Новейшая политическая история России в региональном разрезе — это история эволюции поколений руководителей республик, краев и областей. Анализ генезиса, мотивации, управленческих школ глав субъектов федерации — пожалуй, единственный объективный способ оценки хода политического процесса в России. Регионы, предоставленные сами себе в 1990-е, отмена выборности губернаторов в 2004 году — появление «назначенцев», возврат к выборам региональных руководителей в 2012 году. Четыре года спустя, в 2016 году, стартовало обновление губернаторского корпуса. Сегодня новый тип регионального руководителя оформился, набрал вес, модель можно изучить «в движении».

«Не губернатор принимает жителей, а губернатор едет к жителям». Фото: официальный сайт администрации Липецкой области

Обманчивые термины

Будущим поколениям студентов-политологов придется много раз перечитывать страницы профессионального словаря на словах «варяг», «хозяйственник», «харизма» и «тяжеловес». Вроде все буквы знакомы и значения слов недвусмысленны, но на каждом витке эволюции региональной власти их смысл дополнялся и менялся.

Варяг — пришлый руководитель, никогда не жил и не работал на территории. Такой ярлык в 1990—2000-е получали назначенцы без опыта работы на вверенной территории. Им было непросто выстроить отношения с местными элитами, стать «своим» на срок полномочий. В 2016 году варяг — это управленец, человек с опытом работы в федеральных структурах, крупном бизнесе, знакомый с региональной спецификой и правилами взаимодействия с правительством. Слово по-прежнему нелестное, но оценочное содержание уступило место нейтральному смысловому наполнению.

Хозяйственник — руководитель, который жестко удерживает в руках все ключевые активы региона или рычаги контроля над ними. Это коллективный Юрий Лужков из 1990-х, следы которого можно разглядеть даже в 2010-е годы. Сегодня в это слово вложен совсем иной смысл: хозяйственник развивает экономику региона — он управляет хозяйством, а не «правит» им.

Харизма — термин, позабытый за прошлое десятилетие, снова встречается в выборных стратегиях кандидатов в губернаторы. Двадцать лет назад — это волевой популярный политик, по складу характера и манере поведения близкий к царю-заступнику. Плохих людей накажет, о бедных и больных позаботится. Модель в разрезе можно изучить на биографиях Эдуарда Росселя или Александра Лебедя. Сегодня харизма — это уважение жителей региона к своему руководителю. За него надо биться делами. Не губернатор принимает жителей, а губернатор едет к жителям. Ему пишут — он отвечает.

Тяжеловес. Несмотря на то, что в политическом языке это слово вышло в тираж, на фокус-группах оно нет-нет да и проскочит. Еще пять лет назад тяжеловес — это губернатор, который может пробить финансирование, транш, проект в Москве. Сегодня — глава региона, который умеет встроить свою территорию во все актуальные программы развития, режимы поддержки бизнеса и граждан, знает, как привлекать инвестиции.

Модель «в движении»

Временно исполняющие обязанности губернаторов, те, кто уже завтра официально вступит в гонку за губернаторское кресло, наглядней всего демонстрируют смену вех. Для примера можно обратиться к работе Романа Старовойта (врио главы Курской обл.), Игоря Артамонова (врио главы Липецкой обл.) и Александра Осипова (врио главы Забайкальского края).

Хозяйственник Осипов добился включения края в состав Дальневосточного федерального округа. Это позволило жителям Забайкальского края получить все льготы, положенные тем, кто проживает на Дальнем Востоке. Артамонову таких льгот не получить, что не помешало изыскать в региональном бюджете средства на 10%-ю индексацию зарплат бюджетников в 2019 году.

Харизма Старовойта строится на развитии нового регионального бренда, поддержке местных производителей (вплоть до помощи в реструктуризации проблемных активов). При нем регион разрабатывает Стратегию 2030 — план работы за пределам двух губернаторских сроков. Артамонов в «тяжелом весе» сделал ставку на районы Липецкой области, где можно запускать новые производства — это многолетняя работа над расширением налоговой базы и решением проблем занятости (отдельный пункт промышленной политики врио — развитие производств с зарплатами не ниже средних по региону).

Варяг Осипов формирует команду из профессионалов без опыта работы в региональном правительстве. Он одной рукой проводит конкурс «Забайкальский призыв» — ищет местные таланты. Другой — один за одним без массовых увольнений обновляет команду губернатора. Артамонов в Липецке ищет баланс: все проблемные участки (ЖКХ и др.) работы получают новых руководителей. Если таковые есть «в резерве» — они берутся оттуда, если нет — ищутся в корпоративных структурах и других регионах. Единственное, против чего Артамонов, — некомпетентность и клановость. Варяг Старовойт набирает команду «из местных», рассчитывая развить их профессиональные компетенции через тренинги.

Как выступление в описанных дисциплинах трансформируется в поддержку на выборах, предсказать сложно. Артамонов, по исследованию ФОМ, пользуется поддержкой 67% жителей, у Осипова и Старовойта цифры поддержки 66,5% (ВЦИОМ) и 66,1% (ФОМ) соответственно.

Кто такие технократы

Последнее слово в политическом словаре 2016−2019 гг. — технократы. К сожалению, его постигла та же участь что и понятие «олигархи» в 1990-е. Последние стали синонимами крупного бизнеса, без оглядки на реальную влиятельность и участие в политике. А губернаторов последнего призыва на словах приравняли к бездушным исполнителям от бизнеса и госуправления. Меж тем пример того же Артамонова показывает, что технократы активно изучают регион, посещают самые отдаленные и «сложные» районы, сами отвечают гражданам в социальных медиа и ведут себя, скорее, как народные политики. «Техно» у них — в части планирования и выстраивания управленческой команды, а «кратос» строится на открытости и обратной связи с гражданами.

Дмитрий Журавлёв, генеральный директор Института региональных проблем