный либеральный порядок в планетарный проект Турция стала ключевым государством в американском планировании. Теперь она оказалась «геополитическим шарниром», который соединял регион Центральной Азии и тюркоязычные бывшие советские страны с Ближним Востоком и Балканами. Западный нарратив Турции описывает светскую демократию, образцовую страну для исламского Ближнего Востока. Продвижение этого нарратива стало для Соединенных Штатов особенно важным после 11 сентября; следуя этой логике, они пытались закрепить Турцию в евроатлантических институтах — НАТО и ЕС.

Таким построениям неохотно следовали как европейцы, так и непосредственно Турция. Со временем выяснилось, что две заинтересованные стороны, а именно Европа и Турция, не хотели интеграции. У них, по разным причинам, были различные представления о перспективах вступления Турции, которые в итоге привели к формированию неких специфических отношений.

Теперь западный нарратив о Турции рухнул. Как из-за изменений в международной системе, так и из-за внутренних перемен в самой Турции. Глобальные изменения создали новую среду, в которой эта страна осознала новые возможности, а постепенный переход к многоцентровой системе великих держав, наряду с частичным уходом США из региона, развязали ей руки. В то же время внутренние события и социальные преобразования, принесенные Эрдоганом, открыли в Турции новые горизонты. А под его руководством страна со временем изменила свою идентичность и политику. От светского кемалистского государства, ориентированного на Запад, она приобрела исламские черты и неоосманские устремления к великой силе.

Новая Турция хочет разорвать последние узы кемализма, условия, ограничивающие ее влияние и его территорию. Турция отстаивает свои гегемонистские устремления и требования в более широком геополитическом регионе. Однако неоосманистские амбиции Эрдогана имеют одну общую черту с концом Османской империи: они дестабилизируют регион и противоречат интересам Запада. А что же сам Запад? Он по отношении к Турции явно испытывает некоторую неловкость. Существует общее представление о ненадежности, отчужденности и расхождении интересов Турции с Западом, но не существует надежной и всеобъемлющей альтернативной стратегии — в итоге Эрдогана либо успокаивают, как Трамп и Меркель, либо пытаются выиграть время, в логике того, чтобы не потерять Турцию для Запада полностью и окончательно. Впрочем, бывают и исключения: Франция решительно отреагировала на турецкую проекцию гегемонистских притязаний в жизненно важном районе Средиземноморья и Северной Африки.

В такой обстановке Греции до нынешнего момента удавалось двигаться успешно. Она убедительно продемонстрировала сдерживающую силу и укрепила двусторонние и трехсторонние союзы, действующие в рамках международных институтов. Задача греческой дипломатии сейчас — объяснить партнерам и союзникам природу турецкой проблемы, убедить в повторном появлении Восточного вопроса, в том, что турецкая проекция гегемонистских устремлений касается не только Греции, но, прежде всего, Запада и его интересов. И потому политика Запада не может ограничиватьсярасчетами по деэскалации напряженности и началу диалога.

Во-первых, потому что не может быть диалога по незаконным притязаниям Турции. Ни одно греческое правительство не собирается обсуждать свои суверенные права. А во-вторых, потому что политика Запада не может исчерпываться умиротворением Турции через греко-турецкий диалог. Проблема выходит за рамки греко-турецкого противостояния. Великая задача греческой дипломатии — убедить партнеров и союзников в том, что, если они будут прятать голову в песок, это не решит новый Восточный вопрос. Требуется изменение стратегии в отношении Турции.