На пределе гнева и отчаяния: без слезливости о невыносимом

Немка Катя (Дайана Крюгер) была счастливо замужем за турецким курдом Нури (Нуман Аджар). Вместе они растили чудесного кудрявого малыша Рокко. Они бы жили так еще долго, если бы все не закончилось в один момент — муж и сын погибли от взрыва бомбы, оставленной неонацистами у офиса мужа. В начале расследования выясняется, что когда-то Нури был наркодилером, за что получил тюремный срок — и причиной произошедшего полиция предполагает давние криминальные разборки. Вскоре от этой версии отказываются, так как полиция ловит семейную парочку, пытавшуюся устроить еще один теракт и тоже в турецком районе. Однако железобетонные, казалось бы, доказательства вины Эдды (Ханна Хильсдорф) и Андре (Ульрих Брандхофф) Мёллер, ловкий адвокат ответчиков (Йоханнес Криш), разбивает в прах.

В начале нулевых в нескольких немецких городах банда неонацистов грабила, убивала и совершила несколько терактов. Местами преступлений, как правило, становились иммигрантские районы, преимущественно турецкие. Полиция большой активности не проявляла, решив, что происходящее — внутренние разногласия. Лишь случай помог доискаться до истины. В новом фильме Акин для высказывания на болезненную тему выбрал броские, лобовые приемы прямого действия, которые, впрочем, были в его работах всегда. За тонкость и подтекст в данном случае отвечают актриса Дайана Крюгер и оператор Райнер Клаусманн. Любимый сюжет про «чужих» героев Акин помещает в новые для себя и чрезвычайно критические обстоятельства. История поделена на три главы: первая называется «Семья», вторая — «Правосудие», третья — «Море». Сделаны они последовательно в жанрах мелодрамы, судебной драмы, детективного триллера, и каждая представляет собой вполне законченную историю, точку в которой режиссер ставит, демонстрируя видео со счастливым Катиным семейством.

«На пределе» — история про женщину, которую трагедия превращает в изгоя среди своих же. Режиссер всеми доступными ему средствами пытается вернуть трагический статус отдельной смерти. На фоне бесконечных заголовков о гибели десятков, сотен, тысяч людей в военных конфликтах, бытовых и природных катастрофах, когда обывательская психика адаптировалась к этим числам и не замечает за ними больше ничего, Акин возвращает смерти человека статус непереносимой трагедии, исход из которой, правда, может быть только один. Запредельный объем страданий и боли героини не способен помочь вынести никто из родных и друзей. Справедливое немецкое правосудие принимает во внимание лишь факты и не принимает такую субъективную субстанцию, как эмпатия. Следователь на вопросы, кто же все-таки мог устроить взрыв, отвечает расплывчато — вероятно, какая-то из местных этнических мафий. Акин в новом фильме вообще не лучшим образом живописует титульную нацию. Единственный, кто реабилитирует немецкую сторону, — свидетель обвинения Юрген Мёллер (Ульрих Тукур), отец террориста. Он единственный, кто находит точные слова поддержки для душевно растерзанной Кати.

Зло в фильме Акина заурядно и банально: это не какие-то свихнувшиеся на идее чистоты нации фанатики, притягательные своей энергией, а безработные муж и жена, со стертой внешностью, немногословные и безжизненные. Все это время где-то в пригороде Гамбурга они собирали взрывное устройство, копошась то в сарае, то в подвале. Демонстрация своего «высшего» происхождения для них возможна лишь одним способом — через слезы, боль и кровь чужаков, приехавших на их землю. Столкнуть «истинных арийцев» друг с другом — ход прямолинейный и не слишком оригинальный, но такое решение как раз и вызывает необходимые эмоции. Акин вообще весь фильм стучит зрительскими головами о стену: Катя забирается в кроватку сына и, рыдая, листает в телефоне семейные фото; Катя приходит на место теракта и видит развороченный офис, почерневшие стены и знаки коллективного сочувствия — свечки, мягкие игрушки, цветы; Катя в отчаянии вспарывает вены, и бесстрастная камера снимает, как жизнь буквально покидает молодое женское тело, погружающееся в воду. В судебных сценах крупные планы Катиного лица чередуются со средними и общими планами других героев, усиливая таким образом напряжение и подготавливая последний акт драмы. В арсенале оператора Райнера Клаусманна достаточно киносредств — рапид, dolly zoom, съемка зональными линзами (большими любителями коих являются Спилберг, Карпентер, Джармуш), контрастные цвета — чтобы показать психологическое состояние героини в тот или другой момент ее внутренней катастрофы. Ошеломительный приговор суда не оставляет женщине выбора, и она отправляется в Грецию, где живет владелец маленького отеля и партийный соратник убийц, спрятавший их у себя. Завершающая часть самая короткая по хронометражу, самая светлая и яркая по цветовому и световому решению. Акин оттягивает финальную кульминацию, предлагая зрителю обманки, и разрешает конфликт закономерно и ожидаемо, и все равно сокрушительно. Накануне Катя совершает привычные действия — гуляет, обсуждает с адвокатом апелляцию, ужинает, все вокруг и она сама выглядит успокаивающим и умиротворенным. Кажется, что наконец-то настал момент примирения с неизбежным. Но — лишь кажется.

Если кинематографические боги все-таки существуют, режиссер Фатих Акин наверняка уже не единожды поблагодарил их за встречу и работу с Дайаной Крюгер. Актриса же, в свою очередь, исполнила лучшую на сегодня роль в карьере и впервые — на родном языке. Ее Катя — резкая, острая как бритва, превратившаяся в комок боли, не позволяет превратить «На пределе» в социальный памфлет, агитплакат или слезовыжимательную мелодраму (какой во многом был, например, «Шрам») и поднимает картину на ту высоту, до которой режиссер, возможно, и не дотянулся бы, будь у него другая исполнительница.