«Проклятый чиновник»: полнометражный сюжет из «Фитиля»

Сатира — жанр трудный. Здесь легко «недосолить», и тогда выйдет беззубый фельетон о плохой работе дворников какого-нибудь ЖСК, или «переперчить», и получится чернуха и треш. Даже если тема не просто серьезная, а мегасерьезная, очень непросто не свести все к байке и анекдоту.

Сарик Андреасян взялся за тему не просто серьезную, а прямо-таки вечную — взятки. Их вовсю брали тогда, когда модного слова «коррупция» еще не было в словарях, берут сейчас и вряд ли перестанут брать в обозримом будущем, несмотря на громкие процессы и посадки. Когда-то за мздоимство можно было поплатиться и пожестче: «Савушка грешен, Сава повешен. Савушка, Сава! Где твоя слава? Больше не падки Мысли на взятки. Савушка, Сава! Где твоя слава?» — писал Александр Сумароков в 1760 году. Но печальная судьба отдельных «савушек» мало что меняла.

Для того чтобы писать или снимать о вечном и не впасть в банальщину, необходимо высечь какую-то искру, зайти с той стороны, с которой еще не заходили. Андреасяну показалось спасительным обращение к жанру фэнтези. Ну, или к сказке, если говорить на языке родных осин. Наверняка многие мечтали, чтобы на лбу у мздоимцев появлялось какое-нибудь клеймо, позволяющее вычислить шельму, или чтобы у них скручивало живот или скрючивало руки при попытке прикоснуться к нечестным деньгам. Волшебная сила кино позволяет сделать любые мечты явью, по крайней мере, на время сеанса.

Отфутболил провинциальный чинуша очередную беззащитную бабушку, а она возьми, да и окажись ведьмой. И теперь ему ни дать, ни взять в прямом смысле слова. При прикосновении к «барашку в бумажке» с ним начинаются корчи, а если мзду берет за него в руки кто-то другой, то деньги попросту сгорают. Дать на лапу даже гаишнику он тоже не может. В один миг из полезного винтика он превратился в сорвавшийся с резьбы обломок, который болтается и дребезжит в отлаженном механизме. И как некстати — ведь на руках у него была жирная афера с землей под старыми кварталами, которые планировалось подвергнуть «реновации», а жителей переселить куда-то на дальние окраины. И вот его уже прессуют по полной классические «братки» из ресторана «Магадан», а в довершение всего жена нагло изменила с соседом по элитному поселку. Кошмар! Но спасение есть, и оно, как водится, в чистой и искренней любви, а также в сближении с народом — тем самым, живущим в старых домиках да на загородных выселках, куда пилить и пилить по лесным дорогам…

Задумка в общем-то неплохая, но вот исполнение оставляет желать лучшего. Сюжет, если отжать всю «воду», тянет не на полнометражный фильм, а на короткометражку или даже на сценку для какого-нибудь «Фитиля» (был такой, если кто помнит, киножурнал в советские времена, который потом пытались возродить, но без особого успеха). Затяжки порой просто мучительны, а диалоги откровенно слабы — при довольно колоритных и потенциально интересных персонажах.

Особенно обидно за народ — тот самый, душу которого должен начать постигать потрясенный чиновник Фёдор (Максим Лагашкин). Состоит он, по версии фильма, из кучки пенсионерок на лавочке, туповато-хитроватого пенсионера Луки (Юрий Кузнецов), нервно-заторможенной секретарши Кати (Елизавета Арзамасова) и ее приятных, но безликих соседей. Наверное, выразителем этой самой народной души должен был стать тезка персонажа «На дне», но вычленить в его речах какую-то мудрость не удается, остается лишь любоваться лукавым прищуром и многозначительной улыбкой. При этом найти Луку легче всего на кладбище, где он «привыкает» к ближайшему будущему. Проклявшая Фёдора старушка тоже на свете не зажилась, несмотря на свои ведовские силы. Соседи Кати хоть и дружны и хлебосольны как-то даже слегка по-кавказски, вряд ли могут что-то противопоставить чиновно-криминальному произволу, а сама Катя «вечно влюбляется в каких-то мерзавцев» и на мерзавцев же и работает — пока мерзости не начинают касаться ее лично.

В чем-то эти наблюдения справедливы, но пессимистически-однобоки. Хеппи-энд выглядит скомканным и настолько сказочным даже для сказки, что нуждается в ироническом закадровом нивелировании — герои из служебных кабинетов ушли, но в мире грязных денег вариться не перестали, несмотря на возвышенные романтические чувства.

После такого сатирического осмысления действительности возникает ощущение, что порок настолько въелся во все поры общества, а народ настолько устал от своего бесправия и чиновного произвола, что ему остается только тихо дрейфовать в сторону кладбища, посылая чинушам проклятия, увы, малоэффективные в реальности. Да и просить-то у властей чего-то кроме тихого доживания в ветшающих двориках, крепкого гроба и симпатичного местечка за оградкой ему в голову не приходит. Катина кошка Машка, оставившая отметины на физиономии Федора, вызывает как-то больше уважения и оптимизма.

Что до зла, то оно слишком карикатурно. Городской глава (Алексей Маклаков), непосредственный начальник Фёдора, чем-то напоминает вора в законе Антибиотика из «Бандитского Петербурга», только более пошлого разлива, да и братки тоже «хорошо сохранились» со времен 90-х. Можно сделать скидку на отсталые провинциальные нравы, но такой художественный анализ действительности «со скидкой» несколько разочаровывает. С одной стороны, вросший в нашу повседневность криминал родом из тех самых времен, с другой — легализовавшаяся криминальность стала тоньше, а потому опасней из-за своей внешней благопристойности.

В целом возникает ощущение высказывания «для галочки». Вроде бы и порок отбичеван, но этакой несерьезной игровой плеточкой из интим-бутика. А в итоге вместо внутренней мобилизации супротив зла — фаталистическая вялость. Ну, хотя бы в личной жизни у героев все хорошо, можно за них порадоваться. Новый дом за свежие откаты они наверняка прикупили, на дворовой романтике свет клином не сошелся. А жителей выселят не с улицы Свердлова, а с какой-нибудь другой. Делов-то…