Минск желает диверсифицировать отношения с Россией

В начале апреля на сайте МИД Белоруссии опубликовано два интересных интервью руководителей министерства. Большие тексты, насыщенные цифрами, позволяют взглянуть не только на настоящее, но и на будущее белорусов иначе, чем это выглядит в пропагандистских реляциях СМИ. Это будущее может быть разным, и его варианты вырисовываются уже сегодня. Помимо сугубо белорусской специфики в этих текстах есть и то, что представляет интерес для всего русского народа — самого большого разделённого народа в мире.

Глава МИД Белоруссии 24 марта в интервью телеканалу Euronews констатировал, что за два последние года официальный Минск достиг в отношениях с ЕС гораздо большего, чем за предыдущие 20 лет. Министр отметил, что в 2016 году большая часть санкций в отношении официального Минска была отменена. Комментируя решение Европейского Совета продлить оставшиеся санкции до 2019 года со ссылкой на «продолжающиеся внутренние репрессии», он подчеркнул: «Не сказал бы, что нынешние санкции продлены в ответ на некие репрессии в Беларуси. Совсем нет».

Он также сообщил, что власти постсоветской республики «разработали и приняли первый в истории суверенной Беларуси Национальный план действий по правам человека, который был подготовлен в тесном сотрудничестве с неправительственными организациями», и «запустили диалог с гражданским обществом», не уточнив, о каких организациях идёт речь. Не случайно: ряд организаций, не являющихся созданными государством и финансируемыми им, уверены, что заявленный документ нельзя считать «Национальным планом». По их мнению, дальше консультаций и конференций официальный Минск заходить не желает, о реальном прогрессе в сфере прав человека говорить трудно, равно как и о том, с кем Макей сотоварищи тесно сотрудничал на самом деле.

Гражданское общество Белоруссии отреагировало на заявления Макея как на попытку выдать нечто за действительное, указав и на факты политических репрессий — например, приговор 2 февраля трём публицистам, и на мартовские аресты (формально — «задержания») в Минске, когда прозападная оппозиция вместе с властями отмечала «100-летие БНР». На это же обратил внимание и «Евроньюс» в своём репортаже, где слова министра проходили фрагментом на общем фоне констатации нищеты и бесправия, в котором пребывает республика. Макей же в опубликованном на сайте министерства интервью представил данную ситуацию совершенно иначе, заявив, что «для нас самое главное — использовать этот момент для организации реального диалога между государством и гражданским обществом».

В контексте рассуждений на тему прав человека глава МИД Белоруссии солгал, заявив: «Между прочим, Беларусь — единственная страна постсоветского пространства, в новейшей истории которой не было военных конфликтов». С этим утверждением мог бы поспорить, например, его коллега из соседней Латвии Эдгар Ринкевич. Или его друг из Казахстана Нурсултан Назарбаев. Или его друг из Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов.

Читайте также: «100-летие БНР» в Белоруссии: обманутые ожидания и политизация костёла

Также не верится в то, что у властей Белоруссии «нет полной информации» по провозглашённой группой националистов в 1918 году «Белорусской народной республике» — именно так и представил дело Макей. Видимо, дело не в дефиците информации, а в необходимости иной интерпретации, что в корне меняет дело, как выразился бы персонаж анекдота на тему «челночной дипломатии».

«К сожалению, сегодня мы находимся между двумя крупными геополитическими игроками: с одной стороны — Россия, с другой — Европейский союз. Иными словами, на сегодняшний момент мы оказались между двух «больших огней», которые находятся, скажем так, в состоянии враждебности», — сказал белорусский чиновник.

«С экономической точки зрения сегодня мы сильно зависим от России. Именно поэтому перед нами стоит задача диверсифицировать отношения, в первую очередь экономические. Евросоюз — наш второй по значимости экономический партнер после России», — проинформировал Макей.

Очевидно, под «мы» он понимал ту группу людей, которая давно находится у власти и имеет с этого выгоду. Поэтому стремление «диверсифицировать отношения» преподнесено как нечто позитивное. Стоит напомнить, что интересы диверсификаторов прямо противоположны тем, что заявлены народным большинством на референдумах, в частности — на референдуме 1995 года в Белоруссии.

Макей не стал акцентировать внимание на том, что в Евросоюзе 28 стран, включая высокоразвитые западноевропейские страны-лидеры, а Россия — одна. Хотя формально Россия с такими союзниками, которые позиционируют себя «мостом» между ею и кем-то ещё, иначе говоря — посредниками, а когда им выгодно — просто сторонними наблюдателями. Несопоставима и помощь РФ, которую никак не может уравновесить ЕС, как бы этого сильно ни желали идеологи «суверенитета и независимости».

Вскоре после опубликования интервью президентская газета «Советская Белоруссия сообщила, что ЕС готов выделить Белоруссии 7,55 млн евро на обустройство КПП на границе с ЕС — т. е. даже на такие расходы денег в белорусском бюджете нет, нужна зарубежная помощь. Естественно, в такой ситуации официальный Минск может требовать равенства в отношениях, но не надо быть министром и даже политологом, чтобы понимать, каковы на это шансы в эпоху Realpolitik.

«Время от времени возникают определенные проблемы в отношениях с Россией, которые имеют преимущественно экономический характер. Зачастую эти проблемы являются искусственно созданными, но мы продолжаем диалог с российскими партнерами и всегда находим решение», — посетовал Макей.

Ранее он был более откровенен в непубличных обсуждениях белорусско-российских отношений с дипломатами США, судя по опубликованному WikiLeaks.

Также читайте: Союз России и Белоруссии: что говорится — и что не делается

«Не думаю, что Россия хотела бы организовать в Беларуси что-то подобное «украинскому сценарию», что они захотят так поступить. Это не в их интересах. Мне представляется абсурдным даже обсуждение этих гипотетических вещей», — так прокомментировал глава МИД Белоруссии вопрос, в котором ответственность за украинский кризис возлагалась только на Россию.

Отвечая на вопрос о ликвидации «газовой и нефтяной зависимости от России» со ссылкой на то, что, «как отмечал господин Лукашенко, она иногда используется господином Путиным как оружие», глава МИД Белоруссии сказал: «Мы хотели бы избавиться от зависимости от одной страны. У нас есть стремление диверсифицировать отношения, в том числе за счет развития связей с Европейским союзом и остальным миром». По его словам, «это особенно важно в критических ситуациях».

Любопытно, что вопрос о диверсификации поставок обычно обосновывается экономически. Официальный Минск, судя по сказанному Макеем и до него руководством республики, пытается намекнуть на некую политическую выгоду. Иначе нельзя объяснить тот факт, что речи о диверсификации поставок российских углеводородов заводятся в ситуации, когда Россия их поставляет Белоруссии по самым низким экспортным ценам, и так было всегда. Здесь невооружённым глазом просматривается та же мотивация, которая была у украинских мятежников при подписании контактов на поставки угля из США и ЮАР.

«Конечно, мы все еще зависим от России. Почти 48% нашей торговли приходится на Россию, 26% — на ЕС, 26% — на остальной мир», — уточнил Макей, сравнив РФ со всеми странами Евросоюза.

Он прокомментировал ожидания от коллег из ЕС.

«Мы бы хотели продолжить работу с Европейским союзом по заключению соглашений об упрощении визового режима и о реадмиссии, о приоритетах партнерства до 2020 года в рамках Восточного партнерства, — сообщил Макей. — В ближайшее время мы хотели бы заключить рамочное соглашение между Беларусью и Европейским союзом как правовую основу для нашего сотрудничества».

Оценивая готовящийся референдум по изменению Конституции РБ, Макей указал на современные вызовы и сообщил:

«Поэтому мы думаем над улучшением некоторых положений Конституции. Эти изменения неизбежно приведут к трансформации законодательства в экономической, избирательной и иных областях».

Интервью Макея было опубликовано 6 апреля, а 9 апреля — интервью его первого зама Андрея Евдоченко журналу «Директор». Тема интеграции в новом материале была продолжена, и акцент применительно к ЕАЭС сделан на улучшение качественных показателей (глубины интеграции) перед расширением союза.

И вновь интеграция с Россией была представлена в контексте «безопасности», наиболее близкой по коннотации идеологам белорусского национализма и сепаратизма. Евдоченко отметил, что «благодаря принимаемым мерам по диверсификации экспорта доля Российскую Федерации все-таки снижается и в 2017 году составила 43,9 процента (в 2016 году — 46,6 процента)».

Читайте ранее в этом сюжете: Белоруссия и Россия обсудят работу общего рынка

«Вместе с тем мы понимаем, что монозависимость от одного рынка сбыта не отвечает требованиям современной экономической безопасности страны. В этой связи Программой социально-экономического развития к 2020 году предусмотрено обеспечить планомерную диверсификацию внешней торговли с равным (треть-треть-треть) распределением экспорта на рынках ЕАЭС — ЕС — «остальные страны». Но только не за счет того, чтобы «отщипнуть» от России, а за счет более быстрых темпов наращивания экспорта в ЕС и «остальные страны». Возможности для этого есть, — сообщил замминистра. — В 2017 году мы несколько приблизились к этой цели. Доля ЕАЭС сократилась с 48,4% до 46,5%, стран ЕС — увеличилась с 24% до 26,9%. Доля остальных стран сократилась на 1 процентный пункт, с 27,6% до 26,6%. В принципиальном плане важно, что, несмотря на перераспределение долей, рост экспорта обеспечен одновременно по всем трем направлениям: в ЕАЭС — на 2,2 млрд долл. (+19,3%), в ЕС — на 2,21 млрд долл. (+39,2%), в остальные страны — на 532 млн долл. (+17,3%)».

Говоря об освоении рынков «дальней дуги» (Азия, Африка, Америка и Океания), Евдоченко привёл замечательную статистику: первое место в белорусском экспорте занимают калийные удобрения — их поставлено на $185,6 млн в 2017 году. На следующих позициях такие высокотехнологичные товары, как полуфабрикаты из нелегированной стали ($55,8 млн), грузовые автомобили ($34 млн), бесшовные трубы из чёрных металлов ($24,1 млн), горячекатаные прутки в бухтах из нелегированной стали ($22,5 млн), сгущенное молоко и сливки ($18,2 млн) — их удалось продать даже на большую сумму, чем тракторов и седельных тягачей ($12,3 млн).

Таким образом, даже в тех далёких регионах дали понять, какие белорусские товары конкурентоспособны на их рынках и может ли быть с таким ассортиментом хотя бы призрачная надежда догнать страны «второго мира», не говоря уж о безнадёжно ушедших на два с лишним технологических уклада вперёд странах-лидерах. С ними тоже не всё так прекрасно, судя по структуре экспорта — спрос предъявляется на относительно недорогие нефтепродукты из российской нефти, сырьё и полуфабрикаты.

«Доля ЕС в экспорте Республики Беларусь возросла c 24,0% до 26,9%, — констатировал Евдоченко. — Существенно нарастили продажи в Евросоюз такой продукции, как грузовые автомобили, изделия из нелегированной стали, лесоматериалы, ДСП, калийные удобрения. В стоимостном выражении наибольший прирост экспорта приходится на нефть и нефтепродукты (55%). Системной проблемой поставок на европейский рынок является невысокая доля наукоемких высокотехнологичных товаров. В структуре экспорта превалируют продукты нефтепереработки, сырье и товары с низкой добавленной стоимостью».

Далее Евдоченко сообщил и вовсе крамольную с точки зрения содержания «единых дней информирования» информацию:

«На сегодняшний день каких-либо экономических санкций, запрещенных в мировой торговле специфических барьеров и ограничений на импорт белорусских товаров Евросоюз не применяет. Следует отметить значимое решение ЕС в феврале 2017 года об отмене действовавших в течение 20 лет автономных квот на белорусский текстиль и одежду. Из разрешенных ВТО мер по защите рынка в настоящее время Европейский союз применяет в отношении белорусской продукции только одну меру: с июня прошлого года введена антидемпинговая пошлина в размере 10,6% на прутки из железа или нелегированной стали. Эта пошлина будет действовать в течение пяти лет. Вместе с тем ее уровень не является запретительным и позволяет при взвешенной ценовой политике поставлять продукцию в страны —члены ЕС. Других мер по защите рынка (специальных, антидемпинговых, компенсационных) ЕС в отношении продукции, происходящей из Республики Беларусь, не применяет».

То есть дежурные объяснения госпропагандистами неудач белорусского экспорта в Евросоюз на самом деле просты, и замминистра для полной ясности ещё раз дал понять, что сводить все объяснения к пресловутым санкциям — признак неадекватности. Важно другое: «Для продвижения на рынок ЕС требуются товары соответствующего технологического уровня, способные удовлетворить избирательный вкус европейских потребителей».

После отмены упомянутых Евдоченко санкций белорусский текстиль и одежда не завалили рынки Евросоюза, ситуация обратная — власти РБ не знают, как бороться с попытками ввоза одежды и текстиля из ЕС. Аналогичная ситуация с продуктами питания на границе — куда только белорусы их не прячут, чтобы ввезти, а не вывезти.

«Следует признать, что отрицательное сальдо в торговле товарами остается системной проблемой. По итогам 2017 года оно составило минус 5 млрд долл. и ухудшилось на 950 млн долл. по сравнению с 2016 годом. И это даже в условиях, когда впервые за последние годы темп роста экспорта товаров (+24,1%) превысил темп роста импорта на 0,1 процентного пункта. Основной «вклад» (почти 90%) в формирование отрицательного сальдо внес импорт промежуточных товаров, прежде всего, энергетических (нефть, газ). И для такой энергозависимой страны, как Беларусь, вряд ли возможно в ближайшей перспективе выйти на положительное сальдо торговли товарами», — сообщил замминистра.

Отсутствие перспективы, видимо, опирается на добротный расчёт. Дорогого стоит такое признание. Но есть нюанс — качество планирования, которое в предыдущие годы дискредитировало государственную аналитику в Белоруссии. И на этот раз нет оснований разделить уверенность или тревоги правительства республики, учитывая качество анализа и планирования.

Евдоченко привёл пример: «Экспорт услуг в объеме 7,8 млрд в 2017 году — это только 21,4% в общем объеме экспорта товаров и услуг Республики Беларусь. Еще более тревожно, что в прошлом году прирост экспорта услуг составил 13,9%, что почти в два раза ниже темпа роста экспорта товаров (24,1%). А согласно планам должно быть наоборот».

Таким образом, и надежды на «транзитный потенциал» не оправдываются.

Также читайте: Всё для Белоруссии: РЖД повезёт пустые цистерны за полцены

«По объему экспорта транспортных услуг мы уже отстаем даже от Литвы, а не имеющим, как и Беларусь, выхода к морю Венгрии уступаем в два раза, Чехии — в шесть раз. Совершенно очевидно, что сегодня Беларусь не имеет тех дивидендов, которые должна приносить транспортно-логистическая система страны, находящейся в центре Европы. Экспорт туристических, медицинских, образовательных и других услуг совершенно незначителен», — добавил Евдоченко.

Транзит не прокормит 9,5 млн населения, все вместе взятые посреднические услуги при самой благоприятной внешней конъюнктуре не выведут Белоруссию в страны «первого мира». Нет возможности закупить «новейшие технологии и оборудование», о которых сказал представитель МИД РБ, — и не только потому, что в республике нет таких денег, но ещё и потому, что новейшее никто не продаст — не будет усиливать конкурента, и на сей счёт в странах-лидерах законодательно приняты ограничения.

Единственный шанс белорусов — восстановить единство страны и совместно производить и технологии, и оборудование, и товары с услугами. В одиночку или в торговых союзах, «точечной» кооперацией в XXI веке лучшего места под солнцем не завоевать. В том, что придётся именно завоёвывать — не обязательно оружием, но обязательно в единстве, сомневаться не приходится.