Хитрый лис Леонид Кравчук: отец независимой Украины. Очерк 1

24 августа 2021 года Украина отпраздновала 30-летие своей независимости. Одним из людей, стоявших у истоков нового украинского государства, был его первый презиздент — Леонид Макарович Кравчук. ИА REGNUM предлагает вашему вниманию серию очерков писателя Платона Беседина о том, что это был за человек и в каком контексте он приходил к власти.

Я встречался с Леонидом Макаровичем Кравчуком несколько раз. Оба — на эфирах. Это было в 2012—2014 годах. Он, седовласый, подтянутый, произвёл сугубо положительное впечатление. Своей интеллигентностью, воспитанностью, умом, взвешенностью. То, что он говорил — в отличие от большинства — не содержало резких однобоких оценок, а апеллировало скорее к общечеловеческим ценностям. Леонид Макарович говорил ярко, внятно, раскладывая события, точно бильярдные шары по лузам: чётко, уверенно, с любовью к тем, чьи интересы, с его слов, он представлял — к украинцам.

Мы перекинулись с ним парой фраз и после эфиров. Мнение моё, как это часто случается, когда человек публичный, выходя из кадра, где он мил и порядочен, оказывается гадким хамом, не изменилось. Та же воспитанность, уважительность — вот только что-то странное в ощущении изнанки его поведения, что-то заставляющее не верить, не очаровываться им, тоже присутствовало.

Леонид Кравчук, безусловно, не был столь прост, столь приятен и столь очарователен, каким хотел казаться. В этой личности, как в матрёшке, сидела другая. Точно в фильме о Чужом — вот-вот, и вылезет какая-то жуткая гадина. И это не просто художественный образ. Трагикомично, но в Советской Украине Кравчук во многом отвечал за идеологический сектор. По долгу службы, что называется, он должен был бороться с ростом националистических настроений, основными инициаторами которых в 1980—1990-х годах стали шестидесятники и РУХовцы.

В 1988 году он скажет: «Украина и украинский буржуазный национализм несовместимы». Возможно, сам он мог считать и иначе, но служба обязывала говорить именно так, выступая против «украинского буржуазного национализма». Правда, уже вскоре, через несколько лет, Леонид Макарович в своих неизменно ярких интервью, которые всегда удавались ему с блеском, будет вспоминать, как ещё школьником, в суровые военные времена, носил еду в лес бандеровцам. Его перерождение даже ухитрились сравнить — наиболее неадекватные, видимо — с метаморфозой апостола Павла по дороге в Дамаск: из сурового гонителя веры он превратился в её пламенного ревнителя. Правда, его не обезглавили, а свои юбилеи Кравчук справлял в абсолютной сытости и комфорте.

Наверное, с первым украинским президентом и не могло быть иначе. Он был странным связующим звеном между советским прошлым и украинским будущим, проводом, по которому шёл ток, несущий новую жизнь тысячам городов и селений и вместе с тем убивающий, приносящий смерть многим. И в этих условиях, чтобы не получить летальные 220 вольт самому, лидер новообразованной страны должен был быть изворотлив, хитёр, гибок, велеречив. Он, как и его государство, отправлялся в интересное плавание, а сотни глашатаев и кобзарей на берегу свидетельствовали видения Нового Берега, где расцветёт древо украинской жизни.

Важным было учесть прошлое, сделать правильные выводы, и Леонид Кравчук мог обеспечить данные начальные условия как никто другой. Удалось ли ему, бывшему партийному бонзе ЦК КПСС, сделать это? Тут можно и нужно дискутировать.

Однако Леонид Кравчук не случайно заслужил прозвище «хитрый лис». В нём и правда было что-то сыто-лисье; съел советского колобка — и не подавился. О его изворотливости ходили и легенды, и анекдоты. Например, есть такой: «Первый президент Украины выходит из администрации, а на дворе идёт ливень. Охранник спешно распахивает зонтик, но Кравчук отмахивается:

— Спасибо, не надо. Я и так между каплями спрячусь.

Помните, как в замечательном кино «Чародеи» Михаил Светин и Эммануил Виторган учат Александра Абдулова: «Главное — чтобы костюмчик сидел». Так вот, на Леониде Макаровиче Кравчуке он всегда сидел почти идеально, даже если под ним пряталось грязное исподнее. Возможно, не случайно фамилия «Кравчук» происходит от слова «кравець», что по-русски означает «портной». Кому, как не ему, уметь идеально подгонять костюм по фигуре.

К слову, если подходить к вопросу украинских президентств особенно трепетно, то Кравчук не стал первым. Им, согласно одному из мнений, был — всего день — историограф, лидер национального движения, автор знаковой «Истории Украины-Руси» Михаил Грушевский, чей бородатый лик взирает на украинцев и гостей страны с пятидесятигривенной банкноты.

После скитаний по Италии, Румынии, Симбирску, Казани, другим городам и странам Грушевский по ходатайству Владимира Вернадского оказался в Москве, где его и застала Февральская революция. Окраины уже бывшей Российской империи охватывает смута, и звучат питаемые национальной экзальтацией претензии на автономию и независимость. Украина, по обыкновению, идёт тут одной из первых.

Так в марте 1917 года в Киеве создается Украинская Центральная Рада (УЦР) — орган общенационального самоуправления, который, по приглашению, и возглавляет Михаил Грушевский, идеально, как писал политический деятель Дмитрий Дорошенко, подходящий на данную роль. Из Москвы, если верить легенде, будущий лидер УЦР берёт лишь особо ценные книги, но в поезде, которым он едет, недалеко от Брянска начинается пожар, и они сгорают.

На выступлениях в Центральной Раде он со свойственной ему убедительностью говорил о строительстве украинской автономии в составе России. Об окончательном отделении от Москвы в брошюре «Откуда появилось украинство и куда оно ведет» Грушевский писал так: «Украинцы не имеют намерения отделиться от Российской Республики. Они хотят остаться в добровольной и свободной связи с ней». Или уже в выступлениях: «Мы думаем как раз, что Украина не только для украинцев, а для всех, кто живет в Украине и любит ее, а любя, хочет трудиться на благо края и его жителей. И так всякий, кто разделяет подобные взгляды, — дорогой согражданин для нас, независимо от того, кто бы он ни был — великоросс, еврей, поляк, чех».

В июле 1918 года Михаил Грушевский избирается председателем УЦР. Вместе с Владимиром Винниченко он ведет переговоры с Временным правительством о предоставлении Украине автономии, пишет соответствующие четыре универсала. При этом всячески декларирует пацифизм новосозданной формации, а потому, не собираясь ни с кем воевать, отказывается от профессиональной армии. Ему, видному учёному, ближе сражения в кабинетах, нежели на реальном поле боя.

Ясно, что его в некоторой степени романтизм, неизменно апеллирующий к демократии и закону, не мог интегрироваться в практически реализуемые модели. И когда большевики идут в Киев, Грушевский с товарищами покидают его, чтобы вернуться туда уже после, с немецкими войсками. Те согласились очистить украинскую столицу в обмен на продовольствие. Впрочем, с немцами у Михаила Грушевского также не сложилось. Тому не способствовали ни его некоторый политический романтизм, ни ситуация в стране, ни заинтересованность Германии в сугубо послушной, подневольной Украине.

29 апреля 1918 года Малая Рада приняла Конституцию Украинской Народной Республики, но уже в ночь случился государственный переворот и на Украине был восстановлен гетманат во главе с Павлом Скоропадским.

Собственно, на основании принятой Конституции, действующей фактически меньше суток, Михаила Грушевского и называют первым президентом Украины. Считается, что данная версия вышла из среды украинских эмигрантов и принимается, безусловно, не всеми. В тексте самой Конституции УНР о президентстве ничего не сказано.

Леонид Кравчук же относится к данной версии с нескрываемым скепсисом и очень не любит, когда ему напоминают о первом президентстве Михаила Грушевского, отвечая так: «Первым президентом Украины являюсь я. А вот президентом Украинской Народной Республики был избран Грушевский, и не народом, а депутатами. И был он в этой должности одну ночь». Существуют и другие слова на этот счёт, приписываемые ему: «Я понимаю, что Грушевский первый президент, но и я ж не второй».

Так или иначе, именно Леонид Макарович Кравчук стал первым президентом независимой Украины и одним из тех, кто росчерком пера и умертвил, и засвидетельствовал смерть великой империи. И его афоризм «имеем то, что имеем» до сих пор объясняет многое.