Итак, на Россию "обрушилась" вторая волна санкций - на этот раз настигшая тех, кого принято относить к ближайшему кругу отношений президента Владимира Путина (Ковальчук, братья Роттенберг, Тимченко) и ряд в той или иной мере принадлежащих им не очень крупных банков. В итоге случился конфуз - часть активов оказалась просто не подпадающей под санкционное законодательство, часть - энергетический трейдер Gunvor Group - была молниеносно продана партнерам и бесследно исчезла на бескрайних просторах Лихтенштейна в дебрях оффшорных схем, разработанных отнюдь не с латиноамериканскй беспечностью. Самое любопытное, что формально Gunvor Group тоже не подпадала под санкционное законодательство. В целом, реакция Вашингтона напоминала истерику - минфин США заявил об участии Путина в капитале компании, несмотря на то, что доказательств этого не нашли не только Немцов и Навальный, но и гораздо более серьёзные деятели - такие, как газета The Economist.

Проблема Gunvor Group в действительности состояла в том, что относительно централизованный сбыт российских углеводородов использовался для манипуляции рынком, вполне в духе Саудовской Аравии и других демократичных и рукопожатых монархий Залива. Российская оппозиция вполне в своём традиционном духе сделала всё, чтобы ликвидировать этот внутрироссийский эквивалент ОПЕК (достаточно прочитать программную статью Навального в The New York Timеs) - но, очевидно, безрезультатно.

Тем не менее, истеричный демарш США возымел определённый успех - биржевые индексы в России упали, усилилось давление на рубль, а S&P и Fitch пересмотрели кредитный рейтинг РФ со стабильного на негативный, что привело к удорожанию займов для российского бизнеса. В целом, очевидно, что всерьёз раскачать российскую экономику США не удастся, но сердечное согласие между великими комбинаторами из оппозиции и гигантами мысли из госдепартамента, наблюдавшееся, например, на Майдане, безусловно, стоило России и её бизнесу весьма внушительной суммы - потраченной на поддержание курса из золотовалютных резервов.

Другой надеждой либеральных аналитиков является резкое падение цен на нефть - либо из-за снятия санкций с Ирана (последнее уже было интерпретировано как месть Москве, несмотря на то, что планировалось задолго до перехода украинского кризиса в острую фазу), либо с масштабной распродажей собственных резервов США. Последнее едва ли может быть интерпретировано иначе, чем абсурд. Несмотря на нервную реакцию бирж, Штаты располагают весьма ограниченными возможностями для воздействия на рынок. Экспорт американской нефти в месячном выражении едва ли сможет превысить 0,02% мирового энергетического баланса в месячном выражении (их общий объём - 696-727 млн. баррелей при транспортных ограничениях) и повлияет скорее на стоимость фрахта танкеров в регионе, чем на глобальную конъюнктуру - хотя сильные локальные колебания всё же возможны.

Возвращение на рынок Ирана планировалось достаточно давно, оно лишь призвано компенсировать сокращение углеводородного потока из Нигерии и Ливии. Так, в первой Royal Dutch Shell закрыла крупнейший нефтяной терминал Форкадос. В Ливии месторождения находятся под контролем повстанцев. При этом Иран вполне готов придерживаться умеренной экспортной политики и не допустить падения экспортных цен в 2014-м. Последнее неудивительно - в ближайшем будущем его нефтегазовой отрасли понадобятся масштабные инвестиции.

Иными словами, стоит рассмотреть более реалистичные сценарии. Вполне вероятным вариантом третьего этапа санкций может стать снижение уровня военного сотрудничества - так, Франция заговорила об отмене или приостановке продажи "Мистралей". Это действительно неприятная новость - корабли такого класса, вопреки мифу, действительно могли бы быть крайне полезны, а отечественные верфи загружены до предела. Впрочем, Франция тут же сделала шаг назад, сообщив, что продажа невооружённого корабля, построенного по гражданским технологиям, не будет противоречить режиму санкций. Это действительно так, при этом отказ РФ от заказа будет ударом для и без того крайне недофинансированного французского ВПК.

Проблема, однако, состоит в том, что "Мистрали" и поставки "готовой" военной техники вообще являются только надводной частью айсберга военного и "двойного" сотрудничества с Западом. РФ, например, импортирует радиационно-стойкую электронику из США для использования в системе "Глонасс" (около 30%). Ближе к земле хронической проблемой советской, а потом российской армии были военная электроника в целом, системы связи и управления. Здесь сотрудничество с той же Францией малоафишируемо, но внушительно. Иными словами, отсечение поставок в данном случае действительно может стать серьёзной проблемой.

Что касается экономических угроз, то здесь ключевым фактором является зависимость от внешних рынков капитала. Сделаю отступление. Согласно традиционному представлению, отечественный крупный бизнесмен живёт в Лондоне, имеет как минимум двойное гражданство и дрожит перед санкциями Запада по отношению к зарубежной недвижимости, деньгами в оффшорах и компаниями в иностранной юрисдикции. Отечественный топовый чиновник - это примерно то же самое. В итоге пренебрежительное отношение к санкциям, продемонстрированное элитой, стало неожиданностью для подавляющего большинства.

В действительности полное соответствие описанному идеалу - скорее редкость. Идеальный олигарх - это, естественно, Роман Аркадьевич Абрамович - живущий в Лондоне, владеющий долей в компании, зарегистрированной в Британии (активы относительно равномерно разбросаны по России, Украине, Европе и США), практически линейным флотом и кварталом недвижимости на двух континентах, стоившим ему заметной части состояния. Даже Дерипаска живёт в основном в Москве (оттуда же управляется "Русал", несмотря на оффшорного формального собственника на Джерси), не имеет двойного гражданства, а его компания практически полностью национальна, несмотря на англофильство. Иными словами, драмой международные санкции для элиты в целом не станут.

Нюанс состоит в том, что оффшоризация российской экономики имеет довольно специфичный характер. В пределах топ-100 46% компаний имеют внешних оффшорных собственников (в случае с ЕС и США - считанные проценты), но основной мотивацией здесь, в отличие от Запада, является не столько налоговая оптимизация, сколько закрепление прав собственности. Что касается пика оффшоризации, то к середине двухтысячных приток капитала из оффшорных зон достигал 58%. Сейчас он снизился до 38%, и при этом прямые инвестиции в этом потоке составляют лишь 14%. Иными словами, это в основном спекулятивный капитал, и отнюдь не обязательно российский - на Западе оффшорные зоны широко используют для вывода денег, хотя сравнительно очень редко - для вывода собственности за пределы внимания национального законодательства. Отнюдь не факт, что после кипрских конфискаций США и ЕС удастся воспроизвести кипрский сценарий и организовать массовые и чувствительные неприятности - реальные деньги могут быть за пределами их досягаемости.

Реальной и очень серьёзной проблемой российской экономики является именно и конкретно зависимость от рынков внешнего капитала. Корпоративный внешний долг слишком велик, превышая золотовалютные резервы - отечественный Центробанк так и не решился создать приток дешёвых денег в экономику. В этой ситуации мелкий и средний бизнес испытывает кредитный голод, а крупный - слишком подвержен колебаниям валютного курса и кредитного рейтинга, радикально удорожающих хотя бы получение и обслуживание внешних кредитов. Остаётся надеяться, что урок 2008-го, когда именно зависимость от внешнего кредитования подкосила нашу экономику, будет усвоен ЦБ. Тем более, что, независимо от внешнеполитической ситуации, время включенного на полную мощность печатного станка ФРС США и "дешёвых денег" проходит. Нам следует взять пример с Китая, создающего независимую кредитную систему. Это необходимо для суверенной внешней политики и резервы для этого у нас есть.

Проблема в том, что времени может не быть - украинский кризис развивается слишком быстро. Однако это должно стать долгосрочной стратегией.

Евгений Пожидаев - международный обозреватель ИА REGNUM