В России бушует огонь. В Хакасии 11 и 12 мая пожары возникли в пяти дачных массивах, пожарные выезжали на тушение дач 19 раз. Причина - сжигание мусора и сухой травы, вызывающее неконтролируемое распространение огня - травяной пал. Огонь, особенно раздуваемый сильным ветром, распространяется стремительно - со скоростью до 1 метра в секунду. Зарождаясь в траве, такие пожары легко переходят на леса, торфяники и строения, нанося колоссальный материальный урон. Так, в степном Приаргунском районе Читинской области 3 мая сгорели две кошары, погибли сотни ягнят и десятки телят. В тот же день в результате пожаров в этом районе было уничтожено более 500 тонн колхозного сена. 10 мая в Новосибирским районе получил тяжелые ожоги инвалид-колясочник, застигнутый травяным палом, когда сидел в инвалидной коляске во дворе интерната; огонь от травы перекинулся на его одежду. На другом конце страны, в лесной Новгородской области ситуация с лесными пожарами приближается к пятому, самому высокому классу опасности. С начала пожароопасного сезона 2006 года в этом регионе выгорело уже 258 гектаров лесной площади и 38 гектаров нелесной местности, огнем уничтожено несколько десятков домов. Причина та же - травяные палы. В Чагодощенском районе Вологодской области в результате поджога сухой травы практически полностью сгорела деревня Мохово; на поджигателей сухой травы заведено уголовное дело. Из 250 пожаров, произошедших на территории Архангельской области с 25 апреля по 10 мая, 104 - из-за возгорания травы. За 15 дней в этих пожарах сгорело дотла или получило повреждения 163 дома, 123 хозпостройки, 1 автомобиль, пекарня, магазин, 2 церкви и памятник архитектуры - колокольня XVIII века. При этом виновные были установлены только в четырех случаях. Этой проблемой встревожены власти и представители органов МЧС во многих регионах. В частности, в Псковской области в соответствии с распоряжением комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности от 10 мая, на всей территории области палы травы, сжигание мусора и бытовых отходов прямо запрещены. Однако все меры, предпринимаемые местными и региональными властями для предотвращения травяных пожаров и борьбы с ними явно недостаточны.

Подробнее о проблеме травяных палов рассказал ИА REGNUM эксперт Лесной компании Гринпис России Михаил Крейндлин.

REGNUM: Михаил Леонидович, МЧС и Министерство природных ресурсов бьют тревогу: количество травяных и лесных пожаров и связанных с ними пожаров в населенных пунктах особенно в Центральной России в наступившем весеннем сезоне рекордно велико. В чем причина такого явления?

Здесь действуют два фактора - погодный и антропогенный. В этом году сухая, очень ветреная весна; с двадцатых чисел апреля до 10 мая практически не было дождей. Такие природные условия способствуют быстрому высушиванию остатков прошлогодней растительности и быстрому распространению огня, но сами по себе они не вызвали бы пожаров. Главная проблема в том, что сухую траву сознательно поджигают люди. Причины этого коренятся, прежде всего, в проблемах сельского хозяйства. С осени на полях осталось очень много нескошенной травы. На землях, которые не вспахивались уже несколько лет, образуется мощная подушка из сухой соломы; чтобы вновь пустить эту землю в оборот, нужно вспахать их мощными плугами, но такой техники у наших обычных сельхозпроизводителей обычно нет, поэтому старую траву они просто поджигают. Таким же способом на пастбищах расчищают место для новой травы - сжигают весной старую, вместо того, чтобы убрать ее осенью. Во многих случаях пустить травяной пал по полям - это самый простой выход, к которому прибегают сельхозпроизводители. Никаких мероприятий по обеспечению безопасности при этом обычно не проводится. Теоретически, можно, конечно, опахать поле, организовать его охрану, но это невыгодно, это будет стоить не меньше, чем просто перепахать то же поле осенью. Поэтому просто пускают пал по ветру - главное, чтобы выгорело поле, а остальное неважно...

Кроме того, с потеплением на свои дачи устремилось огромное количество дачников, которые начали прибираться на участках и сжигать мусор. Многие, памятуя 2002 год (год, памятный катастрофическими лесными и торфяными пожарами в Центральной России - прим. ИА REGNUM) и боясь, что их сожгут, сами выжигают траву около своих участков. Обычно люди не думают, к каким последствиям это может привести. При таких погодных условиях очень часто они не могут удержать огонь, сильный ветер разворачивает его направляет на дома. Таких случаев очень много. Недавно в Талдомском районе Подмосковья я принимал участие в тушении нескольких травяных палов, угрожавших домам. Одну деревеньку нам удалось отстоять, когда уже начали гореть заборы, но еще одна все-таки сгорела.

REGNUM: Полезно ли выжигание прошлогодней растительности с точки зрения агротехники?

Это старая идея, восходящая к инструкциям еще советских времен и глубоко въевшаяся в сознание сельскохозяйственников. В свое время это была общепринятая практика, и до сих пор считается, что остающаяся после пала зола удобряет почву. Но при этом забывают, что в огне сгорает практически весь плодородный слой и погибают животные-разрыхлители почвы типа дождевых червей. В результате плодородие реально понижается. Так смотрит на травяные палы современное почвоведение. Известны и давно отработаны варианты замены выжигания. Прежде всего - неглубокая вспашка. В тех регионах, где серьезно подходят к этой проблеме, альтернативные технологии активно применяются. Например, в Белгородской области на этот счет есть директива губернатора, и за травяные палы там жестко наказывают. С гражданами, конечно, бороться тяжело, но хотя бы сельхозпроизводители такими вещами там не занимаются, и в результате весенних пожаров там меньше, чем в соседних регионах.

REGNUM: Травяные палы и вызванные ими пожары наносят очень большой материальный ущерб и землям сельскохозяйственного назначения, и лесам, и человеческим жилищам, вплоть до гибели людей. Возбуждаются ли дела по поводу таких поджогов, расследуются ли они, занимается ли кто-нибудь поиском и наказанием виновных?

У нас вообще большие проблемы с законодательством в этом вопросе. На федеральном уровне ответственность за проведение палов вообще не установлена. Поджечь траву это не преступление. Такие действия могут рассматриваться как правонарушения в определенных случаях, например, поджог травы на полях, примыкающих к лесам, считается нарушением Правил пожарной безопасности в лесах, поджог травы в местах обитания животных редких видов это нарушение законодательства об охране редких видов, поджог на особо охраняемых природных территориях - это нарушение законодательства об ООПТ и т.п. Но все это косвенные возможности привлечь поджигателей к ответственности, прямых же федеральное законодательство не предусматривает. В некоторых регионах, например в Алтайском крае, приняты региональные акты об административной ответственности за поджигание травы. Понятно, что для Алтая это особенно актуально, там пал может проходить тысячи километров по степи. Но в центральных регионах такого законодательства, к сожалению, нет.

Государственный пожарный надзор привлекает виновных в поджогах к административной ответственности за нарушение Правил пожарной безопасности в лесах или, в случае нанесения какого-либо материального ущерба, за нарушение просто Правил пожарной безопасности. Но надо еще найти виновных, и это самое трудное. В этом году в Талдомском районе все-таки удалось привлечь к административной ответственности юридическое лицо - сельхозпредприятие, которое зажгло траву, отчего загорелся торфяник, а потом пожар перекинулся на лес и территорию заказника "Журавлиная родина", и его с трудом потушили.

REGNUM: Какое наказание грозит этому сельхозпредприятию?

20 тыс. рублей штрафа, хотя одни работы по тушению стоили больше. Проблема в том, что взыскать ущерб очень сложно. Методика определения ущерба от лесных пожаров официально не зарегистрирована в Минюсте, поэтому суды не всегда принимают расчеты, сделанные на ее основе. А для нелесных территорий никаких методик нет вообще. Что касается заказника, то ущерб ему исчисляется на основе такс для определенных видов биоресурсов - леса, гнезд краснокнижных птиц и т.п. В результате суммы оказываются обычно очень небольшими. Что касается затрат на тушение, то в порядке гражданского судопроизводства их можно взыскивать, но это уже не штрафные санкции, а нечто дополнительное.

REGNUM: Какие силы для тушения травяных пожаров существуют на местах?

К сожалению, сейчас траву в России тушить просто некому. Нет ни одной структуры, которая обязана это делать. Лесные пожарные траву не тушат, более того, были случаи, когда лесники останавливали пал, идущий прямо на лес, а потом их наказывали за нецелевое использование бюджетных средств, поскольку они потратили средства не на лес, а на траву.

По 199-му закону тушение лесных пожаров теперь относится к компетенции субъектов Федерации и обеспечивается за счет субвенций из федерального бюджета. Но поскольку у субъектов Федерации никаких пожарных структур нет, они должны заключать договоры с лесхозами, которые являются федеральными государственными учреждениями, и в свою очередь перечислять им деньги, предназначенные для тушения пожаров. Но, насколько я знаю, по Европейской части России не заключено ни одного такого договора. Процедура сложная, и субъект не очень заинтересован в том, чтобы этим заниматься. В то же время, если лесхоз будет тратить на тушение пожаров средства, которые поступают из федерального бюджета напрямую, директора могут привлечь к ответственности и даже посадить Ст. 285.1 Уголовного кодекса Российской Федерации (Нецелевое использование бюджетных средств).

REGNUM: Кто же тогда тушил пожар в "Журавлиной родине"?

Его тушила несуществующая организация - Администрация особо охраняемых природных территорий. В 2000 году она была создана при Комитете по охране окружающей среды Московской области, но потом, когда на федеральном уровне была ликвидирована Госкомэкология, вновь созданные федеральные природоохранные органы отказались забирать себе эту структуру. Однако как государственное учреждение Администрация особо охраняемых природных территорий не была ликвидирована; она зарегистрирована в реестре юрлиц и продолжает существовать, хотя не получает денег ни из каких бюджетов кроме внебюджетных средств администрации Московской области, которые выделяются на биотехнические мероприятия в заказнике, и некоторых грантов. В то же время у Администрации есть довольно мощная пожарная техника - одна из лучших в Талдомском районе. Эта организация - единственная, кто целенаправленно занимается борьбой с природными пожарами. Существует также Дружина охраны природы биофака МГУ - добровольцы-студенты, которые ездят тушить пожары.

Когда мы пытались привлечь для этих целей пожарные службы, нам было сказано, что пожарные имеют в запасе только 20 литров горючего, поэтому могут выехать на пожар только в городе или поселке, но на тушение травы не поедут. Об этой ситуации было рассказано в программе "Вести - Москва", после чего поднялся страшный шум, приехала комиссия из МЧС, талдомским пожарным срочно выделили деньги, и они начали тушить "Журавлиную Родину".

REGNUM: А если нет почвы для такого скандала, и палы угрожают не знаменитому заказнику, а просто обычному лесу?

В таких случаях лесники тушат их на свой страх и риск, потому что, как я сказал, если завтра к ним придет с проверкой прокуратура, директора лесхоза могут посадить за нецелевое использование бюджетных средств, поскольку у него не заключен договор с администрацией области на предоставление соответствующих субвенций.

REGNUM: Но если пал приближается не к лесу, а к населенному пункту?

Тогда пожарные, конечно, должны выезжать. В нашем случае пожарная машина подъезжала к населенному пункту и ждала, когда огонь приблизится вплотную. Выезжать на поля диспетчер запретил, потому что там машина может застрять и сгореть, и был прав. Специальной техники для работы в таких условиях у пожарных нет. А мы, например, ездим на трехколесном мопеде - очень удобно и можно достаточно быстро перевозить оборудование.

REGNUM: Недавно директор Росгидромета заявил, что, по прогнозам, погодные условия предстоящего лета будут располагать к торфяным и лесным пожарам. Судя по тому, что вы рассказываете, ситуация может стать просто катастрофической...

Очень может быть. После присно памятного 2002 года столько говорили о том, что нужна профилактика, работа с населением, нужно внесение изменений в Уголовный кодекс и в Кодекс об административных правонарушениях, чтобы установить ответственность за поджоги. Прошло три относительно благополучных года, все расслабились, и вот - в этом году опять начинается то же самое.

Вспомните, тогда пожары начались еще в марте, но дополнительные средства для тушения начали выделять только в августе, когда начала задыхаться Москва. В этом году гореть начало в апреле. Горят торфяники на востоке Московской области, сгорело уже несколько деревень... Сейчас наконец-то пошли дожди, все радостно отрапортуют, что пожары потушены, но это только на время. Если лето окажется сухим, все начнется сначала, и никто к этому не готов.

У этих пожаров есть много и чисто экономических причин. Почему, например, горят торфяники? Раньше торфопредприятия имели свою службу пожаротушения и поддерживали дренажную систему в работоспособном состоянии. В случае пожара можно было открыть вентили, пустить воду в канавы и залить торфяники. Сейчас все это брошено, не работает, и никаких реальных возможностей противостоять торфяным пожарам нет. Сил МЧС никогда в жизни не хватит их тушение. В Московской области сейчас создано целое Управление по делам ГО и ЧС, но оно никак не может поделить полномочия с МЧС, а недавно появились слухи, что функции тушения пожаров хотят опять отобрать у субъектов и вернуть федералам. Понятно, что пока идет эта перетряска, никто не работает.

Мы, со своей стороны, пытаемся в Талдоме работать и с сельхозпредприятиями, и с местным населением, пытаемся подписывать план совместных действий с местными организациями, ответственными за борьбу с пожарами, в котором администрация района берет на себя обязательство запрещать сельхозпредприятиям жечь траву, создавать резервы техники и горючего для тушения. Но в этом году подписание такого документа тормозится, хотя сезон уже начался, а мы подготовили его еще в середине марта. Администрация района боится ответственности за его несоблюдение.

REGNUM: Такие договоры могут быть эффективными?

Да. Во всяком случае после последних больших торфяных пожаров сельхозпредприятия начали создавать у себя резервы пожарной техники, горючего и предпринимать какие-то меры по профилактике, но потом расслабились и прекратили этим заниматься. В этом году мы попытались воздействовать на них, чтобы заставить активизироваться, но не успели...

Недавно произошел просто анекдотический случай. В Талдомском районе арендует значительную часть земель одного сельхозпредприятия совместная российско-голландская фирма "Талдом-Агро". Она закупила мощную технику, начала перепахивать поля, но все перепахать не успевала, и тут российский коллега - бывший директор совхоза, посоветовал голландцам, что в этом случае самое простое - взять и выжечь поля. Не знаю уж, сказал ли он им, что это нормально и законно, или просто посоветовал... Они так и сделали особо не таясь, и сотрудники Администрации особо охраняемых территорий среди бела дня задержали управляющего этим хозяйством - гражданина Голландии, который с переводчиком ездил по полям и поджигал траву.

REGNUM: И какие последствия для него это имело?

Была вызвана милиция, составлен протокол и теперь он, скорее всего, будет привлечен к административной ответственности.

REGNUM: В данном случае иностранец ответит за множество безвестных и более осторожных российских поджигателей. Но даже показательное осуждение одного человека не решает проблему в целом...

Самое плохое, к сожалению, то, что травяные пожары до сих пор не воспринимаются ответственными органами, как что-то серьезное. Нет никакой политики по их профилактике и тушению. Все понимают, что дома надо тушить, лес или торф, когда он начинает гореть, - тоже, а когда горит трава, никто не обращает на это внимания, хотя обычно ее потушить проще.

REGNUM: Каким образом тушат траву?

Основной способ (если ветер не очень силен) это захлестывание брезентовой тряпкой. Есть и более современные средства, например воздуходувка - заплечный компрессор, который дает очень мощную струю воздуха, сбивающую огонь. Сильное пламя выше полуметра уже опасно, его тушат водой из ранцевых опрыскивателей или с помощью распыленной воды из той же воздуходувки.

REGNUM: Это достаточно простое оборудование, которое должно быть в наличии у частей гражданской обороны на местах?

Естественно. Для тушения торфяных и лесных пожаров нужна более серьезная техника, и это гораздо дороже, но понимания, что эти средства можно сэкономить, если вовремя потушить траву, до сих пор нет.

REGNUM: Какие ведомства должны проявить понимание этой проблемы?

Прежде всего, МЧС должно выступить с инициативой, так как это их сфера ответственности. Мы пытались говорить с Управлением по делам ГО и ЧС Московской области, но они сказали, что их это не беспокоит. Минсельхоз должен был бы выпустить инструкцию, запрещающую сельхозпроизводителям использовать травяные палы. Совершенно не налажена система задержания нарушителей, хотя понятно, что если задержать пару поджигателей и показательно довести хотя бы до административной ответственности, это дало бы определенный эффект. По нашему опыту в Талдомском районе, никто кроме нас и Администрации ООПТ даже не пытается никого задерживать. Патрулирования нет, милиция если и приезжает, то тогда, когда поджигателей уже след простыл, а ведь даже за двадцать минут при сильном ветре пожар может распространиться на большое расстояние.

К сожалению, борьба с пожарами это вообще замечательное прикрытие для воровства бюджетных средств - в этом, я думаю, одна из причин того, что эту проблему никто упорно не замечает.

REGNUM: Проблема травяных пожаров характерна только для нашей страны?

Нет. Например в Канаде, природные условия которой схожи с нашими, горит очень сильно. Тамошние сухие сосняки и прерии очень подвержены огню. Но ситуаций, когда надо тушить, а нет бензина, там не возникает. Виновные в незаконном поджоге там несут очень серьезную ответственность, и отнюдь не административную.

Фото: Вадим Кантор, Светлана Пискарева, Наталья Куксина