Трагедия в Казани: почему закон 1997 года продолжает убивать и в 2021 году?

17 октября 2018 года в Керчи в результате стрельбы в колледже погибло 20 человек и более 50 получили ранения. Стрелял восемнадцатилетний Росляков из помпового охотничьего ружья Hatsan ESCORT турецкого производства. Такое же оружие использовал 11 мая 2021 года и девятнадцатилетний казанский парень. Погибло 9 человек, 21 — ранен. Оружие было продано и куплено юношами в полном соответствии с российским законодательством. Почему из керченских событий не сделано радикальных выводов?

После трагедии в Керчи разгорелись острые общественные споры в отношении продажи огнестрельного оружия вообще и молодежи в частности. Сенаторами, а тогда — членами Совета Федерации, был внесен законопроект, изменяющий статью 13 Федерального закона «Об оружии». Им предлагалось повысить до 21 года возраст, по достижении которого граждане Российской Федерации имеют право на приобретение гражданского огнестрельного оружия ограниченного поражения, газового оружия, огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия самообороны, спортивного оружия, охотничьего оружия и сигнального оружия.

Заместитель председателя правительства Российской Федерации К. Чуйченко сообщил авторам и Госдуме, что правительство не поддерживает принятие законопроекта. Он приведет к ограничению трудовых прав граждан в возрасте от 18 до 21 года, которые не смогут заниматься трудовой деятельностью, предполагающей ношение и использование оружия. Будут ограничены возможности занятия стрелковым спортом для совершеннолетних граждан, не достигших возраста 21 года. А в пояснительной записке сенаторов не приведено каких бы то ни было подтвержденных статистическими данными доказательств необходимости предлагаемого ограничения прав граждан Российской Федерации. Так посчитали в правительстве.

Сенаторы внесли законопроект, чтобы предупредить повторение керченской трагедии в будущем. В официальном отзыве про трагедию — ни слова. Как будто её и не было. Сенаторы отступили. В результате «право на приобретение газового оружия, огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия самообороны, спортивного оружия, охотничьего оружия, сигнального оружия, холодного клинкового оружия…» сохранили за гражданами Российской Федерации, достигшими возраста 18 лет. Чем и воспользовались юноши из Керчи и Казани.

Через полгода после керченских событий в Госдуме был отклонен и другой депутатский законопроект. Его суть — в запрете на приобретение «лицами, не достигшими возраста 18 лет, конструктивно сходных с оружием изделий, пневматических винтовок, пистолетов, револьверов с дульной энергией от 0,5 до 3 Дж, сигнальных пистолетов, револьверов калибра не более 6 мм и патронов к ним». Примечательно, что после внесения законопроекта одним из депутатов к его авторству присоединились десятки депутатов, ставших соавторами. После того как пришел отрицательный отзыв из правительства, начался парад снятия инициаторов своих фамилий с законопроекта. Первым снявшимся оказался А. Гетта, за ним — по очереди, с разницей в день-два — В. Водолацкий, М. Гаджиев, А. Красов, А. Тихомиров, В.Н.Карамышев, Д. Белик, Н. Земцов, Ю. Кобзев, Р. Хайров, И. Минкин, Р. Азимов, П. Пимашков, М. Сураев, Н. Санина, А. Ткачев, В. Зубарев, Н. Назарова, А. Харсиев, А. Максимов, Ф. Ганиев, М. Гулевский, Р. Хуснулин, Н. Брыкин, Ф. Сибагатуллин, А. Выборный, Ю. Швыткин, М. Щаблыкин, М. Гаджиев, В. Гутенев, М. Бариев, М. Романов, М. Гадыльшин, Р. Марданшин, К. Слыщенко, Б. Сайтиев, В. Скруг, А. Каличенко, А. Кавинов, В. Казаков, А. Палкин, В. Николаева, А. Петров, И. Зиннуров, Д. Скриванов, Г. Сафаралиев, Г. Онищенко, В. Пушкарев, В. Дзюба, З. Байгускаров, А. Скоч, Л. Духанина. Последним отозвавшим свою подпись оказался депутат А. Прокопьев.

Что такого позорного было бы, если бы сохранили «авторство» под отклоненным законом? Не принятый закон портит личную депутатскую статистику?

Сейчас в палате рассматривается и имеет перспективу принятый в первом чтении проект федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «Об оружии», разрешающий тем, кто имеет пять единиц охотничьего огнестрельного оружия с нарезным стволом, пять единиц спортивного огнестрельного оружия с нарезным стволом, пять единиц огнестрельного гладкоствольного длинноствольного оружия, иметь еще по пять каждого наименования. Итого — по 10 единиц.

В настоящее время максимально возможным количеством единиц гражданского длинноствольного оружия владеют порядка 20 тыс. граждан, которые являются потенциальными приобретателями большего числа единиц такого оружия. Увеличение числа покупаемого оружия на человека, считают в правительстве, направлено «на развитие оружейной отрасли в Российской Федерации, поддержку отечественных производителей гражданского оружия и патронов к нему». Граждане смогут «использовать магазины большей емкости для учебных и тренировочных стрельб и участия в соревнованиях не только со спортивным, но и с охотничьим оружием. Это важно и с точки зрения значительного износа оружия. Нововведение позволит увеличить продажи гражданского длинноствольного оружия без ущерба общественной безопасности (выделено мною. — А. М.), что даст возможность производителям дополнительно реализовать порядка 100 тыс. единиц оружия». Это число незначительно, считают авторы, так как общего количества гражданского оружия, находящегося у граждан около 6,3 млн единиц.

Двадцать лет назад, когда принимался закон об оружии, главное, что хотели подчеркнуть те авторы, — это отграничение боевого оружия от служебного и гражданского оружия, чтобы тем самым «поставить барьер утечке боевого оружия из наших вооруженных сил, из воинских частей». В предшествующем законе, принятом Верховным Советом в 1993 году, но толком не действовавшем, было записано, что боевое оружие отличается от служебного тем, что служебное оружие — это то оружие, которое выдается, дескать, по службе. А у боевого оружия сила выстрела превышает 306 джоулей. Если сила выстрела менее 300 джоулей, то это оружие может быть служебным, спортивным или гражданским.

Горячо обсуждался вопрос: изымать или не изымать оружие у частных охранных служб. Опасались огромного взрыва, социального взрыва, взрыва протеста. Частные охранные структуры имеют разносторонний характер. В них работают не сотни тысяч, а уже миллионы людей. Эта деятельность признается государством полезной. Лоббистов хватало и со стороны производителей, и стороны торговцев. За три года всей предшествующей работы комитета Госдумы по безопасности ни по одному законопроекту не поступало такого количества поправок ко второму чтению — 333 единицы. Оружие обсуждалось и как «товар народного потребления», в интересах гражданина, который вынужден платить сумму в три, а то и в четыре раза превышающую отпускную цену завода. При оптовой заводской цене, например, на одно из самых распространенных одноствольных гладкоствольных ружей ТОЗ-106 в 448 тысяч рублей (в деноминированных ценах) его магазинная цена превышает миллион. А гражданину покупка, оформление и получение всех разрешений обходится более чем в 1,5 миллиона рублей. Из этой суммы только треть, а то и меньше идет непосредственно заводу, а остальные две трети распределяются между внебюджетными фондами, торговцами и государством. Для дешевого оружия с заводской ценой около 200−300 тысяч соотношение еще хуже: завод получит не более 20 процентов от суммы затрат гражданина, а если в цепочку торговцев включатся еще один-два оптовых звена, то и того меньше. Так в чьих же интересах работает построенная сегодня система оборота оружия? — вопрошал один из депутатов.

Однако ни в прессе того времени, ни в стенограммах заседаний комитетов и палат — и Государственной думы, и Совета Федерации — не обсуждалось соответствие и реализация преамбулы федерального закона «Об оружии». О том, что он «направлен на защиту жизни и здоровья граждан, собственности, обеспечение общественной безопасности, охрану природы и природных ресурсов, обеспечение развития связанных с использованием спортивного оружия видов спорта, укрепление международного сотрудничества в борьбе с преступностью и незаконным распространением оружия».

Как оннаправлен?

К сожалению, 24 года существования закона не дали ответа на вопрос, привели и к керченским событиям, и к сегодняшней казанской трагедии. Сейчас вновь встал вопрос о повышении возраста права на оружие до 21 года. Эту тему инициировала Т. Москалькова. Возможно, в ходе обсуждения встанет вопрос о торговом обороте гражданского оружия, так как у этого оружия не должно быть частного собственника. Очевидно, что закон «Об оружии» будет меняться. Кем? Лучше бы не теми, кто в комитетах Госдумы по безопасности и по образованию уже участвовал в «совершенствовании» закона. Опыт работы их сегодняшних составов таков, что, оказывается, не уберегает ни нас, ни наших детей. Лучше бы переформатировать эти ключевые комитеты в преддверии законодательных перемен.