Два раза в неделю Татьяна, врач — терапевт-кардиолог из Твери, садится на скоростную электричку «Ласточка» отправлением в 06:04. Первые два вагона этой электрички — «медицинские», в них тверские врачи и средний медицинский персонал едут на работу.

Иван Шилов ИА Регнум

Здесь все друг друга знают, нового человека спрашивают: «А вы в какую больницу едете?».

Два часа — и Татьяна заходит в метро в Москве на станции «Комсомольская», отправляется на дежурство в одну из московских больниц. Сутки через трое — для тверских врачей, работающих в Москве, удобный график, позволяющий не снимать жилье.

Во время пандемии Татьяна решила многие материальные проблемы — зарабатывала в московских ковидных госпиталях до 400 тысяч в месяц, брала побольше дежурств. Поменяла машину, отремонтировала дом. И выплатила кредит сына — 35-летнего Евгения.

Евгений, проводив мать на дежурство, идёт досыпать. Он заочно окончил юридический факультет Тверского государственного университета. Находится в постоянном поиске работы, которая, как он говорит, «была бы его достойна».

Крупный парень с сильными руками, водительскими правами и навыками работы на мамином огороде, но работу ищет в офисе «белым воротничком». Попытки устроиться в отделы маркетинга тверских предприятий обычно заканчиваются тем, что через месяц-другой мужчина увольняется. Потом снова сидит дома, играет в «танки» и ждёт маму.

Жестокое соприкосновение с реальностью

В местной газете «Караван Ярмарка» публикуются объявления о вакансиях. Тверские компании ищут логистов, экспедиторов, водителей погрузчиков, заведующих производством, слесарей-наладчиков, комплектовщиков.

Евгений пробовал звонить по телефонам из объявлений, которые заботливо подсовывала ему Татьяна.

«Разводилово! Нигде не берут человека без опыта на большую зарплату, предлагают учиться. А зачем учиться человеку с высшим юридическим образованием?» — недоумевает мужчина.

Поколение, к которому он принадлежит, сейчас должно быть самым социально-экономически активным. Но, увы, это необычайно маленькое поколение.

В 1989 году рожать детей отваживались немногие. Это был момент слома привычного образа жизни, тотального дефицита. В городе Калинине, как тогда еще называлась Тверь, даже молочные продукты можно было купить, только отстояв огромную очередь.

Цена, которую отважившиеся на роды матери, такие как Татьяна, платили за своих детей, была очень высокой, поэтому кровиночек максимально оберегали от соприкосновения с грубой реальностью, лечили-учили-опекали.

Мать пахала на нескольких работах, переучивалась, добивалась больших зарплатных и карьерных высот — а сын до 30 лет не знал, можно ли ему одному выйти из дома.

По свидетельству демографов, сейчас в России — минимальное количество мужчин работоспособного возраста за последние сто лет. Несколько демографических провалов наложились один на другой, и без привлечения внешней трудовой силы просто не справиться.

При этом многие выходцы из той же Средней Азии охотнее едут на заработки в Турцию. А в Тверской области, например, установлены самые жесткие требования к желающим приехать поработать. Патент на право работы обходится в 8081 рубль в месяц.

Все меры по повышению рождаемости, которые предпринимались государством в последние 10–15 лет, дадут результат еще не скоро. А работать нужно уже сейчас.

Регионы конкурируют с Москвой

В городе Бежецке Тверской области в три смены заработало закрывшееся в 1990-е сталелитейное производство. В Торжке перезапущен вагоностроительный завод — теперь рабочих туда приходится возить из Твери. В Торжке за время, пока завод стоял, рабочих не осталось — разъехались или ушли на пенсию.

На северо-востоке Тверской области свинокомплекс «Коралл» собирает по утрам рабочих из Бежецкого, Максатихинского, Сонковского районов. Кесовогорское ДРСУ, строящее ряд важных федеральных трасс, возит сотрудников из Кашина и даже из Углича Ярославской области.

Роман Хабаров, директор логистической компании «Альфа», сам коренной тверитянин, в свое время сделал ставку на уникальное местоположение Твери между двумя крупнейшими российскими рынками сбыта любых товаров — Москвой и Санкт-Петербургом.

Огромный современный комплекс складов построен рядом с трассой Москва — Санкт-Петербург. Роман подозревал, что строит предприятие на «аэродинамической трубе», высасывающей кадры. Но что будет так сложно, не думал.

Запуск скоростной платной дороги М11 усугубил ситуацию с отъездом рабочей силы. А последние два года сделали дефицит на рынке труда критическим.

«Нам как федеральной компании, дислоцирующейся в Твери, приходится конкурировать за персонал с московскими компаниями, которые забирают трудовые ресурсы из нашего города, ухудшают и без того напряженную ситуацию. Надо бороться за немногочисленные кадры», — комментирует он ИА Регнум сложившееся положение.

Максим Ларин, руководитель холдинга «Афанасий», настроен еще пессимистичнее. Он смотрит в окно своего кабинета, за которым проходит Октябрьская железная дорога и проносятся улетающие в Москву «Ласточки» и «Сапсаны», и говорит: «Мало того, что сотрудники даже не могут выучить свои функции, они не могут выучить процесс».

«Заставить их читать книги — нереально. Я сажаю людей в зал, ставлю над ними надсмотрщика, и они в свое рабочее время читают книги, а потом я из них силком вытаскиваю, что они из этих книг поняли.

Я абсолютно уверен, что лет через двадцать большая часть населения будет на дотации от государства, а работать будут роботы. Ими проще управлять. Предприниматели станут платить огромный налог на роботов, и эти деньги пойдут на то, чтобы обеспечивать населению комфортную жизнь», — прогнозирует Ларин в беседе с ИА Регнум.

Работать не хотят или не могут

По мнению директора тверского ЗАО «Хлеб» Нины Болговой, на рынок труда очень негативно влияет то, что не индексируется пенсии работающим пенсионерам. Молодые пенсионеры — самые надежные работники, но сейчас им не выгодны «белые» заплаты, которые платят солидные работодатели.

Поэтому люди увольняются, уходят на случайные заработки.

Вот и Татьяна, терапевт-кардиолог из Твери, дорабатывает последний год, дальше — пенсия. Она с большой тревогой думает о будущем сына. Вместе они строят дом в родовой деревне в Спировском районе Тверской области.

«Уедем вести натуральное хозяйство», — грустно шутит женщина.

Поколению 30+ приходится мигрировать от «белых воротничков» к «синим». «Белых» на всех не хватит. Но путь этот удастся проделать не всем — у многих навыки труда утрачены. Да и мало этих ребят, очень мало.

Новые люди и новейшие технологии

Есть ли выход из ситуации с кадрами? Да, есть, даже два.

Во-первых, следующее за рожденными в 1990-х поколение — более многочисленное. Тогда, с улучшением социально-экономической ситуации, начали рожать и те, кому время пришло, и те, кто откладывал продолжение рода до лучших времен — так называемые поколения «икс» (1960–1980 годы) и «игрек» (1980–1990 годы).

Именно на этом этапе демографическая яма сменяется подъёмом.

У молодых людей, рождённых в начале 2000-х, которые сейчас выходят на рынок труда, отсутствуют искажения, приобретенные сверстниками Евгения, когда все физические работы выполняли трудовые мигранты.

Зарплатные ожидания тоже стали более здравыми, мало кто ждет огромных денег при минимуме усилий. А еще вырос уровень образования, и оно чаще всего носит прикладной характер. Теперь в моде учиться не на юриста, а на айтишника.

Кроме того, меняются технологии. В той же Твери руководитель предприятия ДКС Дмитрий Колпашников продемонстрировал журналистам полностью автоматизированный «умный склад», первый в России.

Большая часть работы выполняется в автоматизированном режиме. Для выполнения работ достаточно минимального количества людей: 16 человек выполняют работу, для которой на обычном складе понадобилось бы 250.

Как всегда, с созданием высокопроизводительных рабочих мест, анонсированным еще к 2020 году, долго запрягали, но, кажется, быстро поехали.

Напомним, в рамках программы по обеспечению повышения производительности труда, создания и модернизации высокопроизводительных рабочих мест правительство России планировало создать 25 миллионов таких мест. И сейчас на примере «умного склада» тверской компании ДКС мы видим, какими они, эти, говоря научным языком, ВПРМ (высокопроизводительные рабочие места) должны быть.

Это не низкоквалифицированная работа для трудовых мигрантов и не офисное перекладывание бумаг с места на место. Рынок труда трансформируются вместе с научно-техническим прогрессом.

Будущее уже наступило. Каким оно будет и как найти в нём свое место — мы очень скоро увидим.