Bloomberg: геополитическое будущее ЕС вызывает обеспокоенность

Новый председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что под её руководством Еврокомиссия возьмёт на себя «геополитическую» роль. Это прилагательное отражает беспокойство ЕС, связанное с тем, что в биполярном мире Европейский союз вскоре может оказаться между двумя огромными соперниками: США и Китаем, пишет Андреас Клют в статье для издания Bloomberg.

Читайте также: Washington Post: почему США сдались России на Ближнем Востоке?

Конечно, США должны быть союзником, а не соперником. Однако в сфере торговли президент США Дональд Трамп рассматривает ЕС больше в качестве врага, нежели друга. Трамп презирает многосторонний подход ЕС. Действия американского президента породили сомнение относительно того, придут ли США на помощь своим европейским союзникам по НАТО в случае крайней необходимости.

Таким образом, политика Трампа подрывает фундаментальную предпосылку, на которую всегда опирался ЕС. В 1950-х годах США укрыли Западную Европу под своим «ядерным зонтиком», а доброжелательная гегемония Соединённых Штатов в рамках основанного на правилах международного порядка послужила предпосылкой для европейской интеграции. Оказавшись без поддержки со стороны США, европейские страны почувствовали себя уязвимыми и растерянными.

Китай является враждебным по отношению к ЕС государством, поскольку представляет собой авторитарную альтернативу либеральной демократии. В ЕС долго предпочитали рассматривать КНР главным образом в качестве крупного экспортного рынка, однако ситуация меняется, поскольку Китай начинает проводить всё более националистическую политику. Китайские компании покупают европейские фирмы, которые занимаются разработкой новейших технологий. Германия схватилась за голову, когда китайская компания приобрела ведущего немецкого производителя промышленных роботов Kuka. В 2018 году Германия впервые выступила против захвата со стороны китайских компаний.

Китай также использует проекты и финансирование в рамках своей инфраструктурной инициативы «Один пояс — один путь», чтобы превратить некоторые европейские страны в своих дипломатических вассалов. Китай организовал диалог с государствами Центральной и Восточной Европы в формате «16+1». Пекин уже контролирует греческий порт Пирей, а также финансирует или принимает участие в строительстве автомагистралей и железных дорог через Балканы в Венгрию.

Поэтому неслучайно то, что Греция и Венгрия в течение последних нескольких лет пытались смягчить или заблокировать заявления ЕС относительно территориальных претензий КНР в Южно-Китайском море и нарушений в сфере прав человека. ЕС нужно добиться единодушия среди всех членов для того, чтобы проводить единую внешнюю политику, при этом у каждого государства — члена ЕС есть право вето, чем, собственно, и пользуется Китай для того, чтобы разделять и властвовать.

ЕС сформировался на основе мирного проекта, построенного на руинах предшествующего национализма. Суть этого проекта заключается в мягкой силе и сотрудничестве. В этом смысле ЕС похож на анахронизм в условиях современного мира. Бывший министр иностранных дел ФРГ Зигмар Габриэль как-то пошутил, что европейские страны — это вегетарианцы в мире хищников, а после выхода из состава ЕС Великобритании, одной из наиболее вооружённых стран, очень скоро станут веганами.

Так что же может сделать ЕС? Например, ЕС хотел бы стать регулирующей сверхдержавой, чтобы устанавливать, например, глобальные стандарты в сфере конфиденциальности данных. Однако цифровые законы ЕС могут навсегда лишить европейские страны возможности догнать США и Китай в области технологий искусственного интеллекта, которые опираются на огромные объёмы данных. В конечном итоге ЕС мог бы оказаться ещё более уязвимым.

Ставка на промышленную политику — это также не лучший вариант. Это может привести к ослаблению антимонопольных законов ЕС для создания «европейских чемпионов», которые могли бы конкурировать с американскими и китайскими компаниями. На самом деле лоббисты могли бы использовать подобную промышленную политику для продвижения неэффективных корпоративных гигантов. В данном случае европейские потребители оказались бы в числе проигравших.

Для ЕС имеет смысл искать единство там, где он наиболее фрагментирован. Например, ЕС является крупнейшим в мире спонсором проектов в области развития и может легко противопоставить китайской инициативе «Один пояс — один путь» собственную инвестиционную программу. Однако в большинстве случаев европейские деньги поступают беспорядочно из разных источников, включая национальные банки развития, Европейский фонд развития, Европейский инвестиционный банк и Европейский банк реконструкции и развития. Брюссель хочет разобраться с этим беспорядком. Будем надеяться на то, что у него это получится.

Другим фруктом, вполне съедобным даже для веганов, является процесс принятия квалифицированным большинством решений по внешнеполитическим вопросам. Вместо того чтобы требовать единогласия по тем или иным вопросам внешней политики, ЕС мог бы ввести санкции, скажем, при поддержке по меньшей мере 55% государств-членов, представляющих 65% населения ЕС.

Однако, как отметил Фридрих Великий, дипломатия без оружия подобна музыке без инструментов. Если придерживаться метафоры Зигмара Габриэля, разница между плотоядными и травоядными животными заключается в зубах. В ЕС практически ни у кого нет клыков.

Читайте также: Atlantic: Соединенное Королевство трещит по всем швам

В состав ЕС входят две ядерные державы, а после Брексита останется только одна. Крупнейшая страна ЕС — Германия — травмирована своим прошлым и противоречиво относится к военной мощи как таковой, немецкую армию довели до того, что она практически перестала иметь какое-либо значение.

Единая европейская армия по-прежнему кажется утопией, поскольку для её создания потребовалось, чтобы европейские страны отказались от последнего и самого святого кусочка своего суверенитета: права принимать решение об отправке своих граждан на поле боя. Да, европейские страны пытаются сотрудничать в рамках системы закупки вооружений (PESCO), но Китай, Россию и Турцию этим не впечатлишь.

Так что у нового председателя Еврокомиссии и остальной европейской элиты есть поводы для беспокойства относительно геополитики. Они знают, что ЕС никогда не превратится в хищника. Реалисты, такие как Габриэль, хотят, чтобы ЕС, по крайней мере, занял более «гибкую» позицию, периодически кусая своих конкурентов (чаще всего с помощью евро). В долгосрочной перспективе общая картина особо не обнадёживает.