Интервью исполнительного директора Фонда "Гражданская инициатива и Человек будущего" Лейлы Тания

ИА REGNUM: 13 марта 2008 г. в Госдуме РФ прошли слушания по обращениям Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья к РФ о признании их независимости. В рекомендациях правительству участники слушаний, в частности, предложили изменить формат отношений с непризнанными республиками и перейти к "отложенному статусу", рассмотреть вопрос об открытии российских миссий на территории Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья, подготовить предложения по организации беспошлинной торговли с непризнанными республиками, добиваться участия представителей Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья во всех международных организациях и форумах, на которых обсуждаются и затрагиваются их интересы. Ваша оценка - насколько эти рекомендации соответствуют общественным ожиданиями в Абхазии?

Лейла Тания: Прежде всего, хочу отметить важность этих слушаний для формирования адекватной стратегии России по отношению к непризнанным республикам, поскольку в российском политическом спектре существует слишком большой разброс мнений по этому поводу в то время, как уже давно назрела необходимость в более последовательной и определенной политике в этой сфере. Рекомендации, сделанные после этих слушаний, свидетельствуют о том, что к решительным шагам, авансировавшимся различными российскими официальными лицами перед признанием Косово, Россия еще не готова. Думается, что Россия действительно больше склоняется к "тайваньскому варианту" - правовой легитимизации отношений с непризнанными государствами, в частности, с Абхазией. Очевидно, что для Абхазии это не самый оптимальный вариант, особенно, с учетом признания Косово ведущими международными игроками, несмотря на серьезное противодействие России. В то же время, этот подход все же может дать определенные гарантии безопасности и экономического развития Абхазии в случае их законодательного закрепления со стороны России. Но эти меры могут носить только промежуточный характер и, конечно, несопоставимы с тем уровнем надежности гарантий безопасности, который, как правило, имеют международно-признанные государства. Вообще международное сообщество предприняло множество несправедливых, дискриминационных оценок и действий в отношении Абхазии только потому, что у Абхазии не было серьезного покровителя и международного признания. Если бы Абхазия имела международно-признанный статус государства, то она, соответственно, имела бы и право на самооборону, определенное Уставом ООН, и в этом случае изгнание агрессора со своей территории и военная победа Абхазии в 1993 г. никогда бы не трактовались ОБСЕ как этнические чистки - это было откровенно коньюнктурное геополитическое решение, как и последовавшие за ними экономические санкции в отношении Абхазии. Поэтому Абхазия будет стремиться к полноценному международному признанию.

ИА REGNUM: Как Вы оцениваете ситуацию в сфере безопасности сейчас, после недвусмысленных заявлений России о защите своих граждан на территории Абхазии?

Лейла Тания: Вопрос безопасности остается актуальным и сейчас - не далее, как 15 марта 2008 г. президент Грузии ответил на предложение России, что "Грузия не готова заявить об отказе от применения силы в Абхазии и Южной Осетии". Помимо постоянных вооруженных провокаций вблизи абхазо-грузинской границы, ввода войск в Кодорское ущелье в 2006 г., Абхазия по-прежнему может столкнуться с масштабным наступлением и наверняка с еще более ожесточенным геноцидом абхазов, чем тот, которым сопровождалась война 1992 -93 гг. Надо сказать, что это единственное публичное обещание - уничтожить весь абхазский народ - из множества подобных, которое генерал Каркарашвили действительно выполнил в период грузино-абхазской войны при дружном попустительстве всего международного сообщества.. Между тем, именно этот аргумент - защита косоваров от геноцида со стороны Сербии - был главным моральным аргументом Запада для признания Косово: "Запад не может заставить косоваров вернуться в состав Сербии после учиненного ею геноцида в Косово". Однако в грузино-абхазском случае все поставлено с ног на голову. Разве мало доказательств того, что весь период тоталитаризма грузинская политика в Абхазии была не просто политикой советских репрессий, но политикой этнического геноцида в отношении абхазов, включавшего демографическую экспансию, запрещение языка, школ, физические репрессии против национальных лидеров? Символическое значение имел и Акт сожжения Абхазского Государственного Архива, осуществленный в отсутствие какой-либо военной необходимости буквально в первые месяцы войны, но обставленный как военная акция первостепенной важности. И это явилось логическим продолжением давней целенаправленной политики, направленной на уничтожение национальной идентичности абхазов. В этом свете я положительно оцениваю рекомендацию Госдумы о лоббировании участия Абхазии в международных организациях и форумах, поскольку международные игроки на Южном Кавказе должны знать ту реальность, которая делает невозможным возвращение Абхазии в состав Грузии. Сторонники принципа "real-politik" в международных отношениях должны иметь адекватное представление о том, каким образом выстраивать международные отношения в целях долгосрочной стабильности. Косово, как известно, было признано не потому, что Запад был против Сербии (Сербия, как и Балканы в целом, к этому времени уже были полностью в орбите влияния ЕС и НАТО), а потому, что Западу была нужна прежде всего гарантированная стабильность в этом регионе. И только отделение и признание Косово могло привести к более гарантированной стабильности и невозобновлению широкомасштабного конфликта. Абсолютно идентичная ситуация в грузино-абхазском конфликте: Абхазия в составе Грузия и в тоталитарные времена была очагом сопротивления, а тем более это будет продолжаться и после последней войны, особенно с учетом вековых традиций государственности абхазов, которые не смог подавить даже Сталин.

ИА REGNUM: Но выгодна ли Грузии новая война с Абхазией - в преддверии вступления в НАТО?

Лейла Тания: Я думаю, что Грузия недооценивает те последствия, которые она может получить после очередного военного поражения. Разве кто-то сомневается, что абхазам некуда отступать и у них нет другой Родины - они будут отстаивать свою свободу до последнего. Но грузинам есть, куда отступать, и при этом Грузия может потерять и Мегрелию, где политическое сознание народа было подавлено еще при Сталине, но тем не менее, довольно быстро актуализировалось при Гамсахурдия. Кстати, Каркарашвили и в отношении мегрелов успел осуществить карательную операцию перед войной в Абхазии, а такие вещи народом не забываются. Неудивительно, что вернуть Мегрелию под контроль Грузии после победы Абхазии в 1993 г. Шеварднадзе смог только с помощью России. И сейчас, при определенных обстоятельствах, могут найтись силы, для которых может вновь возникнуть соблазн разыграть "мегрельскую карту" с целью получения вполне определенных политических и даже геополитических дивидендов. Поэтому для Грузии масштабная военная операция против Абхазии может обернуться весьма рискованным предприятием, возможно, последним из осуществленных ею в нынешних границах. Не думаю, что Западу нужна такая военная авантюра и связанные с ней малопредсказуемые последствия - Западу нужна здесь гарантированная стабильность также, как и на Балканах. Для России же стабильность на ближайшие годы просто необходима как воздух - как минимум для проведения Сочинской Олимпиады. Поэтому многие, в том числе в Абхазии, предполагали, что фактор Олимпиады и высокая вероятность вступления Грузии в НАТО могут побудить Россию признать Абхазию сразу после Косово, даже несмотря на противодействие Запада. Впрочем, ситуация еще может проясниться после Саммита НАТО в Бухаресте, возможно, что столь осторожные рекомендации Думы связаны с желанием послать некий позитивный умиротворяющий сигнал НАТО.

ИА REGNUM: Глава комитета по делам СНГ Алексей Островский заявил, что Россия может поставить вопрос об изменении статуса трех непризнанных государств на отложенный статус этих республики, в связи с чем министр иностранных дел Абхазии Сергей Шамба заявил: "Нас это не устраивает абсолютно. Я не думаю, что есть смысл обсуждать такого рода проекты, потому что "отложенный статус" или термин "замороженный конфликт", все это - фактор нестабильности". Как, на ваш взгляд, все это соотносится с перспективами стабилизации в регионе?

Лейла Тания: Действительно, поясняя суть "отложенного статуса", г-н Островский заметил, что он позволит Москве избежать конфликта "с международными организациями", а зам. директора Центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве Алексей Власов совершенно справедливо заметил в интервью российским СМИ: "Резолюция составлена так, чтобы оставить пространство для маневра российским властям, и чтобы каждый понимал ее как хочет. Было ясно, что парламентарии не пойдут на принятие решения, которое каким-либо образом подталкивает Кремль на признание этих трех государств". В 2006 г. "отложенный статус" для Косово предлагал президент Сербии Тадич, однако Запад предпочел пойти по пути быстрого решения проблемы, а не его откладывания на неопределенное время. При этом основной мотив за признание Косово наряду с геноцидом заключался в том, что переговоры по его статусу в составе Сербии исчерпали себя.

Формулировка "отложенный статус" подразумевает как раз возможность продолжения переговорного процесса по политическому статусу Абхазии - но как долго, до бесконечности или до следующей масштабной войны?! После многолетних переговоров по статусу в 90-е годы, которые сопровождались беспрецедентным международным давлением, блокадой и военными операциями со стороны Грузии, стало ясно, что поиск формулы политического компромисса -Абхазия в составе Грузии - обречен, что нет такой формулы компромисса, которая разрешала бы конфликты с такими высокими рисками для безопасности и идентичности, как у абхазов (кстати, мы проводили специальные исследования, в которых показали, что грузино-абхазский конфликт - это типичный конфликт идентичностей, который, как правило, не разрешается путем политического компромисса). Именно поэтому население выдержало тяжелые испытания войной и блокадой и высказалось на Референдуме в 1999 г. в пользу независимости Абхазии. "Отложенный статус" предлагает нам вновь повторить этот путь - в условиях сохраняющейся угрозы возобновления войны. Парадоксально, что министр Шамба может увидеть очевидные дестабилизирующие последствия "отложенного статуса" в среднесрочной и долгосрочной перспективе не только с точки зрения абхазских, но и российских интересов, а российские законодатели - нет, предпочитая мыслить реалиями текущего момента. "Отложенный статус" - это "дипломатия ради дипломатии", в то время как сейчас как никогда необходима "дипломатия ради результата" (т.е. стабильности и долгосрочного мира), даже если она не вполне вписывается в общепринятые догмы международного права.

ИА REGNUM: Насколько Тайваньский сценарий обеспечивает интересы России в долгосрочном плане? Какой Вы видите общую геополитическую конфигурацию после вступления Грузии в НАТО?

Лейла Тания: Вопрос не в бровь, а в глаз. Все зависит от того, как сама Россия понимает свои интересы в долгосрочном плане не только по отношению к Абхазии, но и во всем Черноморско-Кавказском регионе. Как я понимаю, как раз нежелание признавать Абхазию сейчас мотивируется стремлением укрепить эти долгосрочные интересы в регионе. По мнению многих российских политиков, если Россия признает Абхазию, то это будет означать серьезное геополитическое доминирование в Абхазии (присоединить ее юридически такому "блюстителю нравов" в международном праве, как Россия, конечно, никак не удастся) и активизацию многих экономических проектов в Черноморском регионе, но одновременно это может привести к следующим негативным последствиям, которые в восприятии российских элит пока перевешивают на чаше весов вероятные дивиденды от признания Абхазии:

1. Ухудшение отношений с Грузией вплоть до полного разрыва в то время, как непризнание Абхазии оставляет России шансы на нормализацию отношений и недопущение вступления Грузии в НАТО.

2. Ухудшение отношений внутри СНГ, вплоть до полного развала этой организации.

3. Верность "букве и духу международного права", а именно приоритетности принципа "территориальной целостности".

4. Серьезный кризис в отношениях с Западом.

На наш взгляд, Грузия будет вступать в НАТО, причем ускоренными темпами, и без признания Абхазии со стороны России, а СНГ уже давно существует благодаря инерции двусторонних отношений некоторых государств-членов, но никак не в качестве единой целостной структуры. Что касается "буквы" международного права - существует масса примеров двойных стандартов в этой сфере, а также того, как меняются правовые оценки в зависимости от политической коньюнктуры или серьезных геополитических изменений. И наконец, существует и масса историко-правовых аргументов (было бы желание их услышать!), которые убедительно доказывают, что в грузино-абхазском конфликте речь должна идти о защите территориальной целостности Абхазии, аннексированной Грузией три раза в течение 70 лет: сначала грузинскими меньшевиками в 1918 г., затем Сталиным в 1931 г., и, наконец, в - в 1992 г., после распада СССР. Вот вам "и дух и буква международного права".

Наверное, по- настоящему серьезным аргументом для России является последний - Россия в меньшей степени готова к конфронтации с Западом в связи с признанием Абхазии по сравнению с готовностью Запада к конфронтации с Россией по вопросу Косово. Это означает, что альтернативой одностороннему признанию со стороны России с возможным геополитическим доминированием в Абхазии ( и желанием сохранить это доминирование в Армении) будет стремление осуществить признание Абхазии в коалиции с другими западными государствами. Другими словами, во втором случае Абхазия может стать территорией геополитического консенсуса - вероятнее всего, с международно-правовым статусом нейтральной страны и с геополитической функцией "стратегического буфера" между Россией и НАТО, если конечно, Россия успеет осуществить этот сценарий до вступления Грузии в НАТО. В противном случае, весьма вероятным может стать сценарий, описанный некоторыми российским политологами, в частности, А. Дугиным, когда США "будут выторговыватьАбхазию у Грузии в качестве независимого государства для себя". Не так давно, комментируя ситуацию с Абхазией и Южной Осетией, профессор экономики, почетный исследователь Центра Дэвиса Гарвардского Университета Маршал Голдман на Североамериканском саммите в Квебеке сказал: "Мы верим в право на самоопределение, поэтому не можем с порога заявить, что эти территории должны оставаться в составе Грузии, несмотря ни на что...Вашингтон готов дать слово всем сторонам и если станет ясно, что подавляющее число населения этих территорий за отделение, я подозреваю, США в принципе могут с этим согласиться, так как это происходит в случае с Косово". Очевидно, что опыт признания Косово в обход ООН и практически идентичная аргументация в пользу одностороннего признания (геноцид абхазов, тупик в переговорах, необходимость гарантированной стабильности) может быть использован США в случае с Абхазией после того, как Грузия станет членом НАТО.

ИА REGNUM: Несколько лет назад Вы писали о том, что эпицентр геополитической конкуренции в грузино-абхазском противостоянии будет постепенно смещаться из Грузии в Абхазию, и в интересах международного консенсуса и стабильности, если Абхазия не будет частью какого-то государства - условно, Грузии, Турции, России, а будет выполнять в качестве независимого государства функцию геополитического буфера в регионе. Вы и сейчас согласны с этим мнением? Лейла Тания: После того, как Грузия определилась со своим курсом на интеграцию в евроатлантические структуры, эта, когда -то чисто гипотетическая, конструкция действительно становится реальностью, которую, кстати, увидели и многие зарубежные эксперты, в том числе российские (А.Крылов, А. Дегоев, Н. Злобин). В частности,, именно такую модель урегулирования предложил в своей статье "Сценарий для Абхазии" известный российский политолог Николай Злобин, директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности США. Я позволю себе процитировать пассаж именно из его статьи: "Москва и Вашингтон продолжают рассматривать ситуацию на Южном Кавказе сквозь призму борьбы за сферы своего влияния. Взаимное недоверие, неприязнь и геополитическое соперничество в Евразии не дают им понять, что от урегулирования абхазской проблемы выиграют все и не проиграет никто. Выиграют экономически, ибо очевидно, что открытая миру Абхазия способна быстро превратиться в свободную экономическую зону и, учитывая ее крайне выгодное географическое расположение, дать серьезный стимул развитию всего региона. Выиграют политически, ибо демократическая, нейтральная и демилитаризованная Абхазия станет буферной территорией, разделяющей Россию и Грузию, возможного члена НАТО. Это не только будет способствовать политической стабилизации Южно-Кавказского региона, но и оздоровит политическую атмосферу на всем Большом Кавказе". От себя добавлю, что все вышесказанное вовсе не исключает геополитическую и экономическую конкуренцию на фоне сотрудничества - примерно так, как это происходит в ЕС. Абхазия действительно может оказаться в эпицентре геополитической конкуренции России, ЕС и НАТО уже в ближайшее время, по мере продвижения Грузии в НАТО. Характер этой конкуренции будет определяться общей стратегией взаимоотношений России и НАТО - либо партнерство, либо конфронтация, впрочем, последнее менее вероятно, с учетом крайне рискованных последствий. "Тайваньский вариант" вряд ли станет препятствием для этой геополитической конкуренции. Абхазия же будет пытаться реализовать свои национальные интересы при любом из возможных сценариев развития ситуации вокруг Абхазии.