С момента объявления об отставке художественного руководителя Пермского театра оперы и балета Теодора Курентзиса информационное пространство города, а также страны лихорадит сверх меры. Появились десятки публикаций, мнений, интервью, передач, посвященных эпохальному, но давно ожидаемому, событию.

Клод Верлинд. Марионетки

Откровения политиков, людей близких к театру, а также самого маэстро позволяют понять, что же действительно стоит за всей этой, как оказалось, малоприятной историей.

Первыми в бой пошли верные клевреты Курентзиса, в частности исполнительный директор Пермской оперы Андрей Борисов, заявивший, что замену греческому дирижеру искать никто не собирается. Просто потому что не родился на земле гений, способный справиться с руководством театра так же, как с этим справлялся Курентзис.

«По желанию Теодора Курентзиса в театре снова будет главный приглашённый дирижёр. Думаю, что он непременно должен быть со значительным опытом работы за рубежом, чтобы сохранить тот европейский музыкальный код, который некогда принёс к нам Теодор и который стал частью пермского культурного кода»
Андрей Борисов

Желания Теодора, конечно же, важнее всех проблем мироздания, вот только сдается мне, что не он является владельцем театра, а исполнения всех его прихотей после бесконечного хамства в адрес Пермского края и его руководства было бы ждать странно.

Иван Шилов ИА REGNUM
Теодор Курентзис

Однако, настаивает Борисов, приглашенным дирижером обязательно должен быть иностранец, вероятно, для того чтобы он продолжал насиловать нас Малером (уточняю, чтобы не быть обвиненным в низвержении авторитета Малера: не он нас насилует, а им), создавая иллюзию отсутствия иных композиторов.

С музыкальными кодами у пермяков тоже все плохо, поэтому их решили нам подправить, очистив от русской и зарубежной классики, своим нафталином и прахом воспроизводящих в нас ген мракобесия. Для модернизирования сознания дремучего пермяка, слезшего в 2011 году с ветки, необходимо заставлять его слушать и трепетать от бесконечных постмодернистских перфомансов.

Дальше больше, Борисов, клянясь в верности учению Теодора, начинает заявлять о необходимости смены управленческой модели в театре. Теперь он должен превратиться в театр интендантский, в котором всем будет распоряжаться директор, руководствуясь наставлениями идеологического вождя.

«В этой ситуации нет смысла искать нового худрука, поэтому мы предложили учредителю модель интендантского театра, и учредитель нас поддержал. Это западная модель, где вся ответственность — и административная, и художественная — сосредоточена в одних руках. Интендант оперного театра — это человек, который знает ситуацию в музыкальном и театральном мире, знает дирижёров и режиссёров, спектакли и фестивали. Он должен обладать художественной интуицией, острым ощущением вызовов времени»
Андрей Борисов

Опять западная модель, опять распоряжение судьбой театра, а значит, и его артистами, как личной собственностью в духе царского крепостничества. Благо верный «курентзивец» Борисов снисходительно соглашается взять всю ответственность на себя и стать этим самым интендантом.

Цитата из к/ф «Иван Васильевич меняет профессию». реж. Леонид Гайдай. 1973. СССР
А вы думаете нам царям легко?

В таких условиях, если они будут поддержаны властью, вся критика, от которой страдал Курентзис последние годы, перекладывается на плечи не только Борисова, но и руководства края.

Слово маэстро

Теодор Курентзис известен своим умением себя продать: голый торс на страницах глянцевого издания, духи с ароматом слез, красные шнурки и экстравагантный наряд — все это выдумано с целью создания определенного имиджа, источающего таинственность и шарм. Так и кампания по его якобы уходу из Перми была проведена крайне грамотно, с максимальным информационным эффектом.

Сперва вопли адептов о том, что мы потеряли гения, который оказался евреем из известного анекдота, который прощается, но не уходит. Потом подтянулись эксперты, сослуживцы и прикормленная клака, наперебой стенающая о том, чего еще не произошло, уверяющая всю страну в любви к гению, желающая ему успехов на новом месте работы, проклинающая элиту и серые народные массы за то, что они не способны постичь дарований греческого дирижера.

Выждав подходящий момент, когда обсасывание одной новости уже наскучило, Теодор публикует свое прощальное послание, наполненное, как и ожидалось, нагромождением пафоса и лицемерия. Именно лицемерие и убило в нем весь пафос, а главная мысль умещается всего в нескольких строчках, раскрывающих истинные причины изгнания Курентзиса.

«И власть, естественно, ничего не поняла. Естественно. Для тех, кто сведущ в истории, это очевидный факт: такова и есть функция власти — не понимать».
Теодор Курентзис
Карл Павлович Брюллов. Гений искусства (фрагмент). 1817-1820

В чем именно власть проявила свое непонимание, Теодор расскажет позднее, а в прощальном письме он пока сдержан, однако как бы случайно проговаривается.

«Помню, однажды депутат заявил на заседании Заксобрания: Курентзис не стоит таких денег. Я его понимаю. Ибо есть люди, которые не различают понятия цены и ценности».
Теодор Курентзис

От скромности данный субъект точно не умрет. С одной стороны, мысль, конечно же, правильная. Искусство не может быть оценено финансами, однако политика вещь намного более сложная, чем это представляется дирижеру. Чиновники, распоряжаясь краевым бюджетом и предоставляя тепличные условия, вылетающие в копеечку, одному гению, вынуждены отказывать другим. Поэтому, когда речь идет о «цене Курентзиса», говорится не о безразличии к культуре, а о том, что в Перми есть много чего другого, что также требует средств. А в условиях бесконечных, преимущественно зарубежных, гастролей маэстро получается, что Пермь спонсирует культуру за рубежом, забывая о местной культуре. Не понимаете вы, маэстро, депутата заксобрания, вы не способны его понять в принципе, потому что для вас Пермь — это лишь бюджет, выделенный на ваши проекты.

В этом и проявляется эгоизм и «любовь» к Перми Курентзиса. А тот факт, что власти края именно ему и так называемой «культурной революции» уделяют первостепенное значение, при этом уничтожая дворцы культуры под застройку фешенебельными отелями, говорит о хамской неблагодарности греческого гения.

Читайте также: «Культурная столица», или Почему в Перми решили снести Дворец культуры

Таким образом, весь сыр-бор, оказывается, заварился не из-за культуры, а из-за денег и нежелания работать в Перми, после этого становится стыдно за Курентзиса и его наносной пафос, выраженный в прощальном письме.

«Первое, что пропадает в прощальных письмах, есть суть. Она сразу ускользает среди тектонических разрывов воспоминаний и реальности».
Теодор Курентзис

Но в этот раз маэстро не смог скрыть от нас всю суть своего послания, хотя и силился это сделать своей псевдофилософичностью.

Шоумен от искусства

Апофеозом безудержной пиар-кампании стало интервью Теодора Курентзиса Ксении Собчак. Именно к ней пришел маэстро, чтобы полить помоями Пермь и ее руководство.

Иван Шилов ИА REGNUM
Ксения Собчак

Ксения Собчак на сегодняшний день, пожалуй, является номером один в мире шоу-бизнеса, гламура — всего того, что противостоит интеллектуальности, искусству и представлениям нормальных, интеллигентных людей о должном.

Для Собчак Курентзис свой человек, об этом она говорит не раз, подчеркивая умение маэстро себя продать и перепродать. Его образ, его манеры и повадки — все это беспроигрышный вариант для шоу-бизнеса, и Собчак это очень хорошо чувствует.

Как и следовало ожидать, об искусстве не говорили. А зачем, ведь целевая аудитория как Курентзиса, так и Собчак — это читатели светских хроник, которых интересуют скорее красные шнурки маэстро, чем его творчество.

Помнится, три великих тенора — Лучано Паваротти, Пласидо Доминго и Хосе Каррерас — подвергались критике за попытку привнесения высокого искусства в массы, сделать его популярным. Вероятно, в этом было некое элитарное высокомерие со стороны критикующих. Но если взглянуть на пример Курентзиса, то он пугает своей чудовищностью. Здесь происходит совсем иной процесс — не просвещение широких народных масс тем, что считалось уделом узких интеллектуальных групп, а опошление высокого искусства, привнесение в него элементов шоу-биза и коммерции.

Если указанные теноры шли в массы, подобно русским народникам, — чувствуя свой неоплатный долг перед людьми, то теперь гламурный хам врывается в среду высокого искусства, низводя его до тусовки, отмечаемой на страницах светских хроник. Данный процесс весьма опасен и несет за собой тяжелые последствия, о которых никто, к сожалению, не задумывается.

Так что же всё-таки наговорил Курентзис в интервью Ксении Собчак? Как я уже отметил, творчество здесь было забыто. Первую половину передачи маэстро рассказывал о том, какая мерзкая в Перми власть, как она не дает гению себя реализовывать, о том, как этот гений из кромешного ада создал рай, город-сад, презентуемый по всему миру.

«Когда я приехал в театр, не было музыкальной культуры. Оркестр был очень слабого уровня».
Теодор Курентзис

Вот так, до Курентзиса, оказывается, в Перми ничего не было. Не было ни театра, ни музыкальной культуры, не было и признания за рубежом, конечно же, не было и «Золотых масок», и Дягилевского фестиваля. Именно так это преподносит маэстро и вторящая ему клака.

Габриэль фон Макс. Обезьяны как судьи искусства. 1889

Однако все это ложь, которая была разоблачена еще в декабре 2017 года. Были и «Золотые маски», и гастроли, и признание, был даже Дягилевский фестиваль, основанный предыдущим художественным руководителем Пермского театра оперы и балета Георгием Исаакяном, а отнюдь не Курентзисом.

Читайте также: Жизнь без Курентзиса: прошлое и настоящее Пермского театра оперы и балета

После потока лжи гений начинает поливать помоями власть, в частности губернатора Максима Решетникова. Данный чиновник отнюдь не является героем моего романа, но после той абсурдной несправедливости, которую вылил на него обиженный дирижер, я просто не могу за него не вступиться.

Оказывается, Курентзиса сильно расстроил тот факт, что Решетников не приехал на его концерт в Зальцбург. Подумать только, главе региона больше заняться нечем, как посещать фестивали за рубежом? Маэстро, вы серьезно? Подобную чушь как-то даже сложно комментировать. Однако тот факт, что губернатор был частым гостем Пермского театра (только я его видел в зале три или четыре раза), Курентзиса не интересует. Разумеется, что это за почвенничество такое? Сидеть в провинциальном театре, не в директорской ложе, не на самых дорогих местах — все это как-то не по-курентзисовски. Надо махнуть непременно в Зальцбург, чтобы маэстро мог хвастать о том, как по мановению его дирижерской палочки к нему слетаются высокие лица.

Решетников почти сразу же после того, как занял свой пост, заявил о желании видеть маэстро именно в крае.

«У нас было несколько «волн» взаимоотношений. На каком-то этапе мы с Теодором обсуждали, что нужно больше его присутствия в Перми. Как-то он свою музыку сравнил с дорогим вином. Он говорил о том, что зачастую мы экспортируем дорогое вино, а я настаивал на том, чтобы это вино было только у нас, в Перми, чтобы к нам приезжали им наслаждаться».
Максим Решетников
Kremlin.ru
Максим Решетников

Только и всего! Никто не отрицал талантов художника, никто не вмешивался в его творческий процесс, никто особо не возмущался идеологическим постмодернизмом Курентзиса с его танатофилией и обнаженкой. Нет! Власти всего лишь хотели, чтобы маэстро творил для пермяков. И имели на это полное право, ведь на театр уходит огромная часть бюджета, выделенного на культуру, а он в итоге реализуется в Зальцбурге или где-нибудь еще. Примечателен тут один всем известный факт. Опера «Милосердие Тита» Вольфганга Моцарта демонстрировалась у нас в концертной версии, по сути, это была репетиция перед полноценной постановкой в Зальцбурге. Сей оскорбительный факт освещался в прессе как очередной дар гения дремучим пермским провинциалам.

Примечательно, что Курентзис, хоть и говорит о своей отставке, заявление об этом еще не написал. Он как будто бы торгуется с властями, угрожает им, но в то же время хочет остаться хоть в каком-то качестве. Так милы ему те условия, которые были созданы в Перми.

Он прямо заявляет в интервью светской тигрице, что исполнительным директором театра должен остаться Андрей Борисов. Если этого не произойдет, то, пугает нас Курентзис, «все мосты будут сожжены». Удивительная наглость и хамство со стороны наемного рабочего, смеющего диктовать работодателю условия, перед этим вылив на него ведро помоев.

Чем дорог Борисов нашему греческому другу — понятно, он мастерски ублажает самолюбие Курентзиса в таких формах, что диву даешься. Перечитывая «Горе от ума», начинаешь удивляться тому, что реальность гораздо фантастичней художественного вымысла. Действительно, язык, который пускает в дело Борисов, обслуживая честолюбие Курентзиса, просто до неприличия угодлив — без стыда невозможно читать.

Хочется задать вопрос нашим властям — вас это устраивает? Вас устраивает то, что в Пермском театре оперы и балета всем будет заправлять кукла Курентзиса, реализуя его коммерческие фантазии, никак не связанные с Пермью? Если раньше он мог бравировать тем, что прославляет наш город за рубежом, что также было ложью, то теперь он вообще обоснуется где-нибудь в Санкт-Петербурге.

Аминадав Каневский. Подхалим (фрагмент). 1930-е

Читайте также: «Голый король»: как худрук Пермского театра уехал на вечные гастроли

Пока есть время, от этой ужасной, чреватой катастрофой перспективы просто необходимо отказаться. Театру нужен новый художественный руководитель, никак не связанный с прежними людьми, вывозящими из края свою работу, оставляя здесь выжженную землю.

А самому господину Курентзису хотелось бы пожелать творческих успехов где-нибудь подальше от Перми, пожелать любить ему музыку так же божественно и болезненно, как он любит самого себя, и напомнить ему слова истинного гения театрального искусства.

«Умейте любить искусство в себе, а не себя в искусстве. Если вы будете эксплуатировать искусство, оно вас предаст; искусство очень мстительно. Повторяю вам еще раз: любите искусство в себе, а не себя в искусстве»
Константин Станиславский

Запомните, маэстро Курентзис, искусство очень мстительно.