Британец с польскими корнями Джон Кописки в 1982 году возглавил угольную компанию Balli Trading London. По делам фирмы впервые приехал в Россию в 1991 году. Через год он купил шахту в Мичуринске, основал собственную угольную компанию «Мичуринскуголь» и переехал в Россию на постоянное место жительства.

ИА Регнум

В 1993 году Кописки получил российское гражданство, основал в Петушинском районе ферму и молочно-животноводческий комплекс. Принял православие, помогал восстанавливать разрушенные храмы и строить новые часовни.

Жена Джона, Нина Валерьевна Кописки, родом из Севастополя. У них пятеро детей.

Джон Кописки рассказал главному редактору ИА Регнум Марине Ахмедовой о том, как стал русским, почему иностранцы хотят и готовы переезжать в Россию, а также почему важно создавать положительный имидж страны — и как именно это нужно делать.

Марина Ахмедова: В августе Владимир Владимирович Путин разрешил проживание на территории России иностранцам, не согласным с нравственной политикой своих стран. И лично я забеспокоилась: вот приедут они к нам, а вдруг их разочарует то, как у нас всё устроено? Я подумала, Джон, вы лучше всех сможете ответить на вопрос, не разочаруются ли иностранцы, всё ли им у нас понравится, захотят ли они тут жить. Может, они идеализируют Россию, а приедут — и им не понравится?

Джон Кописки: Я сейчас редко общаюсь с иностранцами.

Марина Ахмедова: Вы уже русский?

политика«Наследница христианской Европы». Владимир Путин превращает Россию в Ковчег

Джон Кописки: Да, русский.

Марина Ахмедова: Кстати, хотела спросить: а у вас есть отчество?

Джон Кописки: Не ферме меня все называют Джон Янович. У меня все друзья — русские. Есть несколько знакомых иностранцев, и я знаю, что они устали.

Марина Ахмедова: От чего?

Джон Кописки: Когда я приехал в Россию, 32 года назад, как западный человек думал, что мы можем помочь русскому народу. Иностранцы очень уважают русский народ.

Марина Ахмедова: Да? Иностранцы нас уважают?

Джон Кописки: Я думаю, да. Это всегда чувствуется. Во всяком случае, так было 25 лет назад. Тогда у западных людей была очень хорошая возможность помочь России пройти свой период развития. Но после 30 лет, думаю, люди устали от западного лицемерия. Сегодняшняя демократия в России — это то, как и должно быть в обществе. Люди хотят этого: чтобы власть общалась с народом, хотят выборов. А на Западе сейчас — очень слабая демократия. Люди хотят иметь такой же моральный кодекс, как в России.

undefined

Марина Ахмедова: Западный народ хочет наш моральный кодекс? А что они знают о нём?

Джон Кописки: Мы против ЛГБТ (движение ЛГБТ признано экстремистским в РФ и запрещено. — Прим. ред.), транссексуалов… У нас очень простой подход: есть женщина, есть мужчина. Как верующий человек я понимаю, что за всё потом нужно будет отвечать перед Богом. Это другой вопрос. Но, думаю, многим иностранцам, которые пока не живут в России, но хотят жить, нужен нормальный семейный и моральный кодекс.

Марина Ахмедова: А почему люди, не согласные с нравственной политикой западных стран, хотят уехать к нам, а не рассматривают вариант бороться за свои ценности у себя в стране?

Джон Кописки: Думаю, многие иностранцы много слышали о том, как мы живём, о нашем моральном кодексе. У многих из них — большая семья, поэтому они думают о будущем своих детей. Но переехать не так просто из-за незнания языка. Даже сейчас у меня не настолько богатый русский язык, чтобы объяснить все нюансы, которые я чувствую.

Марина Ахмедова: А на каком языке вы думаете?

Джон Кописки: На русском. Когда я решил получать российское гражданство, мы с супругой очень хотели, чтобы наши дети понимали, откуда их корни, кто они.

Марина Ахмедова: А кто они?

Джон Кописки: Они русские.

Марина Ахмедова: А вы?

Джон Кописки: Я русский. Не могу сказать, что Россия — моя Родина, но это мой дом.

политикаЭксперт объяснил стремление тысяч граждан стран НАТО переехать в РФ

Марина Ахмедова: А что делает человека русским? Вы родились в Англии, поездили по миру, у вас есть польские корни. Как думаете, что вас превратило в русского человека?

Джон Кописки: Вот как объяснить любовь? (смеётся) Русский человек — он русский. У русских нет той дипломатичности, какая есть на Западе. Например, когда я спорю с супругой, у неё есть только два варианта, как белое и чёрное. А многие иностранцы живут как бы посередине, в тумане. Ни то ни сё. Это проявляется и в политике. Если Владимир Владимирович сказал, что будет делать так, он и сделает так. А иностранцы не определяются, сомневаются. Не хотят прямо высказать своё мнение.

А вообще, я уже давно думаю только о развитии России, об иностранцах мне говорить сложно.

Марина Ахмедова: Но Россия же не идеальна.

Джон Кописки: А что для вас значит идеальна?

Марина Ахмедова: У нас есть проблемы, которых нет, например, в Англии.

Джон Кописки: Какие? У нас развивается страна. У меня пятеро детей. Чего они не могут получить сейчас в России, что могут получить в Европе? Образование, медицина, культура, история…

Марина Ахмедова: А как вы преодолеваете российскую бюрократию?

Джон Кописки: А в Европе нет бюрократии? Вы пробовали получить там визу сегодня? И это только один пример. У них тоже бюрократия. Проблема в том, что многие думают: «В России нет законов». У нас много законов! Просто надо в них разбираться, если хотите начать бизнес. Нужно знать законы и быть готовым рисковать — и так везде: в Китае, Индии, Англии. Разницы нет. И я вообще не понимаю, почему некоторые русские говорят, что у нас в России — плохо.

Марина Ахмедова: Вы говорите о русских, которые говорят, что в Европе — гораздо лучше?

Джон Кописки: Кто не хочет жить в России, могут свободно уезжать.

Марина Ахмедова: Многие уехали, когда началась специальная военная операция.

Джон Кописки: Ну, это их свободный выбор.

Марина Ахмедова: А вы не испугались, что началась война? Не захотели убежать из России?

Джон Кописки: Когда я получил русское гражданство, у меня брали интервью западные журналисты. Спрашивали, почему я хочу жить в России, ведь тут мафия… А я ответил, что у меня самая лучшая крыша — Господь Бог. Кстати, вы думаете, что в Вашингтоне, Лондоне и Париже нет мафии?

обществоБежавший из Германии Руслан Рюмшюссель: готов умереть, но не предать Россию

Марина Ахмедова: Думаю, что есть.

Джон Кописки: Да, но есть разница. Мы открыто говорим, что у нас есть криминал, коррупция, и мы должны решить это проблему. А там они говорят, что у них этого всего нет — просто прячутся, не говорят правду. Это двойные стандарты. Коррупция, проституция и другие проблемы есть во всём мире. Но мы должны работать против этого. У России сегодня — гигантские перспективы.

Марина Ахмедова: Когда началась специальная военная операция и многие русские побежали из страны, что вы думали о них?

Джон Кописки: Ну, границы открыты. Считаю, что им нужно дать возможность вернуться. Но если они хотят домой, то должны служить в армии. Сейчас же Запад выступает против России, не хотят развития нашей страны. 30 лет назад они могли скупать наши заводы, полезные ископаемые. А сейчас не могут, поэтому используют другие методы.

Если бы мне сейчас сказали, я бы сдал свой английский паспорт — я готов. Кстати, почти 30 лет назад я говорил своим живущим в Англии братьям и сёстрам, что человеку нужно решить, где его дом, потому что мы будем общаться только через границу.

Марина Ахмедова: Вы боялись, что будет война между Россией и Англией?

Джон Кописки: Она уже есть.

Марина Ахмедова: Да, только Англия ведёт её в белых перчатках.

Джон Кописки: Это было очевидно много лет назад. А возвращаясь к убежавшим из страны… Значит, они не хотят жить в России. Не будут мешать нашей демократии. И Запад не сможет влиять на Россию через этих людей, устраивать оранжевые революции. А вообще, 800 тысяч человек — это капля в море. В России нам нужно еще 20 миллионов человек — белых беженцев.

Марина Ахмедова: Думаете, они поедут к нам? Люди, несогласные с государственной политикой своих стран?

Джон Кописки: Да, но проблема — в незнании языка. Без этого человек не сможет работать здесь.

Марина Ахмедова: А как вы думаете, почему Англия на нас напала?

Джон Кописки: Маленький остров, бывшая империя. Таков менталитет, отношение к другим народам как к колониям. Но мир должен меняться.

Марина Ахмедова: Должно меняться отношение к другим странам? Чтобы никто не считал, что какие-то страны — ущербны?

Джон Кописки: Конечно. В прошлом октябре мы с женой были в Иране. Там очень умные, образованные люди. У них около 500 тысяч рабочих, которые могли бы работать в России, но они не знают языка. И каждый народ может и должен чтить свою культуру, развиваться. Россия — тоже. Даже если взять, например, кухню.

Марина Ахмедова: А сейчас люди в России питаются качественно, как вы думаете?

Джон Кописки: Думаю, что очень неплохо. Проблема в том, что иногда у людей не хватает денег на качественные продукты. Поэтому некоторые производители добавляют, например, пальмовое масло в сыр. Вот я не могу продавать натуральный сыр по 400 рублей за килограмм.

обществоДорого и не всегда качественно. Что мешает «малому» российскому сыроварению

Марина Ахмедова: Натуральный сыр не может стоить 400 рублей.

Джон Кописки: По норме, на 1 килограмм сыра идут 10 литров молока. А если молоко стоит 50 рублей за литр, это уже 500 рублей.

Марина Ахмедова: А вы добавляете пальмовое масло в сыр?

Джон Кописки: Нет, у нас только натуральный продукт.

Марина Ахмедова: А если бы к вам сейчас пришёл иностранец и попросил совета: «Джон Янович, подскажите, переезжать ли мне в Россию?» Что бы вы сказали, какие пункты бы назвали?

Джон Кописки: Уже многие переехали: на Алтай, в Нижний Новгород… Первый момент у них был моральный. В христианской семье должна быть семья — мужчина и женщина.

Марина Ахмедова: Моральный кодекс, пункт один. Обычная нормальная семья, состоящая из мужчины и женщины.

Джон Кописки: Конечно. Кроме того, здесь есть перспективы. Люди устали от лицемерия, устали слушать враньё о России, якобы здесь нет законов. У нас есть закон.

Марина Ахмедова: Второй пункт — соблюдение законов.

Джон Кописки: Да. И язык.

Марина Ахмедова: Язык — третье. А четвёртый пункт — вера, религия?

Джон Кописки: Не совсем. Человек может быть методистом, лютеранином. Главное — моральный кодекс, мужчина и женщина. Кроме того, сейчас на Западе пытаются устроить власть меньшинств. В Англии, например, нельзя выйти и сказать: «Все темнокожие — домой!»

Марина Ахмедова: А в России мы можем сказать: «У нас сколько мигрантов — все домой!»

Джон Кописки: У нас живут 150 миллионов человек, 85% — русские люди. Мигранты работают по патентам, есть контроль.

Марина Ахмедова: У нас такой контроль, который не очень контроль.

Джон Кописки: В России сейчас — особенная ситуация. У нас не хватает рабочих кадров.

Марина Ахмедова: А у вас с этим тоже проблемы? Сложно найти сотрудников?

Джон Кописки: Очень сложно найти молодых специалистов: рабочих, трактористов, механиков.

Марина Ахмедова: А когда вы приехали в Россию в 1991 году, это же было время развала Советского Союза, огромное количество проблем. Тяжело было находить людей на работу? Многие тогда просто спивались.

политикаСбежавший в Белоруссию судья Шмидт: в Польше меня бы убили в тюрьме

Джон Кописки: Да, особенно в первые три года. Все думали, что завтра не наступит. Это было время большого хаоса. Но я тогда очень хотел построить новую жизнь. Мне понравилось в России, понравились люди, культура, уважение семьи и родителей. А еще как человек, который жил на маленьком острове, я полюбил большой горизонт.

Марина Ахмедова: Вы чувствуете наши просторы?

Джон Кописки: Я сижу на поле, у меня горизонт — 360 градусов. Чувствую, конечно. Проблема, на мой взгляд, в том, что у России — недостаточно хороший имидж, им нужно заниматься.

Марина Ахмедова: А как мы можем заниматься своим имиджем, например, в Англии, когда все средства массовой информации, которые могут рассказать что-то хорошее о России, там заблокированы?

Джон Кописки: Это долгий процесс, да. Например, побывавшие в России иностранцы возвращаются домой и рассказывают другим, как в России хорошо. Народы поймут друг друга. Политики против нас, но не народы.

А еще я думаю, нам нужно больше заниматься туризмом для иностранцев. Чтобы приезжали не только китайцы, а европейцы, американцы.

Марина Ахмедова: Вы же говорили, что даже ваши сестры и братья не хотят с вами общаться.

Джон Кописки: Я для них предатель.

Марина Ахмедова: Они считают вас предателем, потому что вы чувствуете себя русским?

Джон Кописки: Да.

Марина Ахмедова: А они бывали у вас в гостях в России?

Джон Кописки: Одна сестра была. Ей не понравилась в том числе наша прямолинейность. Моя супруга — против англосаксов. Она прочитала много книг, гораздо больше средних англичан, хорошо образована.

Марина Ахмедова: А как она вышла за вас замуж, если она против англосаксов?

Джон Кописки: Это Господь ей подарил (смеётся). А всё её друзья были в шоке.

Марина Ахмедова: А где вы её впервые увидели?

обществоГлава «Русской общины»: Инстасамка — плод технологии развращения молодёжи

Джон Кописки: В Москве, в баре. Я сделал шаг назад, случайно коснулся её руки. Спросил: «Do you speak English?» («Вы говорите по английски?»), она ответила: «Of course!» («Конечно!»). Потом мы несколько часов общались.

Марина Ахмедова: Вы влюбились?

Джон Кописки: Да, потом была свадьба, через год родился первый сын, затем венчание. Тогда же мне очень понравилось в России. До того я работал во всей Восточной Европе: Румыния, Венгрия, Польша… А о России слышал, что здесь все русские — пьяные… Но пробыл три дня — и мне понравилось, мифы развеялись.

Марина Ахмедова: А что вам понравилось за три дня? Это же просто новизна ощущений, а не настоящее чувство.

Джон Кописки: Я такой человек, чувствую всё. Я был в восьмидесяти странах мира, жил в десяти. Всегда, даже не зная языка, я могу почувствовать народ.

Марина Ахмедова: И что за народ у нас?

Джон Кописки: Очень приятный. А еще — образованный, тянущийся к знаниям и образованию. И очень прямой, честный.

Марина Ахмедова: Вы цените прямоту?

Джон Кописки: Конечно.

Марина Ахмедова: Вы верующий человек. Кто вам привил веру? Ваши родители?

Джон Кописки: Мой папа, поляк, был католиком, но он никогда не был в храме со мной. При этом сказал мне, что каждое воскресенье нужно ходить в храм. Мама хотела найти Бога, изучала ислам, христианство. Дома всегда были разговоры о Боге. Как католик, я должен был бояться Бога.

Марина Ахмедова: Вы боялись?

Джон Кописки: Да. Но во время службы просто не мог там находиться.

Марина Ахмедова: Почему?

Джон Кописки: Не чувствовал ничего доброго. А в России, когда первый раз побывал на службе, чувствовал свою душу. Было ощущение, что сердцем я дома. Еще мне понравилась дисциплина в храме, посты. Я благодарен супруге и Господу Богу за то, что нашёл, как стать лучше как человек.

А вообще, хочу сказать, даже если человек не религиозен, но будет жить по закону Божьему, наша жизнь станет лучше.

Марина Ахмедова: По моральному кодексу?

Джон Кописки: Да.

Марина Ахмедова: А как вы думаете, для чего вообще живёт человек? В чём смысл жизни?

обществоМэр Рудаков о противниках СВО в Рыбинске: Еще не до конца сгнили

Джон Кописки: Есть русский ответ: это его проблема (смеётся).

Думаю, наша цель — заботиться о семье. Нужно работать, чтобы кормить семью, это главное. В современном мире нужно получить хорошее образование, а потом работать.

Марина Ахмедова: Вы думаете, образованный человек в любом случае будет работать?

Джон Кописки: Конечно. Человек должен быть культурным, даже если он водитель грузовика, не обязательно быть профессором.

Марина Ахмедова: Образованному человеку легче сделать выбор, понять, чего он хочет от своей жизни?

Джон Кописки: Конечно, тогда появляется выбор. И еще важен характер. Вот у меня не было высшего образования.

Марина Ахмедова: Почему так получилось?

Джон Кописки: Это было послевоенное время, 1949 год. Папа был иммигрантом в Англии, денег не было. В месте, где мы жили, была ужасная школа. Там уже был криминал. И родители не заботились о моём образовании. В 14 лет я решил, что смогу раздобыть денег, если начну работать.

Марина Ахмедова: Кем вы работали?

Джон Кописки: Продавал овощи. Но я всегда понимал, что нужно грамотно говорить, заниматься грамматикой, изучать историю и культуру.

Марина Ахмедова: И всё это сами делали?

Джон Кописки: Конечно. Жизнь — это выбор человека.

Марина Ахмедова: А откуда к вам пришло понимание, что нужно учиться, если не от родителей?

Джон Кописки: Может, увидел богатого человека и решил, что хочу быть таким же. И понял, что никто не подарит мне такую жизнь. Господь подарил нам жизнь, а что мы сделаем потом — это наш труд, наш выбор. Свобода выбора — это ужасные слова…

Вот у нас пятеро детей, они все разные. У всех была возможность получить хорошее образование. Мой сын Тимоша 8 лет назад решил, что хочет заниматься семейным бизнесом. Но понял, что ему не хватает образования — поступил на вечернее отделение, получил красный диплом. Это выбор человека.

Марина Ахмедова: А почему вы с такой опаской говорите о свободе выбора?

обществоРектор ВШЭ Анисимов об «отмене» российской науки на Западе: ещё поплачут

Джон Кописки: Есть закон: закон жизни, закон Божий. Человек не может просто делать то, что хочет. Мы же живём в обществе, у нас есть законы федеральные, моральные.

Марина Ахмедова: Да, а чтобы понимать, что Бог дал человеку свободу выбора, понимать, что это такое, нужно быть образованным человеком. А как вы думаете, чем свобода в России отличается от свободы в той же Англии?

Джон Кописки: Это сложный вопрос. 30 лет назад мы только начали заниматься этой свободой.

Марина Ахмедова: В России?

Джон Кописки: Да. Народу нужен лидер, избранный демократически А еще люди должны учиться правильно общаться и заниматься тем, что им нужно и интересно, а не только зарабатывать деньги. Плохо, когда человек нацелен только на деньги и не приносит никакой пользы обществу.

Марина Ахмедова: Но вы тоже любите деньги, да?

Джон Кописки: Деньги нужны, да, но это не главная цель.

Марина Ахмедова: А что главная?

Джон Кописки: Иметь хорошую семью, здоровье.

Марина Ахмедова: А когда ваш колхоз начал приносить первые деньги, вам ведь было приятно?

Джон Кописки: Да, но мы 15 лет работали на банк — отдавали кредит. Только три года назад начали получить дивиденды.

Когда мы начинали заниматься сельских хозяйством, купили разваленный колхоз. Построили первое флагманское молочное хозяйство. Вложили 20 миллионов своих денег. Даже продали виллу в Испании, потому что нужно было купить стадо коровок.

Марина Ахмедова: У вас была вилла в Испании?

Джон Кописки: Конечно.

Марина Ахмедова: И вы не захотели жить в Испании?

Джон Кописки: Нет. Это очень скучное место. Да, кухня хорошая, хороший народ, но дом есть дом. Дома я в России. А тогда была мода: покупать дачу в Финляндии, в Испании. Но многие возвращаются домой, потому что там жить скучно.

Марина Ахмедова: Так вот, вы продали виллу и вложили деньги в своё дело.

Джон Кописки: Да, но мы поначалу не могли заниматься проектом полноценно, нужно было больше денег. А когда наш президент начал национальный проект по молоку — это было чудо. Мы смогли получить кредит гораздо дешевле.

Марина Ахмедова: Вы его получили через нацпроект?

обществоВладимир Легойда о лишении сана за отказ молиться о победе: это неизбежно

Джон Кописки: Да. Потом власти Липецка обратились к нам: хотим такое же хозяйство у себя, помогли найти деньги. Это был конец 2007 года. А в 2008 году случился финансовый кризис. Денег не было, проект закончился. Но это бизнес, риск. У нас еще был бизнес, связанный с металлом, несколько небольших бизнесов в Москве. Потом мы всё продали. А сегодня у нас агротуризм, сыр и молочное хозяйство. Сейчас всем руководят дети и супруга.

Марина Ахмедова: А вы чем занимаетесь?

Джон Кописки: Семья подарила мне большой дом на колёсах, потому что понимала: если я буду сидеть дома — буду им мешать (смеётся).

Марина Ахмедова: Вы будете ездить на нём по России?

Джон Кописки: Да, у нас очень большая красивая страна. Я хочу увидеть множество мест, даже заброшенные деревни.

Марина Ахмедова: А вы не боитесь ездить?

Джон Кописки: Я путешествовал по Индии, Пакистану, Ирану… Почему должен бояться путешествовать по России? Я хочу общаться с людьми, завести свой канал на YouTube, блог. Создавать хороший имидж России, без политики. А еще мы с супругой построим керамическую мастерскую, у меня уже есть две печи. Бог даст, буду занят. Я очень люблю жизнь.

Марина Ахмедова: Любите?

Джон Кописки: Конечно.

Марина Ахмедова: А за что?

Джон Кописки: Каждый день сейчас — это чудо. Я свободный человек, встаю в 9 утра, завтракаю в 10, делаю, что хочу. Не нужно управлять бизнесом. У меня пенсия — 21 тысяча рублей в месяц. И пенсия от семьи (смеётся).

Марина Ахмедова: Она побольше?

Джон Кописки: Да, конечно. Вообще, очень приятно, когда семья тебе помогает. Они мне сказали: «Всё, отдыхай, а мы поможем».

Марина Ахмедова: Это моральный кодекс в действии?

Джон Кописки: Это семейный кодекс. Это правильно. А многие западные бабушки сидят у себя дома, родные на них забили…

общество60 гендеров и меняющие пол дети. Как Европа сходит с ума

Марина Ахмедова: Это ужасно. Вот ещё один пункт нашего морального кодекса: мы не забываем своих стариков.

Джон Кописки: Семья очень важна. Я знаю, даже если я завтра обанкрочусь, мать моей жены будет кормить меня на свою пенсию. Это характер нашего народа.

Марина Ахмедова: Русского?

Джон Кописки: Конечно.

Марина Ахмедова: Значит, Россия может стать землей обетованной для других народов?

Джон Кописки: Я думаю, да. В первую очередь для сельского хозяйства и сферы IT. Нам нужны эти люди. А еще наш огромный плюс в том, что мы очень гостеприимный, добрый, интересный и романтичный народ, иностранцы это уважают.