Главная беда российских работодателей после начала СВО — дефицит рабочих рук, от которого страдают ¾ компаний. Людей не хватает всем и всюду вне зависимости от региона и отрасли. В декабре 2023 года РАН оценивала дефицит кадров в России в 4,8 миллиона человек.

ИА Регнум

Проблему осознают не только работодатели и учёные, но и власти. Выступая в июле на Финансовом конгрессе, председатель Центробанка России Эльвира Набиуллина назвала три фактора, сдерживающие развитие российской экономики: дефицит рабочей силы, технологии и сложности с трансграничными расчётами.

По данным Росстата, в апреле–июне 2023 года численность рабочей силы в России увеличилась на 300 тысяч человек и составила 75,8 миллиона человек. Рост был обеспечен за счёт новых граждан, повышения пенсионного возраста в 2019 году, а также возврата части релокантов. Кроме того, необходимо учитывать трудовых мигрантов, которых в России насчитывается 7,66 миллиона человек. И если в 2022 году наблюдался отток временных рабочих, то в 2023 году они, напротив, активно ехали в Россию, даже несмотря на ослабление рубля.

Однако проблемы с нехваткой кадров это не решило. В связи с этим возникает резонный вопрос: где люди?

К 14 июля в зоне СВО находились около 700 тысяч человек, из них 300 тысяч были мобилизованы осенью 2022 года, а впоследствии от 30 до 50 тысяч человек ежемесячно заключали контракты с МО РФ, выбывая с рынка труда. Кроме того, за полтора года с начала СВО на предприятиях ОПК было создано 520 тысяч новых рабочих мест, что позволило увеличить численность занятых в этой отрасли до 3,5 миллиона человек. И всё равно объём заказов таков, что предприятиям ОПК требуется ещё 160 тысяч человек — оборонная промышленность переведена в мобилизационный режим работы в середине лета 2022 года, там трудятся в 2-3 смены.

обществоНекому работать. В российских регионах критически не хватает рабочей силы

Таким образом, с рынка труда в силу идущей СВО выбыли 1,3 миллиона человек. Плюс на пике мобилизационной паники страну покинули около 700 тысяч человек, часть из которых впоследствии вернулась.

Всё это усугубило традиционный кадровый голод. Чиновники от медицины начали жаловаться на дефицит медработников ещё лет десять назад, власти различных городов на отсутствие водителей автобусов сетуют минимум 5 лет, в МВД много лет не хватает свыше 120 тысяч человек.

А к августу прошлого года на дефицит кадров начали жаловаться все: транспортным компаниям не хватало 60 тысяч человек, или 21% штата дальнобойщиков, авиастроителям нужны были ещё 14 тысяч инженеров и слесарей и так далее.

В ряде регионов кадровый голод и вовсе имеет жесточайший характер: в ДНР нужны 100 тысяч рабочих, в ЛНР некому работать в химпроме, в Запорожской области учреждения здравоохранения укомплектованы кадрами на 48,5%, а в Херсонской области — вовсе на 38%.

Всего же, по данным Института развития предпринимательства и экономики, весной 2024 года промышленности не хватало 54,7% специалистов, сельскому хозяйству — 47,2%, строительному сектору — 38,3%.

Привлечь и удержать

Принципиально кадровый вопрос нерешаем: людей в России с годами будет становиться всё меньше. Среднее количество рождений на одну женщину недостаточно для восполнения убыли, не говоря уже о росте, следовательно, каждое последующее поколение будет численно меньше поколения предшествующего.

Однако это не означает, что пора заворачиваться в белую простыню и ползти в известном направлении. Дело в том, что людей не хватает всем и всюду, кроме небольшого количества стран.

Поэтому глобально Россия продолжит привлекать трудовых мигрантов, особенно пока идёт СВО. Но трудовая миграция уже изменилась. Если в нулевые для Москвы были нормой группы мигрантов у каждой станции метро — они ехали сами по себе, — то теперь основным каналом их привлечения стали окрепшие за 20 лет корпорации, занимающиеся организованным набором рабочих.

экономикаСК направил в Госдуму предложения по изменению миграционной политики

После начала СВО появилась тенденция на привлечение рабочих из стран Юго-Восточной Азии и даже Африки. Всего из «дальней Азии» (Вьетнам, Индия, Таиланд и так далее) в Россию приехали по работе в 2023 году 117 435 раз. Это всего 2,7% от общего притока трудовых мигрантов, но в 2,6 раза больше, чем годом ранее. А за первые 6 месяцев текущего года российские компании в разы нарастили активность по поиску сотрудников в Африке.

Плюс вскоре на российский рынок вернутся рабочие из КНДР — об их преимуществах с 2022 года регулярно говорит вице-премьер Марат Хуснуллин, а также граждане Индии — соответствующий пункт есть в совместном заявлении по итогам XXII российско-индийского ежегодного саммита.

Завлечь и не отпускать

Отдельный вопрос — как власти пытаются решить проблему с гражданами России.

Работодатели, пока хватает финансовых возможностей, участвуют в зарплатной гонке, переманивая работников. Особо ценными стали «синие воротнички» — им зарплаты индексируют в среднем на 20% в год, чтобы просто удержать их в условиях, когда токарь стал ценнее коммерческого директора. Власти же индексируют пенсии работающим пенсионерам.

В целом очевидно, что простой потогонкой — увеличением продолжительности рабочего дня — проблему удаётся решить лишь отчасти: человек может трудиться сверхурочно, но бесконечно долго это длиться не может, да и позволить себе это может разве что ОПК.

Кроме того, ещё в 2018 году Россия вошла в топ-5 стран-трудоголиков и, по данным ОЭСР, каждый россиянин проводил на рабочем месте в среднем 1980 часов в год, больше было только в 2007 году — 1999 часов. И, судя по данным Росстата, отчитавшегося о рекордной за последние 19 лет продолжительности рабочего дня в 7,17 часа, работать россияне меньше точно не стали.

Проще говоря, практика показывает, что действовать нужно в логике Стива Джобса, завещавшего «Работать не 12 часов в сутки, а головой». Следовательно, необходимо менять подход.

экономикаПутин: Россия должна войти в топ-25 стран по роботизации производства

Нужно признать, что рабочих в России хватает, просто распределены они крайне неравномерно, а производительность их труда оставляет желать лучшего.

Учёные, в частности Дмитрий Белоусов из ЦМАКП, отмечают по этому поводу два момента.

Первый — в России, несмотря на рекордно низкую безработицу в 2,6%, очень много скрытой безработицы и просто крайне неэффективного труда. Это и «бредовая» работа, которой американский антрополог Дэвид Грэбэр посвятил одноимённую книгу, и случаи, когда сохраняется избыточная занятость в сферах, где сама собой напрашивается автоматизация.

Второй — эффективность такого труда оставляет желать лучшего. Производительность труда в России в базовых несырьевых отраслях в 2015–2017 годах составляла 40 тысяч долларов по ППС, тогда как в Италии — 83 тысячи. Следовательно, даже если поднять производительность труда до уровня Италии, безработными станут 25 миллионов человек, то есть треть всех занятых. А если поднять производительность до уровня Германии (99 тысяч), то и того больше. В таком случае, как отмечает Белоусов, из оптовой и розничной торговли высвободятся 6,3 миллиона человек, из обрабатывающих производств — 5,2 миллиона.

Долгие годы труд россиян (и не только) в России был слишком дёшев, чтобы стимулировать автоматизацию и роботизацию производств. Она просто не могла окупиться даже в базовых отраслях, не говоря уже о специфичных, где российскому рынку просто не хватает ёмкости — автопром, авиапром, производство рулонной целлюлозы и так далее.

Для экономического рывка потребуется решить две сложнейшие проблемы.

Во-первых, сократить эту избыточную занятость, повысив производительность труда за счёт автоматизации и роботизации и просто путём ликвидации разных бредовых работ.

На предприятиях обыденностью должны стать роботы. Эксперты Института статистических исследований и экономики знаний ВШЭ их подсчитали. Оказалось, что в обрабатывающей промышленности России уровень роботизации составляет 19% и превышает показатели Италии (15,8%), Германии (14,7%) или среднеевропейского показателя в 16,3%. Но по абсолютному количество роботов ЕС обходит Россию: европейский рынок больше российского, а продукция автопрома и авиапрома — там роботов используют 36% компаний — востребована на мировом рынке. Прогресс заметен, но трудиться есть над чем, и роботов в России будет становиться всё больше. Только КамАЗ планирует довести до 2030 года количество роботов с текущих 180 до 923.

Во-вторых, высвободившихся людей предстоит переучить и мотивировать устроиться на другую работу, а это задача куда более трудная. Такие действия неизбежно приведут к острому кризису с тяжелейшими социальными последствиями — Китай это прошёл в 1990-х в ходе «кризиса госпредприятий». Нужно будет переучивать 1-1,5 миллиона человек в год, а заодно перераспределять их по стране, адаптировав жилищное строительство под изменившиеся потребности работодателей.

О планах властей в этом отношении мы узнаем, когда будет принят национальный проект «Кадры».

экономикаКотяков выступил против введения в РФ шестидневной рабочей недели

Кроме того, потребуется изменить систему образования. По оценкам всё того же ЦМАКП и Дмитрия Белоусова, профили выпускников российской системы образования не соответствуют потребностям рынка труда России — к 2025 году студентов в стране окажется на 2,7 миллиона больше, чем требуется экономике. Максимальный избыток выпускников вузов ожидается по специальностям, связанным с политическими науками, СМИ и библиотечным делом. Выпускников же колледжей и училищ, наоборот, будет не хватать — их дефицит оценивается в 3,6 миллиона человек.

Проще говоря, нужно будет не только жестко корректировать госзаказ, но и работать с массовыми установками из 1990—2000-х годов, когда на должность уборщицы — теперь это «менеджер по клинингу» — требовали человека с высшим образованием. А это ещё сложнее, чем переобучение людей.

Парадоксы России

В целом ситуация на рынке труда России возникла парадоксальная. Лишь два года назад в стране наступило окончательное осознание, что нужны не потребители, а творцы со светлыми головами и прямыми руками. А работодатели, десятилетиями крутившие носом при встрече с соискателем старше 45 лет, вдруг осознали, что нужно брать тех, кто есть, а не гадать о совместимости работников на картах таро.

И теперь крайне медлительную бюрократическую машину будут разворачивать, а чрезвычайно инерционное мышление людей — как подчиненных, так и начальников — подстраивать под новые реалии дорогой рабочей силы.

Худшее, что можно сделать в таких условиях — открыть границы России для кенийцев и бангладешцев, пойдя на поводу у корпораций. России нужны роботизация и расформирование армии охранников, а не продолжение практики по превращению русских в американцев с восприятием таджиков в качестве евразийских мексиканцев.

Проще говоря, труд в России наконец-то стал дорогим. А теперь из его дороговизны необходимо сделать правильные выводы, иначе кадров в России всегда будет не хватать.