Тема противостояния Михалкова (запрещенный выпуск «Бесогона» на телеканале «Россия 24»), известного экономического эксперта Михаила Хазина (статья), целого ряда телеграм-каналов патриотической направленности — «Русский Демиург», «Сорок Сороков» и многих других, и либеральной команды, еще с 90-х годов окопавшейся на верхних этажах российской власти, очень наглядно показывает глубину кризиса смыслов, в котором находится российское общество.

Борис Кустодиев. Купец, считающий деньги (фрагмент). 1918

В сущности, что Никита Михалков в упомянутом выпуске своей авторской программы, что Михаил Хазин в своей статье, говорят об одном и том же. О сути понятия государства. Об ошибках в его концепции. И об очевидном кризисе доминировавшей до настоящего момента общей экономической модели, уже привычно именуемой либеральной.

В своей критике оба по-своему правы. Экономический механизм действительно сломался. Лежавшие в его основе либеральные взгляды на правильное мироустройство очевидным образом утратили адекватность реальной действительности.

Если отложить в сторону чисто юридические частности, то суть господствовавшей модели сводилась к простому спору двух общественно-экономических схем самоорганизации общества. Условно коммунистической и условно капиталистической. Когда стало ясно, что мировая революция сама собой не восторжествует, началось состязание систем. Из убеждения, что в долгосрочной перспективе самая эффективная всё равно победит, и на ее правила перейдет весь мир. Предполагалось, что победителем окажется коммунизм/социализм.

ПМЭФ-2019. Эльвира Набиуллина, Алексей Кудрин и Антон Силуанов

На практике вышло иначе. Победил капитализм, рынок, как многим казалось, работающий как бы по щучьему велению, самостоятельно. Достаточно перенять внешние фетиши в виде красивых обтекаемых положений Конституции, разделения ветвей власти, отдельных судов и всякого такого прочего. Дальше всё заработает само собой. А сложные и непонятные моменты чудесным образом, но обязательно ко всеобщему удовольствию, прекрасно отрегулирует пресловутая «невидимая рука рынка».

Всё это можно оценивать как угодно, главное в другом. Крушение СССР подспудно доказало превосходство в правильности именно западной модели, всеобщий переход на которую в общественном сознании должен был привести к прекращению войн, разных прочих конфликтов и даже конкуренцию свести в жесткие «человеческие» и «справедливые» рамки эдакого всепланетного народного вече под названием ВТО.

Именно это убеждение по сей день и является основой массовых либеральных представлений. Причем именно так оно все три десятка лет и работало. Пока не выяснилось, что никакие законы и правила не существуют сами по себе. Либеральные идеи про общий мир единых правил целенаправленно продвигались победителями как раз потому, что именно такой мир лично для них был наиболее удобен. Кто и что на местах об этом себе фантазировал, их интересовало мало.

Проблема началась потом, когда в дальнейшем сохранении всеобщей либеральной утопии перестали быть заинтересованы сами победители. В стародавние времена, до появления Вестфальской системы, победитель забирал себе всё. С одной стороны, побежденного он грабил, но в то же время распространял на его территорию свои законы, тем самым автоматически включая в состав собственного государства. Тем самым постепенно формируя общее единое пространство. Культурное. Правовое. Экономическое.

Герард Терборх. Вестфальский мир. 1648

После признания вестфальских принципов брать более слабого соседа «на меч» стало официально не комильфо. Через всеобщее публичное волеизъявление — это сколько угодно, а вот силой оружия — ни в коем разе. Да и по большому счету лидеры к середине ХХ века как-то привыкли к своим границам и закостенели в них. Потому ни о каком включении новых земель в свой состав уже не помышляли. Даже когда могли сделать это без малейших сложностей для себя.

Наглядным тому примером являются так называемые подчиненные территории США. Ими по сей день являются Американское Самоа, Гуам, Северные Марианские острова, Пуэрто-Рико и Американские Виргинские острова. На которые американские законы и американский доллар распространяются в полном объеме, но штатами их никто признавать не собирается.

Примерно такими же подчиненными территориями либеральная модель и должна была сделать весь остальной мир. Сегодня это часто называют неоколониализмом. Проблема либералов заключается в непонимании того простого факта, что даже очень большая сумма денег не превращает выходца из папуасии в равноправного уважаемого британского джентльмена.

И даже в предельно, на первый взгляд, демократичных США, где 44-м президентом стал сын эмигранта из Кении, так и не получившего американского гражданства, реальная власть продолжает оставаться в руках 25 самых богатых семейных кланов.

Что Лондон, что Париж, что Берлин или Вашингтон, все они продолжают воспринимать своим только мир внутри их национальных границ. Все прочие были и останутся землей псоглавцев. И если для управления ими нужно переписать какой-нибудь демократический принцип, джентльмены делают это с радостью.

На деньги Сороса вычеркнуть из «Фейсбука» все профили «НьюсФронта» на восьми языках? Легко. Ввести какие-нибудь экономические санкции потому, что им так очень надо? Без проблем. В качестве источника остро необходимых тонущей экономике денег объявить раскулачивание разных там понаехавших, «скупивших на грязные деньги пол-Лондона»? Элементарно. Совесть и справедливость? Смотрите известную поговорку про шерифа.

Джордж Сорос

Почему победители вдруг утратили интерес к такой замечательной системе, которую они же сами создавали? Ответ прост и циничен — потому что деньги. На обеспечение ее дальнейшего поддержания в работоспособном состоянии их стало требоваться сильно больше, чем она сама приносит.

Куда что деется? В карманы транснациональных корпораций, в действительности оказавшихся главными бенефициарами банкета. Это очень удобно, когда деньги зарабатываются в одной стране, бухгалтерский учет ведется в другой, прибыль складируется в третьей, офшорной, а в собственной налоги можно не платить.

Смотри нагляднейший пример корпораций «Амазон», «Фейсбук», «Майкрософт», «Гугл» или того же надкушенного яблока. Трамп начал разваливать глобальный мир прежде всего из стремления лишить ТНК жизненного пространства, тем самым принуждая их вернуть деньги на американскую территорию под юрисдикцию законов США.

Так что, как ни крути, а все эти диспуты в своей основе имеют деньги. Точнее — стремление их поделить «по справедливости». Конфликты возникают лишь из-за расхождения в трактовке смысла понятия «справедливость».

В этой драке либералы, сами того еще не поняв, оказались между двух огней. Они не стали (и никогда уже не станут) своими «там», и уже окончательно превратились в чужих «тут». Потому что сама идея либерализма изначально предназначалась в качестве инструмента противопоставления населения атакованной страны своему собственному правительству и государству. Причем не столько конкретной их форме, а как институту в целом.

Отсюда и возникает парадокс, когда против государственного института оказываются все. Даже люди вроде Никиты Михалкова, добившиеся успеха в подавляющем большинстве как раз за счет государства. Того самого, которое он же в последние годы критикует.

По мнению либералов, государства должно быть одновременно и меньше, и больше. Меньше, в смысле чтобы государственный институт не мешал «успешным людям жить». Но в то же время больше, чтобы он обеспечивал им достаточную гарантию безопасности «от всяких разных там».

Раньше в либеральной среде было принято считать естественным деньги «зарабатывать» «тут», а «жить» при этом «там». Сюда приезжая только по делам. Как это ни печально, по такой схеме до сих пор существует значительная часть российской политической и экономической элиты. В том числе внешне рядящиеся под принципиальных государственников. Совершенно спокойно совмещая государственность с постоянным проживанием своих семей и своих (что еще важнее) детей и их обучением за рубежом.

Лондон. Биг-Бен

Так что люди, всё перечисленное в либералах критикующие, по-своему правы. Кризис системы действительно сопряжен с кризисом либерализма уже на уровне идеи. Но при этом упускается, что, говоря как неправильно, желают того критики или нет, они должны тут же четко показывать — неправильно по сравнению с чем, с какой альтернативой? Государство неправильно собирает деньги и неверно их расходует? Хорошо, допустим. А правильно это как конкретно?

К большому сожалению, Хазин прав, говоря об отсутствии в России экспертных институтов «мысли». Но не потому, что их нет как самих по себе. В реальности они есть, взять тот же ИНЭС Александра Агеева. И Михаил Леонидович — один из таких. Проблема в другом. Государственный институт эти институты критикуют по сути с тех же самых либеральных позиций.

В лучшем случае — на основе идеи о возврате к советской модели. Прямо игнорируя тот факт, что российское общество ее для себя не желает тоже. Не говоря уже о том, что у этих институтов мысли само изложение конструкции такой модели отсутствует тоже. А без нее невозможного, да и бесполезно, говорить о каких бы то ни было путях перехода к ней из нашего сейчас.

Всё верно, в мир опять возвращается политика. Точнее, она из него никогда и не уходила. Просто начиная с середины 70-х баланс во взаимоотношении общества и индивида стал смещаться в сторону индивида. В конечном итоге вылившись в убеждение о безграничности долга государства перед гражданином и одновременном отсутствии у гражданина каких бы то ни было обязательств перед государством. Таким образом государство и перестало быть чьим-либо конкретно.

У леваков, социалистов и разного вида коммунистов «это государство» не их, потому что оно создано либералами и находится под управлением либералов, продолжающих руководить с позиции антинародных рыночных экономических принципов. Что, впрочем, не мешает КПРФ из конъюнктурных соображений принимать под свои знамена и называть коммунистами разных «клубничных королей».

У либералов «это государство» тоже не их. Слишком централизованное и чрезвычайно много вмешивается в их успешную жизнь. Жить в не своем государстве глупо. Тут можно только работать, а жить — там. Что многие и делают. Еще большее количество — хотят так делать, но не могут себе позволить реализовать мечту «отсюда надо валить».

У имперцев-государственников государство также не их. В нём слишком много либералов в правительстве, откровенных популистов разной окрашенности в депутатском корпусе и олигархов разного калибра на всех этажах экономической пирамиды страны.

Впрочем, народ вообще от государства хочет больше плюшек и меньше требований.

Вот так и получается ничейная страна, что нынешний системный экономический кризис и обнажил со всей неприглядностью. А эпидемия лишь отчетливо подчеркнула.

Всё это не потому, что государство хорошее, а народ негодный, или наоборот. Проблема в кризисе системообразующей идеи, вакуум которой деградация либерализма вызывала. Все вокруг знают, как не надо, но никто не может внятно изложить — чем заменить и как это сделать исходя из текущих реалий и ресурсов. Многие любят рассуждать о революции, но не в состоянии объяснить, где для нее взять необходимое количество самодисциплины. У населения ее не хватает даже для простейшего карантина в условиях эпидемии.

Октябрьская революция. 1917

В общем, все хотят по-разному (желательно, конечно, в свою пользу) делить «общие деньги», но мало кто задумывается о том, кто и как их станет зарабатывать. И для себя. И для страны.

Ответ на этот вопрос всегда дает идея. Раньше ее называли национальной, так как объединение на основе массового признания безусловности ее правоты повсеместно приводило к формированию наций. Как устойчивой экономической, культурной и морально-этической социальной общности.

Сегодня, к сожалению, термин «национальности» приобрел ощутимые негативные коннотации. Потому осталась просто идея. Которая нужна в качестве базового императива для формирования общества и государства как инструмента его самоорганизации и самозащиты.

Идея, если очень на пальцах, о праведности богатства, о смысле денег, о роли и месте собственности в прочих базовых ценностях. Включая такой, казалось бы, давно забытый анахронизм, как совесть, честь и нерушимость принципов.

Пока она не появится, яростные споры про кризис либерализма так и продолжат впустую сотрясать воздух, а государство в общественном представлении по-прежнему останется ничьим.