COVID-19: обречённые на смерть

Оптимизация не только медицинской, но и социальной сфер «подложила свинью» гражданам России при возникновении эпидемии коронавируса. В стране было сокращено огромное количество социальных работников и сейчас их катастрофически не хватает. Система выявления страждущих отсутствует. Руку помощи протянули волонтёры, но и они не всегда успевают помочь, а местные сообщества не формируются: привычку интересоваться нуждами пожилых соседей сохранили немногие.

Но если люди в твёрдом уме, не инвалиды, могут заявить о своих нуждах и проблемах, то маломобильные пожилые, одинокие старики, особенно в условиях жёстких карантинных мероприятий, обречены на смерть.

Разве можно передать словами то, что пережила, прежде чем умереть от голода и болезней, пожилая женщина, у которой не осталось сил ухаживать за своим прикованным к постели сыном? И это произошло не где-нибудь в сельской глубинке, а в Москве, сердце России!

А доктору наук, профессору РУДН Ирине Карабулатовой — инвалиду первой группы, у которой нарушено 90% двигательных функций, и которая уже год не выходила из дома — предложили заплатить штраф за отсутствие мобильного приложения.

Историй, когда больным людям из-за сбоев в приложении «Социальный мониторинг» теперь пачками приходят уведомления о штрафах — очень много. И вместо лечения и восстановления, они теперь вынуждены доказывать, что «не верблюды». А всё потому, что интересы таких людей изначально не были учтены. Как решить эти проблемы, что требуется от государства? На эти и другие вопросы корреспонденту ИА REGNUM ответил эксперт ОНФ, генеральный директор некоммерческой организации «Национальный центр проблем инвалидности», президент Ассоциации предприятий реабилитационной индустрии АлександрЛысенко.

ИА REGNUM: Александр Евгеньевич, в период эпидемии к вам ежедневно приходят десятки просьб о помощи людям с ограниченными возможностями. В чём они нуждаются?

Александр Лысенко:Давайте я вам расскажу самое важное о том, в чём действительно нуждаются инвалиды. Особенность в том, что от государства на сегодняшний день требуются нетиповые решения. У нас в стране существует заявительный принцип оказания социальной помощи и поддержки. И у нас есть соответствующее федеральное законодательство, где это указано — заявительный принцип и нуждаемость.

Но, к сожалению, нуждаемость у нас понимается с материальной точки зрения. Вот если у тебя доход — ниже прожиточного минимума, значит, нуждаешься, а если нет, то нет. А заявительный принцип такой: если заявитель нуждается, то он должен сам обратиться в органы социальной защиты населения. Он должен написать письмо, позвонить, выйти на горячую линию, написать по интернету и так далее.

Но, может быть, применительно к нам, которые в здравом уме, обладают компьютером и возможностями, это нормально, мы можем обратиться сами, можем написать заявление, записаться в поликлинику, выйти на горячую линию, то у инвалидов очень часто так не получается. Очень часто они просто не обладают такими возможностями. Ну нет у одинокой бабушки компьютера! Я уже не говорю про Москву! Есть у пожилого человека в лучшем случае какой-нибудь кнопочный телефон, и она практически не обладает никакими возможностями обратиться за помощью. И таких людей очень много, особенно — в сельской местности.

ИА REGNUM: Что вы знаете об инциденте с гибелью пожилой женщины и её сына — инвалида и как можете прокомментировать штраф, выписанный доктору наук, прикованной к постели?

Александр Лысенко:Эти два случая произошли недавно, оба — в Москве. В первом — пожилая женщина — инвалид и сын у неё — инвалид. Их обнаружили спустя две недели умершими от голода и болезней. Понимаете? В Москве! В 21-м веке. Обнаружили почему? Потому что соседи запах почувствовали, и, когда вскрыли, оказалось что они погибли. Это было совершенно недавно. Значит, отсутствует та система, которая бы могла этих людей выявить. Ведь явно они испытывали трудности, попали в трудную жизненную ситуацию, им было просто необходимо оказать своевременную помощь. Может быть, плохо стало, нужно было врача вызвать, и бабушке, и сыну помочь, который не может самостоятельно пойти за продуктами. И люди скончались вот так — от голода и болезней! Соседи же хватились, только тогда, когда запах почувствовали.

К сожалению, люди оказались не приспособлены к жизни в чрезвычайных ситуациях, когда друг другу оказывают помощь, ходят друг другу, спрашивают: «Как у тебя дела, может быть, тебе чем-то помочь надо?»

Читайте также: Пожилая женщина и ее сын найдены мертвыми в Москве

Во втором случае речь идёт о докторе наук, профессоре, инвалиде первой группы Ирине Карабулатовой. Она после неудачной операции на позвоночнике лежит дома. Когда заболело горло, женщина вызвала врача, ей поставили диагноз ОРВИ. Но по указу мэра Москвы, если тебе ставят диагноз COVID-19 или ОРВИ, ты обязан установить мобильное приложение на телефон, с помощью которого будут контролировать — дома ли больной?

Это мобильное приложение устанавливается на смартфон, но у женщины — кнопочный телефон, на него приложение не установишь. В таком случае, согласно правилам, установленным департаментом информационной политики Москвы, ей должны были дать такое устройство на время, с возвратом. Но ей не дали смартфон, вместо него она получает квитанцию — штраф на 4000 руб. за то, что она не установила такое приложение. Значит, власти подозревают, что она — инвалид первой группы, прикованная к кровати — нарушала режим!

Эту женщину оштрафовали потому, что когда разрабатывались эти правила, в департаменте по информационной политики не учли, что есть инвалиды. А раз так, разработчики, видимо, не обращались в департамент труда и социальной защиты, но штраф сразу начинают брать. Это просто демонстрация пренебрежения к тому, что среди нашего общества живёт 12 000 000 инвалидов! Вот такая цифра для чиновников — это ничто.

Читайте также: В Москве за отсутствие мобильного приложения оштрафовали женщину-инвалида

ИА REGNUM: Проблем действительно много…

Александр Лысенко: Я вам рассказал истории, которые прям «ужас — ужас!», а сколько простых? Инвалиду и так непросто, он и так в четырёх стенах находится. Некоторым из них даже трудно выйти из дома, потому что инфраструктура не приспособлена для этого. Слепые люди, на колясках, они сейчас очень нуждаются в том, чтобы в магазин сходить или ещё зачем-то. Но на горячую линию — сам пробовал — не дозвонишься. Часами можно звонить — не дозвонишься. Даже волонтёра вызвать — сложно. Хотя кто начал такую кампанию? Социальные службы начали и волонтёры потом присоединились. Понимаете, в каком сложном положении оказались такие маломобильные инвалиды?

И это при том, что у таких людей потребности — персональные, совершенно разные. Кому-то нужны просто продукты, кому-то — лекарства, а у кого-то — бытовые проблемы, холодильник, к примеру, сломался, водопроводный кран потёк и заливает или ещё что-то. Что поделать, жизнь у нас такая! Но инвалид не способен справиться с бытовыми проблемами. Поэтому мы говорим о необходимости помощи тем людям, которые сами себе не могут помочь.

Или, к примеру, ко мне обратилась семья: мама не работает, потому что в семье — ребёнок-инвалид, а мужа уволили, семья осталась вообще без денег. Есть пенсия ребёнка-инвалида и всё, есть три взрослых человека. Получить объявленное президентом пособие — не так просто. Мы же понимаем, что есть слова, а есть — дела. И дела идут всегда намного труднее, вязко, медленнее. Поэтому людей возмущает такой разрыв между обещаниями и реальным положением вещей.

Такого разрыва в жизни быть не должно. То есть, власть должна быть более чувствительна к потребностям людей. А чтобы быть чувствительнее, надо их чувствовать, надо понимать и изучать эти потребности. Вот для этого и нужен не заявительный принцип (инвалид сам придёт, сам заявит), а выявительный. Кстати, президент уже несколько раз произносил эту фразу: «Нужно выявление таких людей».

ИА REGNUM: Что нужно предпринять в данной ситуации?

Александр Лысенко: Я военный врач, есть такой закон: когда на поле боя, на сортировочную площадку привозят раненых, в первую очередь нужно подходить к тем, кто лежит молча, кто не обратится. Это, как правило, самые тяжелые раненые и больные. Так и здесь: самые тяжелые очень часто сами о себе не заявят, поэтому нужно выявить потребности таких людей.

Хоть мы говорим, что социальная помощь должна быть адресная, но такая помощь и поддержка должна рассматриваться не только с точки зрения прожиточного минимума. Адресность — с точки зрения понимания: а что человеку требуется в первую очередь, в данный конкретный момент, какова причина того, что человек попал в трудную жизненную ситуацию? Ведь мы, прежде всего, должны выявить тех людей, которые попали в трудную жизненную ситуацию. Прежде всего, выявить причину, почему они попали в такую ситуацию, и срочно каким-то образом исправить эту ситуацию, повлиять на эту причину — вот наша главная задача.

Поэтому нужно, конечно, переходить к применению выявительного принципа. И инструменты, которые это позволят сделать — это, прежде всего, социальные службы, это — волонтёры и местное сообщество. У нас вообще перестали говорить о местном сообществе, а это — мой дом, мой двор, мой микрорайон. Вот я знаю всех инвалидов, которые живут в моем доме, я их вижу, с ними общаюсь, здороваюсь. Если вдруг вижу, что бабушка почему-то не вышла на улицу, я спрашиваю: «А что случилось?». Вот это и есть местное сообщество.

Поэтому, конечно, и власть, и сами люди должны меняться по отношению друг к другу. Мы же всегда должны приходить на помощь друг другу в каких-то сложных ситуациях? Тем и отличается наш народ, что мы в беде никогда никого не бросаем. Это тоже очень важный момент. Потому что нельзя только на государство надеяться: вот мне плохо, сейчас придёт государство и поможет. Нет. Нужно надеяться на родных, близких, окружение, знакомых, друзей — на всех надо надеяться.

ИА REGNUM: Что ещё важного нужно знать об оказании помощи инвалидам?

Александр Лысенко: В таких сложных жизненных ситуациях о проблемах инвалидов забывать нельзя, необходимо организовывать такую срочную социальную помощь, особенно людям с тяжелой инвалидностью, семьям с детьми-инвалидами. А у нас ведь бывает несколько инвалидов в семье: есть родители — инвалиды, есть ребёнок-инвалид, есть несколько детей-инвалидов, бывает многодетная семья с ребёнком-инвалидом, бывает, что мама ухаживает за сыном-инвалидом, когда маме 80 лет и сын-инвалид первой группы, требует постоянного ухода.

Таких очень много людей, на самом деле. И, конечно, эти люди попадают в трудную жизненную ситуацию, но они сами об этом не могут сказать, не заявят по разным причинам, но нуждаются в помощи. По этому принципу выявительности нужна адресная помощь.

И здесь, знаете, как говорят? Всем миром должны помогать, а не только на государство рассчитывать. Но и государство в таких случаях должно иметь чёткий алгоритм действий по отношению к этим группам населения. Вот мы, к сожалению, не увидели такого чёткого алгоритма. И только со временем, по мере того как стали слышны эти стоны людей и об этом стали писать (я тоже писал письмо премьер-министру российского правительства Михаил Мишустину по этому вопросу и президенту РФ написал) все это должно быть чётко. Я это говорю не в укор, но всегда должна быть предупредительная социальная политика.

Нужно предвидеть все такие возможные сложные ситуации, прогнозировать их и, естественно, планировать свою работу в таких условиях, планировать свой объем сил и средств. Потому что сегодня абсолютно всем нам стало ясно, что оптимизация здравоохранения сыграла негативную роль, но то же самое можно сказать про оптимизацию социальных служб. Просто она тише проходила, но было сокращено огромное количество социальных работников, и сейчас их катастрофически не хватает: люди работают с двойной—тройной нагрузкой без суббот и воскресений. Поэтому нас с вами спасли только волонтёры.

Конечно, нам нужно понимать, что мы должны вот сейчас сесть, проанализировать все случившееся и переосмыслить социальную политику и поменять её в части социально уязвимых групп населения, она должна быть переформатирована. Увы, пока мы думаем об освоении космоса, об искусственном интеллекте, обычный интеллект у людей, которые управляют, он страдает.

Как уже сообщало ИА REGNUM, в связи с мировой эпидемией коронавируса весь апрель и первые недели мая в России были объявлены нерабочими. Студенты, школьники были переведены на дистанционное обучение, гражданам пожилого возраста рекомендована жёсткая самоизоляция. По состоянию на 18 мая в 85 регионах России зарегистрировано 290 678 случаев коронавирусной инфекции. За весь период выписано по выздоровлении 70 209 человек.