"Народам иногда прощается глупость, а иногда и подлость. Но глупость и подлость вместе - никогда. То, что вы с нами делаете, подло и глупо вместе. Это вам никогда не простится" (1). Почему-то именно эти слова русского писателя-эмигранта Дмитрия Мережковского, обращенные им 16 декабря 1920 года к Европе, всплывают в памяти при знакомстве с последним по времени высказыванием зампредседателя объединения "Все - Латвии!"-ТБ/ДННЛ, депутата Сейма Латвии, 29-летнего выпускника факультета социальных знаний Латвийского университета Райвиса Дзинтарса.

"В тот момент, когда латыши и друзья латышского народа смогут вести себя более самоуверенно, когда мы перестанем бояться, что о нас подумают, если мы переведем школы на государственный язык, если будем чествовать своих легионеров, и покажем, что мы считаем себя хозяевами на своей земле, в этот момент все больше людей начнут делать выбор в пользу 18 ноября (в этот день отмечается День независимости Латвии - А.М.) и красно-бело-красного флага, а не других символов", - заявил Дзинтарс 26 августа агентству LETA, имея в виду пристрастие части латвийцев к празднованию 9 мая и цветам российского триколора и георгиевской ленточки.

За поступью этого политического иноходца я наблюдаю с 2005 года. Помню его показанную по ТВ довольную физиономию на месте побоища 16 марта, когда эскортируемые молодчиками из "Все - Латвии!" ветераны Латышского легиона Ваффен СС при помощи полиции прорвались к Милде сквозь живую цепь защитников русских школ, переодетых в полосатые черно-белые робы. Еще бы не улыбаться было юному Райвису после столь героического и успешного натиска. Почти как 16 марта 1943 года и даже еще лучше.

Дзинтарс - расчетливый малый - предвидел свой неизбежный триумф. И не он один. В напечатанной тогда по случаю очередного юбилея улманисовского государственного переворота газетой "Час" статье "Мальчик хочет в Тамбов" (http://www.chas-daily.com/win/2005/05/23/l_037.html?r=30&) автор этих строк указал на чье место метит и каким примером вдохновляется лидер "висулатвияйцев". Уже тогда не было никаких сомнений в том, что Дзинтарсу удастся потеснить развращенных властью "тебешников".

Вождь "Все - Латвии!" проявил себя, надо отдать ему должное, умелым стратегом и тактиком. Он продемонстрировал талант оратора, организатора, отменную выдержку и сумел избежать многих искусов, которые подстерегают начинающих политиков. Это, безусловно, его заслуга. Но было и нечто, что при всех личных достоинствах Райвиса делало неизбежным его успех. Это хорошо унавоженная почва латышского национализма и осознание того, что после подлости, совершенной и не оспоренной латышским большинством в октябре 1991 года обратной дороги нет.

Выбор

Я говорю о решении лишить гражданских прав сотни тысяч вполне добропорядочных граждан Латвийской Республики. То, что политическая элита новоявленной Латвии пошла на это в целях, так сказать, самозащиты, не делает сам шаг менее подлым. Пойдя же однажды по пути отстраивания системы национального доминирования, латышская политическая элита уже не может свернуть на попятные. Любые колебания здесь равносильны признанию собственной вины перед третью населения страны - живыми и мертвыми. Любые сомнения в верности однажды сделанного выбора отдают политической смертью со всеми вытекающими из нее последствиями.

А когда отрезаны пути к отступлению, остается наступать. Логика системы неумолима - гнуть свою линию до последней капли крови. Вот и газета Diena, которая очень сочувствует делу Райвиса Дзинтарса, вышла 25 августа со статьей "ВЛ-ТБ/ДННЛ без Зиле и с новой кровью" (http://www.diena.lv/sodien-laikraksta/vl-tb-lnnk-bez-ziles-ar-jaunam-asinim-13899843). Новая кровь вливается в одряхлевшее тело ветеранов-"тевземцев". Новая кровь прольется во имя "латышской Латвии", т.е. ради сохранения и приумножения привилегий для латышей.

Спрос на такую политику налицо. Не прилагая особых усилий, действуя в условиях прерванной лишь в последний момент медийной блокады, "висулатвияйцы" собрали 130 тысяч подписей в поддержку своей инициативы по ликвидации в стране финансируемого государством среднего образования на русском языке, языке доброй половины оставшегося в стране населения. Каким безумием должны быть охвачены эти 130 тысяч человек!? Какой силы страх должен владеть их душами и сердцами, если они не в состоянии поставить своих детей на место тех других, которым готовят такую участь! Но отравляющее воздействие формулы "Боливар двоих не вынесет" - этой универсальной формулы латвийской политики - неодолимо. Растление под ее влиянием нации - факт свершившийся. А "Боливар" все слабеет и слабеет...

"В мире есть царь"

Отец как-то сказал мне: "Человеком движут две силы - интерес и страх". Поговорим о страхе.

Наблюдая за Райвисом Дзинтарсом, я пытался понять, в чем его страх? Что движет этим человеком? Любовь к родине? Нет, так родину не любят. Так ее ненавидят. Так родину "любили" большевики и нацисты. Если в результате твоей любви от тебя уходит жена, отрекаются дети и проклинают родители, то это не любовь, а извращение. Может быть, им движет тщеславие, жажда власти? Не без этого. Но ради чего? Зачем ему власть, почему такой ценой, путем оскорбления своих сограждан, унижения неграждан и насилия над детьми?

Скажем, общее представление о том, что движет экс-редактором газеты Diena, а ныне министром ассимиляции Сармитой Элерте ("Единство"), у меня сложилось. Там целый букет, который по соображениям гуманного свойства я не стану раскладывать на составные части. Ограничусь только одним, самым неприметным на первый взгляд цветочком, разглядеть который помогла мне Илзе Брандс-Кехре, девять лет руководившая Латвийским центром прав человека.

В интервью газете "Час" от 2 февраля 2011 года (http://www.chas-daily.com/win/2011/02/08/l_011.html?r=30 ) она припомнила, как перед выборами в Х Сейм Элерте участвовала в одной дискуссии. "В рамках этой дискуссии [Элерте] в качестве удачного примера интеграции назвала саму себя. Она сказала: у меня нелатышская фамилия - это значит, что мои предки очень удачно интегрировались. То есть министр на психологическом уровне воспринимает это как интеграцию, но это реальная ассимиляция", - сказала Брандс-Кехре. Что же тут удивительного, если г-жа Элерте желает другим такого же счастья, каким наслаждается лично?

Мне тоже как-то довелось побывать на дискуссии. В Музее литературы и музыки служит одна очень активная поклонница Райвиса Дзинтарса (на моих глазах она лелеяла его с тем же темпераментом, с каким русскоязычные дамы околопенсионного возраста лицезрят по телевизору рижского мэра). 9 марта 2011 года эта тантыня (2) собрала народ, дабы поговорить на вечную тему латышского языка, как он де себя чувствует во враждебном окружении людей, не понимающих по-латышски, как чувствуют себя непонимающие по-русски латыши, среди тех, кто говорит только по-русски и т.д. И пригласила она Дзинтарса и восходящее светило латышской социолингвистики Винету Пориню. Вот тогда кое-что мне и открылось.

Оказалось, что в основе научных поисков Порини на предмет языковой дискриминации латышскоговорящих жителей Латвии лежит перенесенная ею в раннем детстве психологическая травма. В своем исследовании (плод пятилетних усилий) в подтверждение отстаиваемого ею тезиса эта ученая женщина привела пример из собственной жизни. В сочувственно притихшей аудитории Пориня поведала, как в три года (дело было в 1973 году!) она оказалась в детской больнице, и как ее там не поняли. "Родители тогда не могли остаться в больнице, и после медицинских манипуляций на мою просьбу о помощи медсестра ответила по-русски: "Спи, спи спокойно!". На другой день моим родителям пришлось выступать в роли переводчиков", - рассказала Пориня.

Случай, безусловно, дикий, как и ее, теперь уже пожизненная (обратиться к психологу или психотерапевту ей ведь и в голову не придет) на него реакция. Рискну предположить, что со своим благоприобретенным комплексом жертвы этот человек, мама четверых детей и кандидат в депутаты от "Все - Латвии!" потенциально опасен для общества.

Обыкновенный фашизм

А что же Дзинтарс? Представьте, он тоже дал маху. "Я не психолог", - заявил он, между прочим. И это чувствуется, хотя на факультете социальных знаний ЛУ, который Дзинтарс окончил в 2010 году (полученную степень он, правда, в анкете Центризбиркома не указал), азам психологии его должны были обучить. Не обучили.

"Язык является ценностью сам по себе. Это нематериальная ценность, которая непрямым образом, конечно, создает какие-то материальные ценности, поскольку язык играет объединяющую и организующую роль, делает нас конкурентоспособнее во внешнем мире. Чтобы сохранить язык как ценность, надо осознавать его таковой. Если в унаследованном мною доме деда обнаружены в подвале залежи золота и драгоценных камней, но я об этом не догадываюсь, то продам этот дом дешево, упустив лучшую возможность в своей жизни. Кто должен в большей степени осознавать ценность латышского языка - живущие в Латвии инородцы или латыши? И те, и другие, но, главным образом, все-таки латыши. И чем больше латыши будут осознавать ценность латышского языка, тем большей ценностью он со временем станет для инородцев, хотя в кратковременной перспективе это и чревато конфликтом. Добиться уважения к латышскому языку можно только более строгими законодательными мерами. У кого-то эти, так сказать, репрессивные моменты могут на мгновение вызвать ответную реакцию. Но если мы как основная нация видим ценность в латышском языке, то только тогда эту ценность увидят и другие. Кто захочет интегрироваться в общество, которое само себя не уважает? Влиться, интегрироваться можно желать только во что-то сильное, в то, что не только кажется, но и чувствует себя сильным. А если мы сами себя сильными не чувствуем, то мы таковыми и не являемся", - сообщил Дзинтарс.

Как следует понимать эту блестящую по своей откровенности речь политика? Я бы интерпретировал ее так: "Латышский язык - это завещанный латышам их предками невещественный инструмент подавления и обогащения. Используя укрепление позиций латышского языка как повод для репрессий, мы будем вить веревки из инородцев, которые сначала пошумят, а потом расслабятся и получат удовольствие от нашего с ними соприкосновения. Они захотят с нами слиться. Для этого мы должны быть сильными, а сейчас мы слабые. Чтобы почувствовать себя сильными, мы должны заставить себя бояться".

Люди старшего поколения еще не забыли теоретизирований одного сверхчеловека в "Обыкновенном фашизме" Михаила Ромма: "Народ - это масса, масса - это женщина, а женщина любит силу". В нашем случае мы имеем дело с софт-вариантом теории государственного подавления и террора, которую применяли на практике небезызвестные товарищи Дзержинский-Троцкий-Сталин, а позднее и бесноватый фюрер. Но элементарное знание психологии говорит нам, что к методам устрашения прибегают те, кто сам испытывает страх.

Чего боится Дзинтарс?

Чтобы ответить на этот вопрос, мне придется продолжить речь лидера "висулатвияйцев", сказанную им 9 марта 2011 года. По словам Дзинтарса, в основе всех практических начинаний ВЛ-ТБ/ДННЛ лежит, кроме уже сказанного, следующее соображение: "Если ты не знаешь латышского языка, ты не можешь его использовать, но чем лучше ты его знаешь, тем больше вероятность, что рано или поздно ты войдешь в латышское информационное пространство. Чем лучше ты знаешь латышский язык, тем больше возможность начать, по крайней мере частично, думать по-латышски. Я с детства хорошо знаю русский язык и даже иногда ловлю себя на том, что, будучи латышским (националистом, хотел сказать Дзинтарс, но не сказал - А.М.), считая себя национально думающим латышом, я тоже думаю по-русски. Поговорив с каким-нибудь русским человеком или прочитав какую-нибудь русскую книгу, я могу думать по-русски! Цель - добиться, чтобы живущие в Латвии инородцы могли бы думать по-латышски, поскольку мы знаем - поведение, ценности и менталитет человека зависят от того, на каком языке он думает. Наша безопасность требует того, чтобы мы сформировали единое информационное пространство, которое двумя словами мы называем - латышская Латвия".

Дзинтарс боится обрусеть, господа присяжные заседатели! Он обеспокоен целостностью своей национальной идентичности. Его борьба за ассимиляцию "проживающих в Латвии инородцев" есть на самом деле борьба с самим собой, с присущей ему самому тенденцией к ассимиляции. Известно, какими ревнивцами бывают неверные мужья, какими рьяными разоблачителями "врагов народа" были перекрасившиеся осведомители царской охранки, какими гомофобами стремятся прослыть латентные гомосексуалисты. Это все явления одного порядка. Но этому не учат в Латвийском университете.

Антиутойя, или коллективный Брейвик

Самое удивительное, что этого не замечают представители так называемого экспертного сообщества, несущие известную ответственность за формирование общественного мнения. Вот, к примеру, руководитель социологического агентства Latvijas fakti Айгар Фрейманис в упор не видит радикализма "Все - Латвии!". Напротив, целый ряд показателей свидетельствует, по его словам, о том, что ВЛ-ТБ/ДННЛ претендует на статус "серьезной политической силы и партии власти" (http://www.regnum.ru/news/1438424.html). В качестве примера Фрейманис привел реакцию Дзинтарса на недавний теракт в Норвегии и "не слишком удачные, но и не криминальные" высказывания члена правления ВЛ-ТБ/ДННЛ Яниса Иесалниекса по этому поводу. Другим примером, по его мнению, служит то, что Дзинтарс во всех интервью подчеркивает, что не считает оккупантами потомков тех, кто переселился в Латвию в советское время. И то правда, какие же они оккупанты, скорее наоборот...

Вот и другой сопредседатель "Все - Латвии!", депутат Сейма Имант Парадниекс в своей чудо-переписке с псевдо-Слуцисом (http://www.pietiek.com/raksti/ko_paradnieks_sastastija,_apsolija_un_paludza_viltus_slucim_pilna_sarakste), которой СМИ уделили незаслуженно мало внимания, вынужден отмазывать Дзинтарса от упреков в конформизме, ссылаясь на присущую тому "стратегическую дальновидность". Не время, дескать, еще Зульфие открывать свое личико.

Конечно, вождь "висулатвияйцев" осудил эксцессы, устроенные в Норвегии Брейвиком. "Единица - вздор, единица - ноль", - считает знаток и любитель русской поэзии Райвис Дзинтарс. Брейвик - больной человек, который нарушил закон и пал его жертвой. "Мы пойдем другим путем", - как бы цитирует Дзинтарс другого русского классика. "Висулатвияйцы" изменят сами законы, чтобы сделать их орудием террора. Надо сказать, у них это уже сейчас неплохо получается. Дзинтарс эффективнее Брейвика и потому опаснее его.

Тот же Парадниекс заверяет Лжеслуциса в том, что "у Райвиса огромный потенциал", и что он - Парадниекс - сделает все, чтобы "этот потенциал результировался в полную победу дела латышей", и что их взгляды с Дзинтарсом "абсолютно совпадают". А взгляды самого Парадниекса абсолютно совпадают со взглядами известного американского доктора латышского производства Айвара Слуциса. "Наверное, уже в сакральном измерении [мы] так чувствуем один другого, также сказанное Вами о невозможности лечить русских [я] защищал на всех фронтах, поскольку чувствую это лично как свою Боль", - оргазмирует латышский политик.

Однако копаться в детских и юношеских (а может, и переходного возраста) страхах сподвижников Райвиса Дзинтарса мне недосуг. Закон психологии неумолим: подобное притягивает подобное. Только очень закомплексованные люди могут видеть в Дзинтарсе своего вождя и идти за ним в огонь и в воду. И если подобных людей оказалось так много, то это важный симптом, свидетельствующий о неутешительном диагнозе, который история поставила народу Латвии.

"То, что вы с нами делаете, подло и глупо вместе. Это вам никогда не простится", - снова вспоминаются мне слова, которые Дмитрий Мережковский сказал 16 декабря 1920 года, обращаясь к Европе.

1) Цит. по: Владимир Злобин. Д.С. Мережковский и его борьба с большевизмом // Дальние берега: Портреты писателей эмиграции. М., 1994. С. 118;

2) "тетушка" - от латышского tantiņa.